Светлая для наследника (СИ) - Новолодская Нина - Страница 76

Я намеренно пресекала любые попытки думать и вспоминать о Берхольде. Было слишком сложно и больно, мне казалось, хотя я никак не могла понять, откуда взялось это чувство, что я предала его, разрешив снять браслет. Но я знала, что Виркур убьет его, верила словам мага, как своим.

— А придется. Или ты берешь себя в руки и признаешь, что все было не зря или выметайся из моего дома. Слабакам тут не место. Будь достаточно сильной и смелой, чтобы не испугаться завтрашнего дня!

— Но…

— Ты не единственная, кто все потерял! — Наконец, Марта не выдержала и закричала, стискивая край фартука, — не единственная, кому было страшно даже помыслить о том, чтобы жить дальше, радоваться каждому новому дню, встречать солнце по утрам… Но… Ты не одна, Ани, слышишь?! Не одна такая! Главное, что ты не одна…

Не знаю, почему, не знаю как, но я поднялась с кровати, просто сделала шаг вперед и окунулась в теплые объятия Марты, каждой клеточкой тела ощущая, что я, и правда, не одна. Ведь она смогла жить дальше, после того как все потеряла? Она смогла каждое утро вставать и радоваться дню, когда ее сын и любимый муж… Я сильно сжала ее плечи, словно в эту секунду хотела вернуть ей всю ту любовь, что она потеряла.

— Ничего такого не произошло, милая, — прошептала Марта, похлопывая меня по спине, — каждый день кто-то умирает, и каждый день кто-то совершает что-то ради другого.

— Мой отец… — проблеяла я, наконец, решившись, — мой папа…

— Жив и здоров! — перебила меня Марта, — и, кстати, собирается переезжать на побережье!

— Что? — я отступила от нее, непонимающе разглядывая женщину.

— Что-что? Вот если бы ты заглянула хоть в одну из этих дурацкий газет, что Ритти и его приятели таскают мне ежедневно, то узнала бы много нового…

— Да? — прижала ладонь к губам, дрожащим и еле слушающимися от нахлынувших чувств, — он… он…, а мама?..

Вторая ладонь взметнулась, ложась поверх предыдущей. Первый раз за все эти дни, первый раз с того момента, как я ступила на каменный пол храма, я подумала о маме. О той, кто потерял, должно быть гораздо больше нашего, практически все… Кто, испытал столько горя, ужаса, страха за родных, сколько я и не смогла бы себе представить… Как Марта. Я кинулась и сильно-сильно обняла женщину, пытаясь передать ей все то, что испытывала сейчас.

— Да и мама. — Просто ответила Марта, вывернувшись и коснувшись пальцами уголка глаза, и будто бы незаметно, смахивая слезу. Повторила: — и мама.

Еще несколько секунд нашего молчания и Марта, наконец, не выдержала, громко фыркнув:

— И помойся, к темным, это просто невозможно терпеть! Фу!

Я рассмеялась, утирая слезы и сопли, и снова заплакала. На этот раз открыто, истерично, стараясь освободиться от всего того груза, что сама же и навалила на свои плечи, принимая вину за решения и действия других людей. Спустя неделю, я первый раз, в сопровождении Ритти, вышла на улицу Тракора. Спустя месяц, я уже довольно неплохо ориентировалась в небольшом городке, легко уходя от внимательных взглядом стражей. Бегала вместе с группой чумазых мальчишек на рынок, училась готовить и, самое важное — посетила ратушу. Удивительно, но Марта, сумела уговорить меня, так как помнила, что в разговоре с ней, в наш первый с Киром визит я упоминала Сирвиса Кара.

Я регулярно читала местные газеты и все, что попадало мне в руки с разных концов Первого Королевства. Зачем? Не знаю, просто от этого мне становилось легче. От того, что я так и не увидела ни в одной из новостных колонок упоминания заветной фамилии Риттан или имен моих мамы и папы.

Несколько раз Ритти, сияя от гордости, словно золотой, приносил в дом Марты информационные издания Срединного. Где и как парню удалось достать этот контрафакт, я не знала, да и не хотела знать. Просто не смогла открыть хоть одну из иностранных газет. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, руки холодели, пальцы отказывались слушаться, а сама стопка печатных листов казалась мне ядовитой гадиной, готовой смертельно ужалить в любую секунду. Я боялась прочитать там о Кире Берхольде. Но как бы я не старалась ограничить информацию о нем, полностью этого сделать не удалось. Около месяца назад я невольно подслушала разговор двух светлых, когда мы с Ритти закупались овощами на рынке. Кумушки, что стояли прямо перед нами громко и жадно обсуждали новости о том, что в соседнем королевстве начался отбор невест для правителя, молодого наследника, готовящегося взойти на престол. В моей груди что-то лопнуло, что-то невероятно сильное и при этом очень хрупкое. Как мы вернулись домой я не помнила, да и не хотела помнить. Кажется, я снова изменилась, очередная «я» была уничтожена этими словами.

Кем я была? Бездушной «недозащитницей», возомнившей себя тем, кем не являлась? Недоучкой и выскочкой?

В кого превратилась потом? Стала эмоциональной и бесхребетной мямлей? Той, что не могла и не хотела принимать обрушившиеся на нее знания и ответственность — ведь как я могла принять тот факт, всю ту тяжесть простого слова — ты истинная наследница, ты — королевская кровь и ничего в тебе нет: ни ума, ни магии, только твоя кровь.

И вот снова. Очередной надлом и я, кажется, уже не смогу пасть ниже. Больше во мне просто нечему разрушаться. Я испытываю одновременно так много чувств и эмоций. И все они такие сильные и, одновременно с этим такие болезненные. И закрыться от них больше не получается.

А потом, в один из бесконечной череды дней, Марта принесла невероятные новости — в городе, по распоряжению Его Величества, снова готовятся к открытию две бесплатные школы и приют для беспризорных детей. А это означало, что те ребята, хотя бы часть из них, заботу о которых взяла на себя Марта, смогут снова обучаться. Ее воодушевление передалось и мне, а спустя еще несколько недель, она привела мне в такую школу. С тех пор, как я впервые ступила на порог жуткого темного здания, не знавшего ни ухода, ни ремонта, кажется с момента сотворения богами этого мира, я нашла тот самый, скромный смысл своего дальнейшего существования.

Со временем, безусловно, под недовольные комментарии Марты, я нашла в себе силы и сняла собственное жилье. Не знаю как, но благодаря связям вдовы бывшего коменданта, меня взяли на работу в школу, даже не проверив документы, которых у меня и не было. Деньги же платили регулярно, а потому с оплатой своей «халупы», как называла ее Марта, проблем не возникло. Часть денег я пыталась отдавать ей, желая отблагодарить за все то, что сделала для меня вдова, но она отказалась и у нас на этой почве даже состоялся первый, после памятного разговора, эмоциональный скандал. Деньги она не взяла, но вот ящика фруктов для ребят, что, как и прежде приходили к ней — отказаться не сумела. С тех пор и повелось, что раз в неделю я покупала корзинку яблок и приносила ей.

Я быстро собрала работы со стола, когда за последним учеником закрылась дверь, и сложила их в одну стопку. На сегодня занятия закончились и я, быстро поднявшись, поторопилась покинуть неуютное серое здание бесплатной школы. Пересекла улицу и поспешила в сторону городской ратуши. Удивительно как это место помогало мне успокоить собственное сердце, раз за разом возвращало мне уверенность в том, что завтрашний день будет лучше сегодняшнего.

Странное, неприятное, но уже знакомое чувство, словно между лопаток уткнулся тупой нож, появилось практически сразу после того, как я вышла на улицу. Это чувство, будто кто-то внимательно смотрит мне вслед, первый раз появилось с пару недель назад. Вначале это длилось лишь несколько минут, затем, примерно неделю спустя, уже дольше. И вот, практически каждый день, после занятий, этот внимательный, но при этом не становящийся менее пугающим взгляд, провожал меня до самой ратуши.

Как только я скрылась за высокими дверями, зудящее чувство между лопаток исчезло, как и не было. Резко выдохнув и уже в сотый раз пожурив себя за излишнюю мнительность, я устроилась в дальнем углу зала. Достав из холщовой сумки тонкую дощечку размером с две книги, с закрепленным на ней белым листом, уставилась на огромное, подсвеченное с четырех сторон магическими шарами, полотно. Через пять минут я уже забыла и о странном буравящем спину взгляде, и о чувстве паники, что охватывало меня каждый раз при его появлении.