Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 53

— Заткнулся бы, юнец, — вставил гном Ренегор, поглядывая на командира. — Мы сожалеем о твоей потере, командир.

— Ничего, — мрачно бросил Алормо. — Мы ещё потом поговорим, лекарь. Расскажешь, как он умер…

Старый солдат перевёл дух, его бойцы оживились. Ринельгер знал, что нет ничего более славного для норзлина, чем умереть в битве. Но смерть младшего брата… Он справился с этим очень хорошо. Быстро вернул лицо.

— Кто бы о чём, а молодые о девках думают, — вставил Алормо мрачно. — Сначала бы подумал, как будешь её заваливать с грязными-то портками. В моей молодости девки посговорчивее были.

— Девки-то какие были! — расхохотался Ренегор хрипло. — Мягкие, румяные, всё по форме. Столько ублюдков сейчас родилось с тех времён. Знают ли они, куда подевался их папаша, старый гном Ренегор?

— Тебя послушаешь, — болезненно фыркнула Эсса, — так у тебя пол-Цинмара дети. Любимец дам, мать твою…

— Закройте свои грязные пасти! — рявкнул снова Орин. — И это ещё солдаты королевы Аммелит, поборницы Святой Нериды!

Ринельгер стянул лоскутки бинта и связал их. Эсса пошевелила ногой, поморщилась и кивнула чародею в знак благодарности. Михаэль хлопнул его по плечу, тихо сказав «спасибо». Ринельгер отряхнул руки — остановить кровь и перевязать рану для него рядовой случай. Сколько раз он уже лечил собственный отряд.

— Отмолю обязательно ваши грехи в святилище, — бурчал Орин, копаясь в сумке на бедре. — Проклятущие богохульники…

Алормо только хмыкнул и для того, чтобы отвлечься с хмурым видом принялся отчитывать Верона и Эреса, которые, по его мнению, слишком долго мешкали, когда твари окружили группу. Ринельгер ещё раз обругал себя в мыслях. Не умел он преподносить плохие вести. Ринельгер бегло осмотрел ещё двоих раненых, но у тех уже свернулась кровь, да и раны оказались несерьёзными.

— Хорош на молодых орать, Алормо, — буркнул Ренегор. — Иначе до утра тут просидим, а там, не дай Дева, дождь пойдёт.

— Я бы не дождя боялся, гном, — сказал Орин совсем мрачно. — Логово Норос-Сугура близко. Тут просто смердит его омерзительной аурой.

Ринельгер пригляделся — он слышал о клириках Святого Воинства, этаких чародеев-недоучек, исполняющих роли жрецов Аромерона. Орин соответствовал его представлениям: в серой оборванной рясе, на голове пропитанный воском капюшон, единственное латное — старый ржавый нагрудник, носимый, наверное, ещё с начала службы, поверх стали висел на толстой цепи амулет аромерони: характерная руна в ромбе.

— Норос-Сугур? — спросил Ринельгер.

— Совсем забыл, колдун, — Алормо подошёл ближе. До чего же непрошибаемый норзлин. — Норос-Сугур — местный хозяин, то бишь, владыка Рубцов. Мой отряд направлялся как раз за его головой.

— Дух? — поморщился Ринельгер, осознавая, во что его втягивало путешествие.

— Демон, — поправил чародея Орин, — житья не даёт несчастным беженцам и странникам, таким, как ты. Его воле подчинилась здесь всякая тварь.

— Норос-Сугур превратил Рубцы во вторую Панремму, — с неприязнью сказал Михаэль. — Столько жизней забрал, когда народ побежал на север через имперский тракт.

— Раньше он был духом, — произнёс задумчиво Алормо. — Но ныне обезумел, колдун. Поэтому с ним нужно покончить. Мы не заставляем тебя идти с нами, приятель. Только вот в одиночку ты хрен на тракт выйдешь. Удивительно, как ты вообще сюда один добрался. Не иначе как рассказать о славной смерти моего брата. С моими ребятами твои шансы рассказать её мне сильно возрастут.

— Что ж, — протянул Ринельгер, а его настроение упало окончательно, — деваться мне некуда.

— Верно, — кивнул Алормо. — Тварей здесь развелось… будто сам Хаос выплёвывает их ордами так же часто, как мы дышим. Ветмах с какого края?

— Почти с Верхней Норзрины.

— Чудно, — бросил Ренегор. — Все бегут туда, а колдун — оттуда! А куда?

— В Теневал.

Алормо тяжело взглянул на Ринельгера, притихли Михаэль и Орин. Чародей нахмурился, медленно убирая за пояс серп, но готовый в любой момент его выхватить.

— Теневал проклят, — бросил Алормо. — Ещё месяц назад был город, а теперь его накрыли демонические чары.

— Никак сам падший император проклял Теневал, — сказал Орин. — И гневом прошёл по северным землям.

— О чём ты? — у Ринельгера не было особого желания знакомиться с содержанием норзлинской религии, но, быть может, в словах клирика чародей нашёл бы подсказки о Лицедее. Спрашивать напрямую он не решался.

— О лорде Каагаре, — проговорил Ренегор. — Святое Воинство кличет его императором, демоном во плоти… как пишет Священный Свод.

— Одержимый он! — Орин встал, взмахнув руками. — Но Дева Аммелит, пророчица и вестница воли Владычицы Аромерона, не дала его царству длиться вечно.

— Всё, хватит проповедей, священник! — рявкнул Алормо. — Не пугай лекаря. Верон, где твой меч?

Ринельгер взглянул на мальчика: обычный парень в стеганной куртке, такие обычно служили в когортах лучников в легионе, длинные чёрные волосы собраны в хвост, взгляд опущен — но какие у него выразительные черты лица, на таких девчонки западали только увидев. Юноша резко вскочил, поднимая рунарийский клинок из лужи:

— Вот, Алормо.

— Запомни, сынок, меч нельзя бросать, — с отцовской суровостью произнёс Алормо. — Иначе рыцарь из тебя будет никудышный.

— Ладно тебе, Алормо! — махнул рукой Ренегор. — У парня такое дерьмо впервые, пожалей его. Михаэль, знатная ты задница, посчитай сколько нас осталось.

— Шестнадцать, гном, — бросил тот, помогая Эссе встать на ноги. — Если бы поднапряг мозги, и сам бы мог назвать цифру.

— Глаза у меня уже не те, — усмехнулся Ренегор.

— Чтобы я от стрелка такой херни больше не слышал! — рявкнул Алормо. — Ну что, мои воины? Вперёд, демонический ублюдок ждёт расплаты. Идёшь, лекарь?

— Конечно…

«Удачное время», — подумал Ринельгер. Охотиться в алой ночи на демона, бывшего хранителя Дегановых Рубцов, граничило с совершенно неоправданным безумием, особенно после битвы с огромной стаей сагнитропов. Но, быть может, Ринельгер просто не знал тонкостей такой охоты, какие знали солдаты Святого Воинства, десятилетиями методично уничтожавшие духов и чудовищ.

Чем глубже охотники спускались в низину, тем большая тьма опускалась над головами. Деревья, мелкие и скрюченные, неожиданно возникали прямо под носом, что заставляло чародея порою вздрагивать, когда остальные спокойно обходили все препятствия. Они-то знали, когда вступят в особо опасную территорию, непосредственно подконтрольную могуществу духа. Орин поднял посох повыше, водрузил на навершие кристалл, тихо прошептал, и холодный белый свет озарил пространство вокруг отряда в радиусе примерно двух сажень.

Удивительно, как могла быть темна алая ночь на улице! Тучи, словно толстое полотно, заслонили Вармас, что в Тёмный Век был чуть ли не единственным природным источником света. Отряд, окружённый белой светящейся аурой, был настолько одинок в поглощённых тьмой окрестностях, что казалось, будто никакого Цинмара не существует, что где-то в сотне вёрст не пытается жить обычной жизнью город Ветмах, что Внутреннее море остановилось и больше не выкидывало корабли на Пустынный берег.

— Норос-Сугур живёт в пещере в самой низине, — рассказывал Михаэль Ринельгеру. — Алормо говорит, будто у демона десятка два щупалец, а сам он настолько огромен, что лишь только голова помещается в пещере, а всё остальное скрыто в топи. Раньше, пока жители окрестных Рубцам поселений приносили ему дары, он берёг имперский тракт от чудовищ и грабителей. Священная война вынудила имперцев отступать отсюда, когда королева отправила Святое Воинство на прорыв. О Норос-Сугуре новые обитали предпочитали не вспоминать, а те, что остались, были заняты другими проблемами. А в Тёмный Век, когда опасность таит каждое деревце, каждый камешек, никто не осмелился прийти сюда, поселения опустели… в общем, о Норос-Сугуре забыли окончательно.

— Духи так себя не ведут, — сказал Ринельгер, приглядываясь к каждому дереву, так похожему на щупальце, вырвавшееся из земли. — Его суть должна быть осквернена…