Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 20

Он дёрнул себя за бороду, кашлянул и пошёл первым. Ринельгер тихо вздохнул, кивнул остальным и последовал за ним. Тайный ход оказался лестницей, что круто вздымалась наверх, к долгожданному выходу. Отряд прошёл его в полной тишине, лишь светлячок тихонько пищал, упираясь в потолок. Они добрались до замурованной арки. Ардира потрогал её снова, как стену залы с колонами, но на этот раз никакой тайной двери не оказалось.

— Давай, чародей.

Ринельгер подошёл вплотную, приложил ладони к холодной кирпичной кладке, и энергетический импульс с громким хлопком обрушил тупик. Камень разлетелся по огромной заброшенной зале какого-то старого храма.

— Слава богам! — воскликнул Фирдос-Сар.

— Подожди с похвальбой небесам, — протянул Ардира. — Это же…

— Храм Кеинлога.

Глава 3

Ветер

Ринельгер прижал к груди клетку с огромной илехольской крысой, сжал губы, пытаясь не выругаться на неё. Протащить такую зверюгу под носом у ходивших по вечернему коридору дежурных чародеев оказалось несколько сложнее, чем он предполагал вначале — мерзкая косматая тварь с длиннющим червеобразным хвостом пищала, словно бегемот, как будто предчувствуя, что её ожидало впереди. Отделавшись от первого же дежурного тем, что нёс любимого питомца для лечения, Ринельгер зашёл за угол, где оглушил животное чарами, и спокойно добрался до входа в подземелья.

Под Анхаелом тянулись длинные лабиринты темницы, где держали, как скот, представителей местного народа. В древности рунарийцы и оствары никогда не славились радушностью к неимперским цинмарцам. Впрочем, с тех пор несильно много и изменилось.

К Веку Слёз новые владельцы дворца Анхаел переделали подземелья под склады и аудитории, однако самые дальние коридоры оставались незаселёнными. Там, на самом нижнем ярусе находилась овальная зала, которую никто не посещал со времён передачи Анхаела в руки чародейского сообщества.

Ринельгер спустился по последней лестнице, в спешке оглянулся, чтобы не привести хвост, и прикоснулся к тяжёлой дубовой двери с нарисованной на ней кровью руне. Она скрипнула и медленно открылась. Чародей протиснулся через неё, ногой прикрыл и спустился к центру комнаты, где за столом сидела белокурая чародейка, рассматривавшая свитки под тусклыми свечами.

— Наконец! — оторвалась от чтива Кассия. — Я уже боялась, что тебя застукали!

— Почти застукали, — Ринельгер грохнул клеткой по столу. — Проклятущая тварь пищала, словно свинья на скотобойне!

Кассия сорвала ткань с клетки и с восторгом стала рассматривать крысу. Ринельгер снял плащ, скрутил его и бросил на ступеньки.

— Где Веммен их достаёт? — Кассия направила на зверя бледный указательный палец, и тот пришёл в сознание.

— Есть у него друзья, которые не задают вопросов, — Ринельгер присел напротив. — А уж откуда они привозят этих мерзких тварей, я не знаю.

— Как там мэтр? — Кассия обошла стол, встала за спиной чародея и сложила руки ему на плечи. Крыса не сводила с молодой чародейки маленьких глазок.

— Всё с ним хорошо, — произнёс Ринельгер. — Освободил от практик на завтра и тебя, и меня.

— Ну и слава богам, — прошептала она. — Что ж, давай быстрее начнём. У меня ещё бутылочка рокартского вина припрятана… представь себе, неразбавленного.

— Моя ты пьянчужка, — рассмеялся Ринельгер. — Ладно… давай начинать. Мне самому не терпится.

Кассия потянулась к клетке, сорвала петлю, и крысе открылся проход на свободу. Но зверь ждал, он не верил людям. Ринельгер встал, поднял со стола тонкое шило. Кассия чарами схватила грызуна и вытянула его из клетки. Крыса жалобно запищала, и чародей осторожно проколол её лапку.

Капля крови попала ему на палец, и сразу в голове возникли образы: зерно, нора, писк. Не в первый раз — все эти маленькие твари несли в себе одни и те же ориентиры. Ринельгер сжал ладонь, хватая энергию грызуна. Эфемерный писк обжёг сознание, чародей сжал губы и прищурился. Крыса боролась, отчаянно боролась за жизнь. Кровь разогревалась, бурлила, маленькие чёрные глазки вылезли из орбит, зверь страшно запищал, из уголков его рта потекла слюна, вздыбливаясь в белую пенку. Ринельгер до боли сжал кулак, что-то хрустнуло, и изо рта крысы хлынула кровь. Кассия смахнула чары, и животное плюхнулось на пол, не подавая никаких признаков жизни.

— Ты убил её! — воскликнула Кассия и снова направила руку к телу. — Кровь остывает… Крыса мертва!

Ринельгер не ответил. Голова жутко разболелась, горло напряглось. Он потянулся к полочкам на столе, взял флакон и выпил его содержимое до дна. Кассия помогла чародею сесть, провела ладонью по лбу, снимая боль.

— Как ты?

— Уже нормально, — протянул Ринельгер. — Нужно практиковаться… меня чуть наизнанку не вывернуло.

— И это только жалкая крыса, — задумчиво сказала Кассия. — Но у тебя получилось… всё по формуле. Я её ещё немного доработаю. И у нас получится.

— Завтра будешь ты пробовать, — произнёс Ринельгер, вытирая со лба пот. — Знаешь… у меня сейчас такое ощущение… блаженства.

— О, да, — улыбнулась Кассия. — Я понимаю, о чём ты. Когда прикасаешься к великой силе, сложно оставаться равнодушным.

— Точно, — вздохнул Ринельгер. — Ты, как всегда, в точку… а ведь это только грызуны. Мелкие, ничтожные твари… когда-нибудь мы перейдём на что-то большее.

— Да, когда-нибудь, — в голосе Кассии зазвучали зловещие нотки. — Когда-нибудь мы с тобой будем сидеть на тронах в Анхаеле и править всеми чародейскими анклавами… Когда-нибудь мы с тобой создадим династию могущественных магистров, что будут властвовать в Капитуле, — в её голубых глазах заблестели огоньки свечей. — Представляешь такое, Рин?

— Я живу только этим, — Ринельгер взял её холодную ладонь, поднёс к губам. — Мы станем самым страшным злом на всём Цинмаре. Нас будут бояться больше, чем Некроса. Больше Каагара и мятежной королевы. Мы будем богами. Жестокими, справедливыми.

Кассия тихо рассмеялась, опустила глаза к тушке крысы, и её улыбка стала ещё более ядовитой.

— Такой страх пойдёт нам на пользу, — произнесла она полушёпотом и потянулась своими губами к его.

***

Где-то недалеко зазвенел тяжёлый колокол, застонали ржавые балки на воротах храма. Ветер усилился, предвещая очередной шторм во Внутреннем море. Начнётся снова дождь, и его ядовитые капли будут отбивать непонятный смертному марш на старой крыше заброшенной святыни. Скоро весь Кеинлог будет утопать в грязной, смердящей воде и непрошибаемой тьме.

Ринельгер прикрыл измождённые глаза, молясь, чтобы сон наконец унёс его подальше из проклятого Кеинлога. Так славно забыться на часик-другой, увидеть приятные сердцу образы прошлого, такого светлого и доброго, отличного от колючего и отравленного настоящего. Сквозь веки мелькнул свет, и пространство наполнил рокот далёкого грома, а вслед застучал по крыше храма ядовитый ливень, прямиком из осквернённого Хаосом неба. Ринельгер поднялся, устало оглядел спящих в разных углах Фирдос-Сара и Ирму. Укутавшись в толстый вишнёвый плащ, каштановолосая остварка притягивала взгляд, словно сами боги взращивали и оберегали этого невинного и симпатичного котёнка. Медленно, чуть прихрамывая, Ринельгер направился к выходу, где на широкой парадной, прикрытой узорчатым треугольным навесом, сидели на посту Ардира и Сенетра.

— Поспал бы, чародей, — вынул трубку изо рта командир. — Дождь кончится, и мы снова попытаемся сбежать из проклятого города.

— Не могу, — пробурчал Ринельгер и уселся между ними. — Даже за зелья сесть не могу… Впрочем, — он горько усмехнулся, вспомнив, что оставил сумку с запасами в пещере, — не из чего. Ты как, Сенетра?

— Мне ещё никогда не было так легко со времён катастрофы, — сказала Сенетра. — Пещера… думаю, это то, что ты говорил. Энергия… жизненная энергия была в том месте, и я её впитала. Ненадолго, правда. Я чувствую, как она покидает меня.

— Ты хотя бы не вытянешь ноги, пока я буду готовить свежие настойки, — Ринельгер протёр глаза. — Проклятие. Никак не могу выбросить из головы то, что произошло в пещере.