Железный замок - де Камп Лайон Спрэг - Страница 38
- Предыдущая
- 38/44
- Следующая
Ши повернулся к девушке.
— Увы, — объявил он, — с этим ничего не вышло. — Он бросил взгляд на Руджера. — По-моему, у меня друг попал в беду. Тебя не затруднит несколько ускорить дело?
В качестве ответа она впервые по-настоящему ему улыбнулась.
— Вперед! — прикрикнула она, взяв стрелу наизготовку, чтобы погонять Руджера, но тут же приостановилась. — Погоди. Слышишь, кто-то плачет, и не по-рыцарски было бы оставить случай такой в пренебрежении.
Ши обернулся. Спиной к нему и опустив ноги в канаву, что шла вдоль дороги, и впрямь сидела и горько плакала какая-то девушка. Черные волосы ее были аккуратно уложены на затылке, а фигурка говорила о молодости обладательницы и определенным образом располагала к утешительным акциям.
Когда все трое остановились рядом, она повернула к ним явно миловидное личико — хотя и залитое слезами и малость грязноватое.
— Они... они... они хотят убить моего возлюбленного! — выдавила она, прежде чем разразиться очередным потоком рыданий.
Бельфегора произнесла:
— Сэр Гарольд, каковы бы ни были твои намеренья, пред тобою деянье, что затмевает все остальные. Женщина сия, несомненно, несправедливо обижена.
— Несправедливости пока не вижу, — отозвался Ши. — Но посмотрим.
Он обратился к плачущей девушке.
— Кто это «они»? Ты имеешь в виду людей, которые устраивают аутодафе над монстром?
— Да! Не большим монстром, чем я. А я монстр разве?
Она развела руками, и Ши заметил, что и без того низкий вырез на ее платье слегка надорван.
— Ну, ну, слезами не починишь лифа порванного! — заметила Бельфегора не без некоторой язвительности.
— Этот... этот священник распял его на кресте, чтобы сжечь! Спасите его!
Ши заколебался, потом поглядел на Бельфегору. Девушка хмурилась, но все же не без строгости сказала:
— Чудится мне, сэр Гарольд, что стенанья сии и плач — это по другу тому, о коем говорил ты.
— Боюсь, что да, — подтвердил он. — Бери... Хотя нет, для лука тебе нужны обе руки, а мне для сабли только одна. Н-но, Руджер!
Он обнажил клинок, девушка, не переставая всхлипывать, старалась не отставать.
Дорога обогнула уступ и полезла вверх по склону холма, откуда стали видны движущиеся на фоне неба фигурки. Один или двое из этих людей обернулись, но, как видно, появление сарацина и рыжеволосой лучницы, ведущих на поводке здоровенного громилу, особого любопытства не вызвало. Поднявшись наверх и протолкавшись вперед, Ши понял почему. Дорога здесь огибала наружный край широкой террасы. Глубоко внутри ее, напротив скалистого утеса, высилось нечто, напоминавшее, скорее, какой-то фаллический символ с нимбом на верхнем конце. Перед этим диковинным сооружением был воздвигнут гигантский погребальный костер из бревен, а вокруг него толпилось около сотни крестьян.
Бревна энергично горели, а в самой середине костра, привязанный к столбу за шею и все четыре лапы, помещался гигантских размеров волчище.
Бревна, на которых он был распят, уже превратились в раскаленные угли, языки пламени уже вовсю пожирали связывающие его веревки, но волку все это было хоть бы хны. Единственно, он вывалил наружу язык и пыхтел — да и то, похоже, никак не было связано с происходящим.
Ши внезапно вспомнил, что Атланту пришлось их заколдовать, чтобы провести сквозь стену огня, и чуть было не рассмеялся.
— Здорово, ребята, — поприветствовал он окружающих.
В толпе кругами, словно от брошенного в пруд камня, стали смолкать разговоры. Какой-то тип в перемазанной черной сутане, подбрасывающий поленья в середину пламени, повернулся и направился к нему, подслеповато подмигивая.
— Что тут происходит, отец? — спросил Ши.
Священник осенил себя крестным знамением и что-то торопливо забормотал.
— Да ладно вам, — сказал Ши. — Я не сарацин, а потом, я еще и друг отшельника в горах.
Он указал на пленника.
— Видали? Мы поймали Руджера Каренского.
Священник изучил физиономию пленника, чуть ли не тыкаясь в нее носом. Руджер тут же плюнул, но добился лишь того, что на замурзаном балахоне появилось еще одно пятно. Священник неуклюже отскакнул к Ши.
— Почтенный сэр, — проговорил он. — Полагаю я, что весьма могучий ты человек, и, видно, христианин добрый. И в могуществе своем наверняка сумеешь ты нам помочь, сэр. Жжем мы здесь несомненного демона из глубочайших глубин преисподней в облике монстра, но хозяин его Вельзевул, повелитель огня, не дозволяет ему гореть!
Ши сказал:
— А я далеко не уверен, что такая уж он гадина, как вы тут расписываете. Вам не приходило в голову, что это может быть просто хороший человек под злыми чарами?
Он выступил вперед и возвысил голос, обращаясь к волку:
— Ты Вацлав Полячек?
Волк дважды гавкнул и закивал головой, после чего, подняв для большей убедительности одну лапу, напрочь оторвал сгоревшую веревку, которой та была привязана. Раздалось всеобщее «О-о-о!», и толпа отхлынула назад.
— По-моему, док Чалмерс советовал тебе не лезть не в свое дело, — заметил Ши с негодованием. — Можешь вылезти?
— Уау! Уаоау! Уаоаоау! — ответил волк.
— Ладно, погоди минутку ради бога, пока я не сниму тебя с крючка. — Он повернулся к священнику. — В общем, как я и говорил. Это христианский оруженосец под злыми чарами. А я — Гарольд де Ши.
Для вящей убедительности он по-петушиному выпятил грудь. Священник поглядывал на него с довольно заметным скепсисом.
— Вотси! — крикнул Ши. — Этот малый не верит, что ты добрый. Если веревки уже достаточно прогорели, давай сюда — лизни ему ногу.
— Вр-раз! — взвыл волк и рванулся в своих путах. Те тут же лопнули.
Столпившиеся крестьяне испустили дружный визг и бросились врассыпную, когда зверь выскочил из пламени, разбрасывая во все стороны раскаленные угли.
Священник остался стоять на месте, но лицо его напряглось, и он принялся лихорадочно перебирать четки. Волк, которым был Полячек, сел и облизал ему башмаки. Через пару мгновений священник опустил руку и робко погладил его по голове, но тут же отпрянул, как только над долиной, в той стороне, откуда они пришли, разнесся призывный звук рога: «Румп-те-умпте-ум-ту-ту!» По крайней мере, прозвучало это похоже на рог. Все ноты были одинаковы.
Все вытаращили глаза. На вершине подъема показалась колонна всадников, возглавляемая тремя, которые несли тонкие копья с грязными флажками из крашеной шерсти, слишком тяжелыми для того, чтобы подняться и расправиться при медленной скорости их продвижения. Следом ехал горнист, а за ним — трое рыцарей в полных доспехах, держа на коленях позвякивающие шлемы. Ши узнал графа Роланда д'Англанта и Ринальда Монтальбанского; третий был с более тонкими чертами лица, в плаще поверх кольчуги, разделенном посередине на красное и белое поля и застегнутом в центре огромной золотой пряжкой. Их сопровождало десятка два или даже больше тяжеловооруженных латников в железных шляпах с полями и панцирях из перекрывающих друг друга металлических чешуй. От этого зрелища Ши отвлек как-то странно буркнувший Руджер, у которого, несмотря на то что удавка не была натянута, возникли какие-то трудности с дыханием.
Прятаться уже смысла не было, поэтому Ши нагло выступил на середину дороги и, подняв руку, словно полицейский-регулировщик, выкрикнул:
— Эй, привет!
Загудел рог, и всадники осадили коней. Ринальд воскликнул:
— Ба, да это же рыцарь-чалма! Как там его — сэр Гарольд де... дю Шилль? Ладно, неважно. Привет, прекрасная Бельфегора!
— Смотрите же! — вскричал рыцарь в плаще высоким голосом. — Руджер Каренский, и он связан! Нельзя этого вынести!
Рыцарь спрыгнул на землю, и Ши обнаружил, что «он» на самом-то деле был довольно красивой, темноволосой женщиной, ростом и сложением напоминавшей танцовщицу из кордебалета. Из-за пояса она выхватила кинжал. Руджер, опустив очи долу, явно пытался применить одну из ног с целью проковырять в земле дыру и туда провалиться. Ши вклинился между ними.
— Послушай-ка, — сказал он, — этот парень мой пленник!
- Предыдущая
- 38/44
- Следующая
