Миссия (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 11

— Вы сами сказали — это было распоряжение Брежнева — поморщился Симонов — Мы за его действия приносим вам свои извинения. И вы же видите — пытаемся загладить нашу вину как можем. Кстати, вы номинированы на государственную премию. И уверен, вы ее получите!

— Уверен… — вздохнул я, и добавил, глядя Симонову в глаза — вы там Махрова не трогайте! Он настоящий мужик, и профессионал в своем деле!

— Махрова есть предложение назначить министром культуры СССР — небрежно бросил Симонов, вглядываясь в мое лицо, и я его не разочаровал. Мои глаза вытаращились, а челюсть отвисла:

— Да ладно?! Ну ни фига себе!

— Видите, мы умеем ценить дельных людей — усмехнулся Симонов — Потому ждем вас, и надеемся, что вы приедете на родину, как можно быстрее. Товарищ Шелепин лично хотел бы с вами поговорить.

— Опять — двадцать пять! — вздохнул я — Если товарищ Шелепин приедет сюда, я обязательно с ним поговорю. Хотя и не ведаю, что еще такого я ему могу сообщить. Но отъезд на родину в ближайшее время мной не планируется. И вот еще что — американские власти предлагают мне гражданство США. Я отказался, ограничившись видом на жительство. Вы не будете против, если я приму гражданство? Будет у меня два гражданства, Советское и США. Мне так удобнее летать по миру. Скоро я собираюсь слетать в Париж, меня приглашают на выставку, так это лучше сделать будучи гражданином США.

— Меня предупредили, что может возникнуть такой вопрос — Симонов кивнул — Нет, мы не против. Никто вам это в вину ставить не собирается. И вообще — товарищ Шелепин просил сказать, что грядут большие, очень большие перемены. Потому он и хочет, чтобы вы были рядом — в качестве советника. А если вы не в состоянии выехать в ближайшее время, он составил список вопросов, на которые просит дать ответ.

Симонов достал запечатанный конверт и положил его на столик, стоявший между нами.

— Я не знаю, какие здесь вопросы. Когда вы сочтете нужным ответить, напишите, запечатайте в конверт и позвоните вот по этому телефону (он написал на бумажке номер, показал мне, бумажку сунул в карман). И вот еще что: ваши награды лежат в посольстве. Если захотите их забрать — можете приехать. Либо мы сами приедет и привезем.

— Что с Зиной? — внезапно спросил я, сам того от себя не ожидая — С ней все в порядке?

— Она родила сына, все с ней в порядке. Если хотите — напишите ей письмо, я его передам.

— Нет! — тут же открестился я, чувствуя, как заныло мое сердце. Эх, Зина, Зина… как ты могла вот так меня взять, и отбросить?! Болит душа до сих пор… и сын. У меня — сын!

— Как назвала?

— Михаилом. Миша. Хороший, здоровый ребенок, на вас похож — улыбнулся Симонов — Вот и еще повод побывать дома! Ладно, ладно, я не спекулирую на святых вещах! В общем и целом, я сказал вам все, что хотел. И выслушал вас. Я передам руководству, лично товарищу Шелепину все, что вы мне сейчас сказали.

Все было сказано, говорить больше не о чем Я поднялся и протянул руку Симонову. Он ее пожал, и двинулся к выходу.

Проводив гостя и подождав, пока он не выедет из поместья, я распаковал письмо. Почему-то я ожидал, что там будет что-то личное — например, благодарности, пожелания или нечто подобное. Но внутри были только вопросы — под номерами. Тридцать вопросов, отвечать на которые с бухты-барахты никак у меня не получится. Первые десять касались политики страны, и ошибок, которые были допущены, и которые привели к развалу Союза. Я уже писал об этом Шелепину, но теперь эта проблема была разбита на блоки, одним из которых рассматривалась проблема откровенных предателей и просто бездарей, допустивших развал страны. Таких, как Горбачев, Ельцин, Бакатин и иже с ними… Второй блок — люди, которые могли бы успешно работать в государственной системе. Ну кто в первую очередь? Путин, конечно. Он еще учится на юриста, и только через три года начнет служить в КГБ. Шойгу — он еще школьник. Но пусть возьмут на заметку. И еще несколько дельных молодых людей, которые скоро составят элиту российского государства.

Впрочем — почему это российского? Советского! Вот сейчас я абсолютно верю, что СССР сохранится!

Ладно, потом еще поработаю. Подумаю над вопросами, напишу обо всем, о чем меня спросили. Надо же отрабатывать Героя и орден Ленина! Странное ощущение — я Герой Советского Союза! Долларовый миллионер! Хочется ржать до упада, и… немножко плакать. Очень уж я уважаю эту награду… заслужил ли я ее? Хмм… а почему — нет? А сколько я спас людей, уберег их от катастроф? А предатели родины, о которых я сообщил руководству страны? Да только одна спасенная жизнь Нади Курченко стоит награды! Нет, я все-таки заслужил, ей-ей заслужил.

— Можно?

За своими мыслями я не услышал стук в дверь, и очнулся только тогда, когда в комнату осторожно, опасливо просунулась голова Ниночки.

— Проходи, Нинусик… садись! — я показал Ниночке за кресло, в котором только что сидел Симонов — Как ты?

— Да я-то хорошо! Учу текст, произношу, тренируюсь. Ты-то как? Кто это был? Из посольства? Так и мечтают тебя заполучить назад?

— Мечтают — кивнул я, и не выдержав, сказал — Мне я наградили золотой звездой героя И орденом Ленина. Так что теперь ты спишь с Героем!

— Да ладно?! — Ниночка тихонько охнула — За что?! Я думала, звездой героя награждают за какой-то подвиг на войне!

— Ну вот… наградили — пожал я плечами — а за что, то есть государственная тайна. Может за то, что я целую тебя хорошо! Стоит это звезды героя?

— Разве можно шутить такими вещами? — Ниночка укоризненно помотала головой, и я сконфуженно вздохнул:

— Ты права. Не стоит. Ладно, давай поговорим о другом. Как тебе Ольга?

— А что — мне? — фыркнула Ниночка и подмигнула — Главное, чтобы тебе нравилась! Гарем хочешь из нас устроить?

— Я серьезно спросил!

— А серьезно — хорошая девчонка, славная. Не задавака, хотя столько языков знает. Очень тебя уважает, и похоже — слегка в тебя влюблена. Вот я и говорю — ты что, гарем решил устроить?

— Мне и тебя хватает. Иногда тебя даже слишком много! — фыркнул я, и махнул рукой — Иди, зови Ольгу. Работать надо. Выбил меня из колеи этот… соплеменник.

Все трое — Пабло, Ниночка и Лаура уехали в Голливуд в марте 1972 года, и мы остались вчетвером — я с Ольгой, и Серхио с Амалией — отец и мать Лауры, которые работали у меня и садовниками, и дворниками, и поварами, и охранниками.

Серхио был крепким, жилистым мужчиной, решительным и сильным, который в случае чего не постесняется пустить в ход свой короткий дробовик, с которым он не расставался ни на минуту. Амалия тоже прекрасно стреляла, благо что я настаивал на том, чтобы все мои работники хорошо владели огнестрельным оружием. Мало ли как оно в жизни сложится, времена-то сейчас смутные!

Серхио с Амалией, как и Пабло с Лаурой жили в гостевом доме, оборудованном по типу гостиничных номеров, или скорее — небольших двухкомнатных квартир. Вполне достойных квартир, со всеми удобствами. Амалия великолепно готовила, ну а Серхио делал все, что ему прикажут, и все, что считал возможным и нужным сделать. В общем и целом сохранность хозяйства покоилась на его широких плечах — работать по хозяйству он умел и любил. Тем более за вполне достойную оплату и помимо нее — полное обеспечение питанием и одеждой.

Я умудрился написать очередную книгу из серии «Гарри» буквально за две недели. Если бы не Ольга, печатающая со скоростью пулемета, это бы мне точно не удалось. Но… удалось. И как сказала Ольга, она готова печатать и печатать — работая с моими книгами она даже не устает, так захватывает ее сюжет.

Но и не только в том, что у меня появилась такая замечательная машинистка было дело. Меня просто перло текстом, вдохновение — оно сродни наваждению, болезни! Когда на тебя накатывает, ощущение такое, будто кто-то тебе нашептывает сюжет книги. Это еще Булгаков заметил — говорил, что когда он писал «Мастера и Маргариту», будто кто-то водил его рукой, кто-то нашептывал ему сюжет книги. И я верю, что так оно все и было. Потому что у меня это даже не случай, это самая настоящая практика. Я так в основном и пишу.