Академия нечисти, или Череда беспощадных квестов (СИ) - Орлова Тальяна - Страница 15

Сама же разместилась поближе к Анаэлю и сделала вид, что напрочь позабыла о том, как он вчера спешно уносил от меня ноги после «недостойного ответа». Сейчас меня разбирало любопытство, которое я и поспешила реализовать:

— Анаэль, я здесь впервые! И часто господин ректор устраивает такие вот сборища?

Эльф то ли сделал вид, что не расслышал, то ли действительно отвлекся на шум. Тогда я наклонилась к нему поближе и подлила в тон сладкого елея:

— О, бесы… Чем таким восхитительным ты пахнешь? Потрясающий парфюм!

Уголок его рта дрогнул, но Анаэль видимым усилием воли заставил себя нахмуриться. Но ответа сдержать, конечно, не мог:

— Это мой природный запах.

Я не растерялась:

— Быть не может… Если бы от всех эльфов так крышесносно пахло, то я бы заметила! Но другие и рядом не лежали. Да ты только посмотри на них — одежда так не сидит, как на тебе, волосы настолько не слепят глаза. Я уверена, что твои волосы подсвечены изнутри какой-то магией. Анаэль, признайся уже, это магия? — осеклась, поскольку уж слишком перегнула. Лесть лестью, но лесть ценна хоть каплей правдоподобности. А не вот этими витиеватыми оборотами, которые скорее насмешат.

Но застыла, когда поняла, что ошиблась. Анаэль вдруг резко развернулся ко мне и просиял:

— А ведь я сразу понял, что не ошибся в тебе, милая Тиалла! И глаза у тебя на месте, и нюх. Но с умом что? Как понимать ту клоунаду, которую ты устроила вчера?

Я вздохнула и призналась:

— Анаэль, я не хотела сюда поступать, отец заставил. А теперь ищу способы, как довести до отчисления!

В его взгляде, кажется, отразилось облегчение и понимание, но сказано было прямо противоположное:

— Значит, для какой-то цели, а не просто дура. Но ни одно уважающее себя существо не будет достигать любой цели за счет позора! Я бы скорее жизни лишился, чем вышел в свет с немытыми волосами. А уж выставлять себя идиотом — это даже представить больно!

А ведь он ответил предсказуемо. Если уж для меня задача была не из простых, то Анаэль подобного на себя вообще примерить не мог. Но, несмотря на это, некоторая степень понимания все же возникла. Правильно я поступила, начав откровенничать! Быть может, с друзьями так и следует себя вести, если хочешь называть их друзьями?

И в подтверждение моих выводов Анаэль соблаговолил ответить на самый первый вопрос:

— Ректор собирал нас здесь только единожды, на торжественное объявление по поводу зачисления. Так что ума не приложу, какой повод на сей раз.

И вдруг господин Шолле замер, окинул взглядом аудиторию и приподнял руку: шум мгновенно обернулся тишиной. Да настолько неожиданной, что уши сдавило. Я охнула. Но нет, даже выдоха моего не раздалось. Стало понятно, что все разом заткнулись отнюдь не из-за зашкаливающего уважения к ректору и его жесту, он этим самым жестом просто заставил всех заткнуться. Я второй раз была свидетелем колдовской магии, и второй раз оно приводило меня в оцепенение своей силой. Ощутила даже слабый укол зависти к подобному могуществу, мне по рождению недоступному.

Голос ректора в гробовой тишине прозвучал неожиданно тихо и мягко, но был слышен в каждом уголке огромного зала:

— Дорогие студенты! Сегодняшнее собрание посвящено не слишком приятному вопросу. Потому я и решил не откладывать его до начала новой недели.

Все внимательно слушали. Как будто у кого-то был другой выбор! Даже захочешь возмутиться, не выйдет. Господин Шолле продолжал:

— Речь, к прискорбию, снова пойдет о нарушении дисциплины. Снова — это для всех, исключая первый курс. Остальные знают, что подобные разговоры у нас происходят с пугающей периодичностью. А сегодняшнее ночное происшествие доказало, что вы глухи к моим приказам. Значит, пора вводить жестокие санкции.

На этих словах я расширила глаза. Нора разбудила коменданта! Неизвестно, успел ли он застать кого-то из моих вчерашних обидчиков, но сама жалоба послужила поводом. Или подобных поводов накопилось уже предостаточно? Лучше бы так, я совершенно не хотела оказаться в центре скандала. И сердце рухнуло вниз, когда ректор развернулся на каблуках к синему сектору и громко рявкнул:

— Иниран, факультет колдовства, третий курс, будь любезен, встань!

Я могла лишь прикрыть глаза и тут же их открыть, чтобы теперь уставиться на темную макушку поднявшегося принца. Лица его было не разглядеть — Иниран находился несколькими рядами ближе к центру. Но даже от созерцания его фигуры сердце больно заныло. Треклятое заклинание!

А ректор теперь говорил очень строго:

— Иниран, твои блестящие успехи в учебе не дают тебе права нарушать дисциплину! Не в твоей ли комнате ночью был устроен настоящий бедлам? Не думаешь же ты, что можешь устраивать оргию? Или ты забыл, что оргии разрешены только в корпусе инкубов и суккубов? Вопросы риторические! Я ввожу новые правила — мы усилим контроль, а за каждое нарушение будет следовать наказание! С тебя и начнем, чтобы все присутствующие поняли, что мы не собираемся делать различий в столь важных вещах.

Итак, поступок Норы все же спровоцировал такие последствия. А я даже не могла определиться, чего хочу больше: чтобы мерзавец получил по заслугам, или чтобы самого лучшего на свете человека оставили в покое.

Но Иниран неожиданно быстро поднял руку и махнул ею перед своим лицом. После чего прозвучал его голос:

— Не было никакой оргии, господин Шолле.

— Кто тебе разрешил снимать заклятие безмолвия?!

— А, нельзя было? — в голосе принца я точно расслышала улыбку. — Простите, не понял. Но раз уж я все равно могу говорить, так скажу — не было никакой оргии. Комендант что-то перепутал. Я крепко спал всю ночь.

С другого конца зала вскочил комендант с весьма возмущенным видом. Он, наверное, собирался возразить, но сказать так ничего и не смог. Ректор не посчитал важным выслушать работника академии, и без того веря ему, а снова обратился к Инирану. В его тоне при этом прозвучал неприкрытый сарказм:

— Иниран, ты же понимаешь, что я могу допросить тебя с помощью магии? И тогда ты расскажешь и про то, что там произошло, и про всех, кто в твоей комнате присутствовал. Чтобы уж не одному отдуваться с наказанием.

И принц ответил ему точно на той же ноте:

— Господин Шолле, вы же понимаете, что моя ментальная защита непроницаема? Я очень хотел бы вам помочь в этом расследовании, но она включается непроизвольно. Как жаль, что я не могу открыть имена своих сообщников, которые тоже крепко спали всю ночь, — и ехидно развел руками. Даже непосвященным стало понятно, что он виновен.

Его друзья наклонились — похоже, бесшумно смеялись. Я же сгорала от двояких чувств: бесконечной любви к этому наглецу и осознанием, что такой наглец будто провоцирует ректора на решительные действия. И господин Шолле не ударил в грязь лицом:

— Понимаю, — он широко улыбнулся. — А заодно думаю, что ты и без помощи справишься с наказанием. Это пойдет на пользу твоему высокомерию. Иниран, в течение недели ты после ужина моешь полы в столовой. Поможем нашим доблестным сотрудникам твоими ручками, верно?

И Иниран не ответил. Лишь слегка опустил голову. Наверное, собирался сначала что-то съязвить, но сдержался, чтобы не получить еще больше. Или признавал за ректором право на такие решения. Тишина звенела, но взгляды студентов стали встревоженными. Если уж королевского сыночка не побоялись на кухню отправить, то остальным вообще спуска не будет. Продолжали улыбаться только инкубы — бесы разберут, что им вообще способно испортить настроение!

И ректор добавил напоследок:

— А если я услышу хоть одну жалобу на тебя, то наказание увеличится вдвое. И так всякий раз — при каждой новой жалобе, — ректор окинул тем же строгим взглядом всю аудиторию: — Это касается любого злостного нарушителя правил. В моем черном списке не только Иниран, я ваши прошлые заслуги не забыл. Ужесточение правил пойдет на пользу — вам для воспитания, порядочным студентом — для спокойной жизни.

Анаэль вскинул ручки и почти бесшумно захлопал. К нему присоединились остальные эльфы — все, как один, с прямыми спинками изящно аплодировали ректору. Но их радость легко объяснялась. Сложно было представить любого из них за пакостями другим, а с их самолюбием вряд ли кто-то позабыл издевательства на посвящении. И даже ректор не сдержал от их забавного одобрения улыбки, но закончил уверенным: