Обе Бездны (СИ) - "Хеллфайр" - Страница 59

Всё-таки идти бок о бок с навёнком было немного спокойнее, чем одной. Нарата и не допускала мысли, чтобы сейчас вернуться в Ликдул — ещё не хватало, чтобы Шилонен сейчас куда-нибудь улетела и развернула навов против Нашара… Если можно было не допустить лишние жертвы, то как раз сейчас.

Зал, в который Инпу привёл дочь саров, напоминал громадный балкон, галерею или крыльцо — колонны в десять или двадцать размахов высотой поддерживали полукруглый купол вытянутого вверх зала, отбрасывали резкие тёмные тени на мерцавший кварцем отполированый пол. Одного из присутствующих — самого постоянного в облике нава, что показывало его самоконтроль — Нарата узнала как Кьлеменетота. Его присутствие полностью погасило тлеющий страх. С двумя навами, симпатизирующими Нашару, вероятность подлостей немного сокращалась. Несколько присутствующих в зале обитателей нави сбивали её с толку своими метаморфозами. Но одна из них почти сравнивалась с Кьлеменетотом постоянство — это, наверное, и была Шилонен.

— Почему навы нападают на Хардол? — Нарата приземлилась на пол, чуть не подскользнувшись, такой он был ровный. Хозяева дома переборщили с удобствами для гостей.

— Тебе жалко Хардол? — Шилонен покрутила своим тонким длинным хвостом. — Нам тоже. Тьма активнее Света, а мы своим нападением рассчитывали привлечь к Хардолу не её, а Свет. Может, он заодно увидит, что творят демиурги, и вмешается сам, отстранив их наконец и изменив устоявшийся порядок? Хаос в первую очередь — сила перемен, и они не всегда ведут к разрушениям.

— Но какой ценой ты добиваешься его внимания? Не щадишь ни своих подданных, ни своих врагов! И какое тебе дело до Света? Пусть Хардол живёт своей жизнью, как драконы Нашара обходятся без опеки Тьмы.

— Самый больший Порядок — это Смерть, — вступил Кьлеменетот, наклонив рогатую голову. — После смерти ничего не происходит с умершим. Если хардольцам убьют сознание, долго ли ждать смерти душ и тел?

— Радвер хочет править, а править трупами невозможно, — пояснила Нарата разницу между стремлениями дракона и нава. Один из последних — нагромождение вибрирующих колонн и вращающихся пирамид — перестал неразборчиво гудеть и греметь, производя звуки, складывающиеся в осознанные слова:

— Мы не единственная опасность для Хардола. Позже могут появиться другие. Нашаране, например… Дело времени, чтобы Инанне надоели эти тупицы так же, как однажды Базал-Турату надоели драконы под боком. Вам интересно, кто выиграет в этой войне? Или количество жертв в ней?

— Соглашусь с тобой, — Нарата кивнула незнакомому пришельцу. — Радвер не считает своих драконов за равных, отнимает у них волю, и приструнить его было бы неплохо. Да и военные технологии надо на ком-то обкатывать.

— Тогда почему ты против нашей войны с Хардолом? — перебила Шилонен.

— Потому что вы уничтожаете Хардол, — драконесса полоснула воздух когтями. — Война может быть полезна, когда после неё что-то остаётся, а не когда она заканчивается грудой развалин и одним-двумя племенем уцелевших, которые потом или растворятся в другой группе, или же вымрут полностью. Сейчас ты уничтожаешь своих собственных собратьев так же, как их бездумно уничтожил Тескатлипока, наслав на наш флот.

— Ты ревнуешь Хардол в военном смысле? — Шилонен рассмеялась. — Он не должен воевать с нами, только с вами? Как будто вы умеете воевать лучше…

— Сменим тему, пока она не стала дурацкой, — Кьлеменетот крутанулся на месте. — Чего хочешь ты сама, Нарата? Ты вообще знаешь, чего хочешь? Нельзя говорить о воле, когда нет намерения.

— Сохранить жизни и души безвинных. Не к чему устраивать глупейшие сражения просто ради смерти. Навам не нужен Хардол, но он может пригодится Нашару, потому что Радвер не удержится у власти. Вы получите свою долю разрушений, если жаждите их, — вспомнив, что говорить о милосердии, благородстве и их пользе с навами бесполезно, Нарата резко сменила тему. — Мы уничтожим демиургов как явление. Хватит с Хардола из злого Порядкк, всё равно в них иссяк Свет.

— Я бы не был столь категоричен, — Инпу взглянул на Нарату. — Всегда можно обучить незнающего, если самому хорошо овладеть материалом. Тем более перемены нужны не в демиурге, а в его отношении.

— Радвер не глуп, поэтому своего отношения он не поменяет, ему известны все факты, — Кьлеменетот окинул взглядом молчавших навов, менее опытных в общении с драконами, — но и поговорить с ним можно. Нарата, готова посетить демиурга ещё раз? Я защищу тебя.

— О, я жажду встречи! — рыкнула драконесса. — Но если и идти на переговоры, то противоборствующим сторонам. А Нашар будет посредником в делах Харадола и нави. Так правильнее.

— Правильно, лучше отправлюсь я, — с готовностью вызвалась Шилонен. — Больше шансов поссориться!

— Но и урегулировать неприязнь больше шансов, — рассудила Нарата, — тогда лучше полетим с вами обоими. Решать недостатки демиургов нужно с самими демиургами, а не со Светом, если Света в них больше нет.

Инпу внимательно посмотрел на Нарату, но ничего не сказал.

— В таком случае — нанесём ему визит немедленно. Если дракону дать волю, — Кьлеменетот подошёл к самочкам. — Он будет болтать, пока плоть не истлеет.

— Это потому что у нас теперь больше времени для разговоров, — бросив на Шилонен неприязненный взгляд, пробурчала Нарата. — Среди враждебных навов остались только дураки.

Радвер не боялся своего народа так же, как Инанна, опасавшаяся, что в любой момент из толпы может вылететь убийца или деструктор — народ любил своего лидера и защитника, а демиург, подчёркивая близость к крылатым, вёл речи не с балкона своих Хором, а с парадного крыльца, будучи выше, но не настолько высоко, чтобы потребовалось орать для донесения своей воли до Светлого народа на широкой площади. Жители Авваатера собирались здесь скорее для того, чтобы полюбоваться правителем, получить вдохновение на благие дела от его уверенности и статности, нежели для того, чтобы выслушать его указы — все повеления будут растиражированы и разосланы на все посты ратников, розданы личным письмом каждому дракону в Хардоле. Радвер и Яролика могли бы вообще ничего не произносить вслух, лишь отдать закон главному ратнику, а он уже запустит его по инстанциям. Но тогда демиург и соборная не будут рядом с народом, а это важно.

— Есть религии, и они опасны, не мне вам рассказывать, что они запудривают вам мозги и заставляют подчиняться сектантам, действующим из эгоистических интересов. Но есть Тьма. Это хуже религии. Тьма хочет вселиться в вас и уничтожить ваше сознание полностью, заменив его своим. Вы умрёте, останется только ваше тело с паразитическим ульевым сознанием Тьмы. Это правда. Попробуйте меня опровергнуть, но вы не сможете, поэтому даже не пытайтесь. Тьма натравила навов на Хардол, чтобы в подставном бою вас спасти и заставить взамен подчиняться себе. Но любить невозможно заставить, а для меня самое ценное — это ваше благополучие, ваша свобода сознания и незамутнённость мозгов устаревшими и вредными, разрушающими вас штампами религии. Поэтому я убил Тенероса, главное Воплощение Тьмы, дождавшись, разумеется, когда он уничтожит нанятых навов, обезопасив Хардол. Это была жестокая битва, трудная, но я победил и доказал, что Тьма не вечна и её можно убить, а значит, не она создала этот мир и всё, что говорят Тёмные — наглое и осознанное враньё. Отныне все последователи Тьмы на территории Хардола будут немедленно казнены. Представители всех прочих религий после прилёта на Хардол будут обязаны обратиться к ратникам, чтобы те пометили их неснимаемым следящим ошейником для того, чтобы все, общавшиеся с ними, знали, что их словам доверять нельзя, их речи это проповеди, а не правда. Неподчинившиеся религиозники на первое нарушение будут высланы, на второе — казнены. Души всех казнённых отойдут государству.

— Пылкая речь… — скривилась Нарата, наблюдая за Радвером из-за полупрозрачной занавеси, похожей на прядь тумана, что отделяла навов и Тёмную от яви. — Мне нужно выступить сейчас и опровергнуть его слова!