Оливия Кроу и Ледяной Принц (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 28

— Ложь! Стояла зима, море было не судоходным из-за опасных льдин у берегов.

— Оливия, я уже и не вспомню, прости.

— Какой позывной у твоей машины, Ленц? — спросила девушка.

— Лив, пожалуйста, — мужчина нервно сглотнул.

— У тебя есть Фрегата, Диамеда и Тандер. Это всё морские птицы, верно?

— Предлагаю вернуться к поцелуям и закрыть эту тему.

— Позывной, Ленц, я жду! — она скрестила руки на груди и наградила мужчину строгим взглядом.

— Хелицерата…

— Почему пауки? Откуда у тебя одержимость мерзкими членистоногими?

Ленц улыбнулся, а затем осторожно развернул девушку к письменному столу и указал на дальний пыльный угол с белесыми нитями.

— Видишь?

— Паутина, — передёрнула плечами Лив.

— Почему не прибралась за всё это время? Там же живёт мерзкий членистоногий,

— передразнил изобретатель.

— Не знаю, тогда я бы точно осталась в этой комнате совсем одна.

— Вот ты и ответила на свой вопрос. Долгие месяцы, пока я не мог вставать с кресла и проектировал протезы, сходил тут с ума от добровольного одиночества. Хорошо, что эти ребята составляли компанию. А ещё у них восемь лапок, потеря двух, наверно, будет не так заметна.

— Опять лжёшь, — устало заметила девушка. — Я плохо помню тот день, но обещание твоё назвать машину пауком не забыла. Что случилось после падения?

— Не скажу, пока не согласишься выйти за меня.

— Ты уже женат, Ленц! — с досады воскликнула девушка.

— Я всё ещё жду ответ. Хочешь провести со мной жизнь в холодной Швицерре? Хочешь проектировать вместе будущее этой страны? Готова ли любить калеку, видеть меня по утрам, когда я прилаживаю протезы к уродливым обрубкам…

— Меня не пугает это, — она погладила механическую руку. — Меня останавливает твоё враньё и недоверие. Считаешь, сказанное тобой оттолкнёт меня?

— Скорее наоборот. Сказанное мной лишит тебя шансов отказать мне.

— Тем более хочу знать.

— Хорошо… — Ленц выбрал из горы разобранных пауков, острый фрагмент хелицеры и плеснул на иглу спиртом. — Будет немного больно. Смотри и слушай!

Он быстро кольнул палец Оливии, и на подушечке выступила пухлая капелька крови.

Магия взъерошила волосы на голове девушки, а затем осторожно лизнула место укола, после чего мужчина продемонстрировал у себя зеркальную ранку.

— Я очнулся первым после падения. Нам повезло, что баллон не разорвало. Но стекло со стороны водителя разбилось, и твою левую руку и ногу засыпало снегом. Когда я вытащил тебя, то увидел, что уже началось отмирание тканей. Некроз…

Я запустил резервный блок питания, чтобы нас нашли по радиосигналу, но из-за непогоды к нам подоспели лишь спустя часы. Всё это время я поддерживал тебя, используя свои способности. Это был самый эгоистичный поступок в моей жизни. Вся Швицерра рассчитывала на меня, а я… Я слишком сильно любил твою смешную походку, Оливия… ты не могла стать калекой из-за!..

— Ты перетянул обморожение на себя?

— Я знал, на что шёл. В глубине души рассчитывал, что ты оценишь мою жертву. Но когда увидел своё тело после ампутации… Уехал. Не смог. Не хотел твоей жалости и любви из чувства долга.

— Дурак! Какой же ты глупый! За меня всё решил, — Оливия зло забарабанила его по груди. — Я ждала тебя! Писем твоих ждала! С ума сходила! Думала, другую нашёл!

— Я же не знал.

— А потом ты примерил на себя роль мерзавца.

— Мне так было проще справляться с новой реальностью.

— Проще? Ты силой меня хотел взять в жёны в итоге! — девушка спрыгнула со стола. — Не переживай, Ленц. Теперь тебе нужно заново меня добиваться, потому что я очень зла. Жалеть точно не буду, даже не надейся.

— Я готов.

— Ты чувствуешь её? Оливия у культистов? — Алистер с трудом сдерживал рвущиеся к Салазару нити магии, которые хотели вытянуть информацию из пепельного, не дожидаясь, пока тот откроет рот. Оброненная фраза, что девушка умрёт поднимала в бывшем начальнике службы безопасности страх и отчаяние.

Кроу устало вздохнул, словно объясняет несмышлёному ребёнку, почему вода мокрая, а небо голубое.

— Я наблюдал за ней, Лис. Аура сестры, по мере того как шло время, сменялась другой. Мил-мил не покинула своё тело, она отошла на второй план. И с каждым разом, когда Оливия применяла магию, сама слабела, а Миле брала верх.

— Как ты это заметил? — Лис недоверчиво смотрел на спутника, пытаясь разглядеть в его лице хоть один намёк на сомнения, только новые способности позволяли видеть Салазара насквозь, эше'райх не лгал и прекрасно знал, о чём говорит.

— У всего на свете есть своя структура. Пепельные и люди обладают разной формой энергии. Другое внутреннее строение, если хочешь — мы собраны из одних кирпичей, но кто-то — одноэтажная хибара, а кто-то особняк. Так вот, Милдред всегда была слабым сараем, а Лив — громадным замком. Я сперва не понимал, что происходит, — продолжил Кроу, — пока сам не умер во второй раз…

— В каком смысле умер? — мужчина изо всех сил старался игнорировать унизительные сравнения, коими Кроу награждал служанку Оливии.

— В прямом. Первая смерть была в момент, когда Кровавый Принц Сэдрик вселился в тело маленького Салазара Кроу. Вторая — на выставке, когда этот… — мужчина сделал над собой усилие, чтобы не выругаться, — Остин прострелил мне сердце. И я бы умер окончательно, если бы не выживший мальчишка. Мы прошли единение, растворились друг в друге. Моя структура — уникальна. Я больше не человек, но уже и не эше’райх. И именно тогда у меня зародились первые сомнения. Я понял, откуда были эти вспышки человечности и ярости.

— Да уж, припоминаю, как ты хотел обезглавить Мил-мил, в тело которой заточил свою же сестрёнку. А потом чуть мне шею не свернул, когда я недоглядел за ней. Надеюсь, теперь эти вспышки под контролем?

Кроу улыбнулся, обнажая мгновенно отросшие клыки.

— Поверь, Лис, ты даже и половины себе не представляешь. В результате этих вспышек гнева несколько таблоидов окрестили меня тайным наркоманом, объясняя новой ломкой любую жестокость со стороны разгульного наследника самой знаменитой компании. Но все это — в прошлом. Сейчас важно следующее, Алистер,

— Салазар убрал клыки и взглянул на собеседника серьёзнее, — Оливия, так же, как и я когда-то, подвержена влиянию законного владельца. Милдред Миле всё ещё жива где-то там, в собственном теле. И всё больше и больше будет захватывать контроль до тех пор, пока Оливия не ослабнет настолько, чтобы попросту исчезнуть. Её душа распадётся на части и ничто и никто уже не сможет её вернуть, понимаешь это?

— Сколько у нас времени?

Перед глазами Серого Лиса невольно всплыло фото с досье: темноволосая девушка, со строгим взглядом и тонкой морщинкой на лбу. Он пытался представить, что её может не стать, и никак не мог разобраться, что же чувствует. Кто прятался за голубыми глазами взбалмошной служанки? В кого он влюблён: в Оливию, или в кого-то, настолько же странного и невозможного, как сидящий перед ним бывший эше'райх?

— Я провёл в теле мальчишки почти двадцать лет, но структура пепельного достаточно сильна, чтобы сдерживать разрушение, — он поводил пальцами по воздуху, словно делает вычисления. — Естественный порядок вещей противится подобному подселению. Магическое вмешательство всегда сопряжено с риском. Это как с протезом — если тело его не примет, через какое-то время пациент умрёт от некроза. Я не могу прогнозировать точно, нужны конкретные замеры, но факт остаётся фактом — через месяц, максимум полтора — моя сестра покинет этот мир, если мы ничего не сделаем. Эше'райх способен выжить там, где гарантированно погибнет человек, так что предполагаю худший вариант — со всеми имеющимися у меня данными, я готов утверждать — у нас две-три недели, Фланнаган. Потом я стану единственным Кроу на всём белом свете.

— Что мы можем сделать? Мы даже не знаем, где находится Оливия, и нас обоих держат за глотки Мантии, не говоря о сидящих на хвосте Ищейках и культистах, — заметил бывший начальник службы безопасности. — О чём ты думал, проводя такой чудовищный эксперимент над своей сестрой? Или никакая она тебе не сестра, пепельный?