Совершенная мечта (СИ) - "Аграфена" - Страница 23

— Виктория, помолчи немного, — рыкнул Пашка, мягкими толчками решительно продвигая меня дальше по коридору.

Нет, ну это надо! Вот тебе и одно место! Он, наверное, с самого начала планировал меня к себе домой притащить.

— Апполинарий, — прошипела я, безуспешно пытаясь повернуть назад, к входной двери,

— отвези меня домой. Сейчас же!

— Мы и идем домой, малыш. Так что успокойся и шагай.

Шлепок пониже спины придал мне ускорения, я и вовсе разъярилась.

— Что ты себе позволяешь?

— Вика, угомонись! Я не собираюсь тебя кусать, по крайней мере, сейчас, — вполголоса добавил он, — топай, ты обещала мне.

— Ага, а ты много чего обещал мне. И что из того выполнил? — упиралась я изо всех сил. Правда, толку от этого было немного. Расстояние до открытой двери, у которой стояла Анастасия, насмешливо поглядывая на нас, неотвратимо сокращалось.

— Напомни, что я такого тебе пообещал? — Пашке, видимо, надоело постоянно меня подталкивать, он схватил меня за руку, опередил и потащил за собой.

— Апполинарий! Черт, — выругалась я, все же довел меня. — Ты сказал, что как только захочу расторгнуть брак, ты сразу же согласишься!

Пашкина мать засмеялась. Ей-то почему так весело? Я уже кипела и пузырилась, как вода в электрочайнике. Ну, конечно, она сынка своего призывать к порядку не собирается.

— Я имел в виду заключение брака в вашем ЗАГСе. Когда мы распишемся, если потребуешь, сразу дам согласие на развод. Я тебе уже говорил, что для меня не имеет никакого значения штамп в паспорте. Да и сам паспорт не имеет значения. Можем вообще не расписываться. Все равно мы с тобой уже пара, и наш брак не расторжим.

Не прилагая ни малейшего усилия, протащил меня в дверь и захлопнул ее. Я зарычала, не похуже того мужика в ресторане:

— Если не отпустишь меня, я тебя стукну!

Он так резко остановился, что я от неожиданности не успела притормозить и налетела на него со всего разгону.

— Ну, стукни, — согласился, — если после этого ты все-таки пойдешь со мной.

— Ага, счас, спешу и падаю.

— Виктория!

— Апполинарий!

— Помнится, совсем недавно ты меня Павликом называла… — сменил тон хитрый блондин.

— Вот веришь, не помню, — открестилась я.

— Не верю, — сверкнул он на меня глазами. — Почему тогда — Павлик, а сейчас — Апполинарий?

— А что, — рассердилась опять, — нужно было сидеть и ждать, пока ты украсишь лицо моего партнера по танцу парочкой синяков?

— Он заслужил это, — мрачно зыркнул на меня Пашка и снова потащил за собой. — Он целовал чужую жену.

— Ну, допустим, не всю жену, а только ее руку.

— Не хватало еще, чтобы он всю целовал, тогда бы точно парой синяков не отделался. Я б его по стенке размазал.

— А может, это он тебя размазал бы, — взыграл во мне дух противоречия, хоть я точно уверена, тот мужик блондину не соперник. Почему я так решила — понятия не имею.

— Не хочешь ли ты сказать, — обманчиво спокойным голосом поинтересовался муж, — что я не способен постоять за свою жену?

— Не-а, не хочу, — беззаботно уверила я, — постоять ты можешь, и посидеть, и даже полежать. Что тут сложного?

— За что на мою бедную голову такое наказание!? — застонал Павел.

— А никто к тебе не набивался, — оскорбленно парировала. Возмущается, будто я сама ему на голову вскарабкалась.

Пашка вздохнул и молча вытолкнул меня за очередную дверь.

О! А мы-то оказались снова на улице. Зачем таскались по всему дому, спрашивается?

Не могли выйти туда, откуда вошли?

Щелкнул выключатель на стене, и сразу загорелись три яркие лампочки, примостившиеся на невысоком фонарном столбе. Я изумленно огляделась. Вот это фокус! Как оказалось, мы вышли на внутренний двор, окруженный со всех четырех сторон стенами дома. Так что попасть сюда можно было только из помещения.

В самом центре дворика я увидела деревянную беседку, ярко освещенную фонарем. Восьмигранная, низенькие перильные ограждения и столбы выкрашены белой краской. Красная крыша кокетливо украшена белыми кружками. Ну, чисто гриб-мухомор. Беседку в живописном беспорядке окружили цветочные клумбы. Некоторые из растений уже расцвели.

К беседке вела дорожка, выложенная красивой розовой плиткой. С первого взгляда и не поймешь, из какого она материала. Рассмотреть получше не получилось. Меня снова нагло потащили, теперь — к беседке.

До меня потихоньку начало доходить, что это что-то типа романтического свидания.

Ночь (вернее, поздний вечер), беседка, свечи… Правда, в нашем случае вместо свечей — фонарь.

Мне даже интересно стало, что он запланировал дальше? Не станет же и в самом деле передо мной на коленях ползать, как я когда-то мечтала?

И тут же посмеялась над собой. Какая романтика? Просто уединенная беседка — идеальное место для приватной беседы. Вот и поговорим.

Преодолев две ступеньки, ведущие внутрь, я ступила на блестящий лаком пол.

Стоило моей ноге прикоснуться к деревянному паркету и тронуть рукой перила, как они потеплели и засветились мягким розовым светом. Не дав мне насладиться необычным зрелищем, Павел обогнал меня, остановился посередине беседки, повернулся ко мне лицом и скомандовал:

— Малышка, обними меня.

— Ага, хорошая попытка, — усмехнулась я, ничуть не собираясь слушаться его. Тоже мне, командир нашелся.

— Вика, — голос блондина понизился и зазвучал безумно сексуально, — обними меня, да покрепче.

Чуть не расхохоталась, глядя на самоуверенную физиономию Апполинария. Ха! А ведь он действительно уверен, что я так и сделаю — кинусь со всех ног в его жаркие объятия.

А я… я действительно кинулась, причем со всех ног, и обхватила его руками за шею, когда из всех четырех уродливых башенок, расположенных по углам особняка, в крышу беседки ударили тонкие синие лучи. Все строение содрогнулось, и пол начал уходить у меня из-под ног.

Разноцветные огоньки взметнулись в диком танце у меня перед глазами, и мне сразу же поплохело. Изо всех сил зажмурилась, пытаясь сдержать приступ тошноты, но помогало что- то не очень. Горький комок подступил к горлу, дыхание в груди сперло.

Такое чувство, как будто внезапно сорвавшимся ураганом меня снесло с борта вертолета или с крыши многоэтажки и бросило вниз. Падение прекратилось внезапно. Вот будто только что летела, а уже сейчас под ногами без всякого удара или просто толчка появилась твердая земля.

— Малыш, — насмешливо произнес возле уха мужской голос, — я ведь могу принять столь крепкие объятия за предложение продолжить начатое где-нибудь в укромном местечке. Жаль, здесь слишком много свидетелей.

Я дернулась, но глаза не открыла. Что-то внутри меня просто вопило, что увиденное мне совсем не понравится. Поэтому позволила себе еще несколько секунд цепляться за крепкие мужские плечи.

Последовал еще один смешок, и Пашка промурлыкал:

— Ты специально выбрала для нежностей такой момент, когда я ничего не могу сделать? А может, ну их, этих свидетелей?

— Каких еще нежностей? — пробормотала, когда голос наконец ко мне вернулся, и смогла немного перевести дыхание. Резко отодвинулась от нахального блондина и чуть не свалилась на землю, ноги совсем не держали. Опасливо открыла глаза, и мне снова стало дурно, теперь — от сумрачного мертвенно-зеленого антуража, который предстал перед моим взором.

— Твою ж дивизию! Ты куда меня притащил, придурок белобрысый?

— Вика, — поморщился Пашка, — незачем так кричать.

— Незачем? — стукнула его кулаком в плечо. — Незачем? Что это за ужасное место?

Здесь выть от ужаса хочется!

— Не преувеличивай.

— Да тут и не нужно никаких преувеличений. Кошмар настоящий!

— Виктория, послушай меня.

Ага, уже не малыш, а Виктория? Переходим к официальному диалогу?

— Верни меня домой, — сердито уставилась на него. — Сейчас же. Я больше ни минуты не желаю находиться в этом месте!

Полная зеленая луна давала довольно света, чтобы рассмотреть впереди лес, огромными деревьями почти подпирающий небо, а позади, как мне показалось, — безбрежный океан полей. “А вдруг это даже и не луна, а солнце такое”? — похолодело у меня в груди.