Выбери любимый жанр

Заложник удачи - Русанов Владислав Адольфович - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

У третьего из атакующих на щите стояли на изогнутых хвостах две толстые рыбины. С первого взгляда могло показаться, что караси уселись на корточки. На взгляд словинца или заречанина более дурацкой картинки нарисовать невозможно. Годимир не сомневался, кто сейчас на него скачет, хоть и скрывались веснушки и огненно-рыжие кудри королевича Иржи из Пищеца под глухим шлемом, увенчанным, кстати, кованой рыбкой. Вот так случай! А случай ли? В последнее время Годимир все чаще и чаще убеждался, что истинные случайности бывают ой как редко.

Словинец рванул меч из ножен… и непонимающе уставился на стальной обломок не более пяди в длину, торчащий из рукояти.

Как же он мог забыть?!

Мечу, подаренному паном Тишило пришел конец, когда, срубив драконью голову, он столкнулся с гранитным валуном. Самая лучшая сталь прямого удара о камень не выдержит. Конечно, рыцарю без меча никак нельзя, но прощание с паном Божидаром вышло более чем холодным, и просить у ошмянского каштеляна даже ухналь[15] Годимир не стал бы ни за какие пироги. Не то что меч, пожалование которого накладывает весьма существенные обязательства на принимающего подарок.

Вот так и остался пан рыцарь Косой Крест без оружия. И что самое обидное — вспомнил только теперь, когда нужно сражаться.

В отчаянии Годимир швырнул сломанный меч под ноги и приготовился умереть.

— Не боись, рыцарь, выдюжим!!! — весело воскликнул Ярош, выпуская стрелу за стрелой.

Каленый наконечник соскользнул по шлему королевича Иржи. Следующая стрела воткнулась в щит, задрожала в бессильной ярости.

Пану Подкове повезло меньше. Жало стрелы нащупало слабину в пейтрали[16]. Конь вскрикнул жалобно, как смертельно раненный человек, и покатился кувырком. Взбрыкнули задние ноги, отлетело брошенное рыцарем копье. Всадник не успел не то что спешиться, а даже ноги из стремян выдернуть. Конская туша грохнулась на него сверху, и Годимир невольно содрогнулся, услышав предсмертный вскрик молодого рыцаря.

Сопереживая пану Подкове, словинец едва успел отклониться от удара копья поморянского королевича. Острие скользнуло по кольчуге и тут же горячее конское плечо ударило Годимира в грудь Он отскочил, с трудом удержав равновесие. Услышал крик Яроша:

— Сзади!

Холодный клинок свистнул над головой, обдав макушку ветром.

Годимир присел, оглядываясь: ярко-алый мантихор на треугольном щите скалился со щита незнакомого рыцаря, который вновь заносил меч для удара.

— Я их придержу! — кричал разбойник.

Кого? Ныряя под конскую голову и нашаривая повод, Годимир успел вяло удивиться, а после ему стало не до того.

Ох, и тяжко же противостоять конному вооруженному противнику, озабоченному тем, чтобы убить тебя. А тем более тяжело заставить себя почувствовать к нему ненависть, столь необходимую для боя. Из всех молодых рыцарей, ошивавшихся в ожидании турнира при дворе короля Доброжира, словинец чувствовал неприязнь лишь к королевичу Иржи. И то даже не потому, что тот во всеуслышание хаял Олешека лазутчиком и подсылом загорским, а потому, что с ним самим паныч задирался, словно петух.

Хвала Господу нашему, Пресветлому и Всеблагому, что сейчас Иржи не смог вовремя остановить и развернуть коня, и тот, разогнавшись, уволок его шагов на двести вперед, вломившись с разбегу в подлесок. Теперь, пока выберется, нужно успеть с «мантихоровым» разобраться. Вот только как это сделать, если всего-то и успеваешь, что уворачиваться от его размашистых ударов, проскакивая под мордой гнедого то вправо, то влево. Левой рукой рыцарь Косой Крест удерживал коня под уздцы.

Рыцарь в алом рубил как одержимый. Так и норовил зацепить Годимира. И если бы не стрела, торчавшая из левого плеча, преуспел бы с первой полудюжины ударов. Все-таки рана давала себя знать.

— Трус! Заяц! Трус! Заяц! — выдыхал «мантихоровый» с каждым взмахом меча.

Словинец не отвечал, опасаясь сбить дыхание. Ничего, потерпим. Смеется тот, кто остается на ногах. Он очередной раз оказался у самого стремени алого, попытался схватить его за локоть.

Не получилось! Пальцы соскользнули по рукаву хауберка.

«Мантихоровый» оскалился — у него лицо не скрывалось ни забралом, ни кольчужной сеткой — и попытался ударом шпор поднять скакуна на дыбы. Годимир сделал все, чтобы ему помешать. То есть повис на поводе, всем весом притягивая голову гнедого к земле. Конь заржал, протестуя против издевательства, приподнял передние ноги на пол-аршина и тут же тяжело опустился.

«Слава тебе, Господи!» — мысленно поблагодарил Отца Небесного Годимир. Уж очень не хотелось получить по голове широким — с добрую миску — копытом.

— Ах, ты смердюк! — выкрикнул всадник. Вновь занес клинок над головой.

Этого словинец не стерпел. Очень уж не по-рыцарски выходит. Конный на пешего, вооруженный на безоружного… Да еще обзываться?

Злость вскипела в сердце Годимира. Бросилась в виски.

Он с силой толкнул плечом щит «мантихорового» вверх. Так, что окованный край толкнул древко стрелы, по-прежнему торчащей между звеньями кольчуги. Попробуй-ка!

Алый рыцарь аж взвыл от боли. Дернулся, едва не уронил меч, зацепил коня по гриве — правда, плашмя, но все равно поделом.

— Не нравится? — Словинец позволил себе впервые с начала схватки открыть рот. — А так?

Он отпустил повод прижавшего уши коня, двумя руками схватил противника за подошву сапога, подналег…

Жалобно, по-детски вскрикнув, «мантихоровый» взмахнул руками, пошатнулся, бросил меч, стараясь удержаться пальцами за гриву, но волосы выскользнули из перчатки и он повис на боку коня, зацепившись шпорой за высокую заднюю луку.

Гнедой плясал, совершенно сбитый с толку происходящим.

— А ну-ка давай! — Годимир несильно стукнул кулаком по пятке алого. Тот ойкнул и свалился на землю.

Словинец тут же звучно хлопнул ладонью по крупу коня, который рванулся с места в галоп.

— Смердюк! Песья кровь! — тоненьким мальчишечьим голоском выругался «мантихоровый», пытаясь нашарить в траве меч.

«Это кто еще смердюк?» — подумал Годимир, легко зацепив сапогом древко стрелы. Алый взвыл дурным голосом, схватился за плечо, а словинец нагнулся и подхватил оставшийся без хозяина меч.

«Вот теперь-то мы на равных, рыжий…»

— Сзади! — вновь подал голос Ярош.

Даже не оглядываясь, рыцарь понял, что, скорее всего, королевич развернул коня и теперь стремится вновь поразить его копьем. Поэтому Годимир прыгнул через поверженного им «мантихорового» и закрутил пируэт, отмахиваясь вслепую мечом. Рядом, в опасной близости пронесся игреневый конь королевича, но копье, хвала Господу, прошло мимо.

Теперь появилось еще несколько мгновений, чтобы отдышаться и посмотреть по сторонам. Разогнавшегося рыцарского коня запросто не остановишь — уж это Годимир знал доподлинно.

И точно. Королевич вовсю работал поводом, сдерживая скакуна, и даже сумел перейти на рысь. Зато отъехал опять на порядочное расстояние.

А это еще кто?

Полдюжины всадников неестественно замерли на опушке, с северного края поляны.

Оруженосцы?

Скорее всего. И они, и слуги благородных панов рыцарей. Как же панам в одиночку путешествовать? Костер самим разводить, кашу варить, коней чистить? Нет. Не панское это дело.

Годимир вспомнил свои одинокие ночевки в лесу, обожженные о котелок пальцы, подгорелую кашу, заплаты, которые сам себе накладывал на штаны, сапоги, которые…

Да ну их всех!

Что за сопли он тут развел?

Еще попроси, чтоб пожалели!

Это белоруких панычей впору жалеть, а не его. Попади они в его шкуру — или померли бы с голодухи, или удрали бы в родительские маетки так, что пятки в задницы влипли бы.

Сталь калят не в тепленькой водичке, а из жаркого полымя в ледяную купель опускают!

А что ж стоят, не шелохнутся?..

И тут Годимир заметил застывшего на сгоревшем возу Яроша. Вот откуда лесной молодец ему советы подавал. Верно один шпильман сказал — мне сверху видно все, ты так и знай!

7
Перейти на страницу:
Мир литературы