Сердце волка (СИ) - Хант Диана - Страница 20

Марена помогла сонной мне избавиться от платья, и переодеться в удобную ночную сорочку.

— Новая, миледи, — сказала она. — Герцог попросил маму голубем купить кое-какие мелочи в дорогу.

Постель оказалась заботливо прогретой.

Проваливаясь в сон, я подумала, что нет, нельзя быть такой счастливой. Невозможно. Улыбнулась и заснула.

Круглый белый диск луны тревожно серебрит черные, как ночь стволы деревьев. Я отчаянно пытаюсь продраться через непроходимые заросли, словно за мной гонится войско самого дьявола. Темно, сыро, тонкие ветки хлестко бьют по лицу, открытым рукам и ногам. Из одежды на мне только батистовая сорочка, тонкая ткань прилипла к телу. Ноги — то ватные, то свинцовые — я проваливаюсь в моховые подушки, падаю, поднимаюсь, вытирая перепачканные в земле руки о мокрую ткань и бегу, бегу. Словно со стороны раздается мое хриплое дыхание. Я молчу, только время от времени истерически всхлипываю и закрываю грязной ладонью рот. Я знаю, что сзади подступает… Что-то настолько страшное… Самое страшное, что только есть в подлунном мире. Вперед! Только не оглядываться!

Где-то вдалеке раздается волчий вой.

Лес медленно, как в кошмарном сне расступается, я взбираюсь на крутой пригорок. Нога подворачивается, я кубарем качусь вниз. Опираясь руками о землю, я пытаюсь подняться, но что-то словно не позволяет мне разогнуть спину, клонит к земле, словно сверху положили камень или целую скалу.

Медленно, как во сне, я поднимаю голову и слышу, как из темных кустов впереди раздается рычание.

Я замерла, кусая губы. Спереди, в кустах загораются, одни за другими, желтые глаза. Развернуться и бежать назад? Нет. И дело не в том, что догонят, просто там… сзади, еще страшнее.

По одному, волки выходят из кустов. В свете луны видно, каким дьявольским желтым огнем горят их глаза, загривки вздыблены, из раскрытых пастей капает слюна. Их много, они обступают меня плотным кольцом.

Сверху раздается оглушительный рев.

Я оглядываюсь, и волки поднимают свои морды.

На холме, освещаемый холодным светом луны, стоит он.

С первого взгляда на него я поняла, что это и есть — то самое, хуже чего быть не может, от чего я убежала в лес, полный волков. Потому что смерть от клыков зверей лучше. Все, что угодно, лучше.

Он стоит на мощных полусогнутых лапах, расставленных в стороны. У него тело волка и человека одновременно. Широкие плечи, мощные, в буграх мышц, передние лапы с похожими на человеческие пальцы, на концах скрючились черные когти. Тело его покрыто серой шерстью.

В зверском оскале, открывающим острые и огромные, точно сабли, клыки, нет ничего человеческого. Но это не морда волка, это лик зверя, перекошенный яростью. Взгляд красных глаз направлен на меня.

Я беспомощно отползаю к волкам, которые гнут морды к земле и скулят по-щенячьи, а зверь становится на четыре лапы, пружинит и прыгает…

Меня разбудил мой собственный крик. Я заметалась на подушках, пытаясь высвободиться из смертельной хватки, молила о пощаде, не понимая, что запуталась в одеяле.

Сквозь сон донеслось:

— Эя, Эя! Милая маленькая Эя! Тише, тише. Это всего лишь сон. Это я, Андре, я с тобой, Эя! С тобой!

Я попыталась высвободиться, не получилось. Чья-то ладонь легла на мои губы.

— Тише, родная, ты так всех постояльцев разбудишь, а еще люди подумают, что заезжий хлыщ бьет свою жену по ночам смертным боем.

— Андре?

Я замотала головой, стряхивая остатки сна.

В неверном свете розового мотылька мне показалось, что глаза Андре сверкнули красным. Я снова вскрикнула, пытаясь отползти назад, но меня держали крепко.

Тело содрогалось, зубы дрожали.

— Андре, это и вправду ты? — прошептала я, и когда меня снова заверили в этом, я разрыдалась. Уткнулась в грудь обнимающему меня жениху, и рыдала. Андре терпеливо ждал, пока всхлипывания утихнут, прижимая к себе, гладил по голове, называл феей Эей, заверял, что не оставит одну и на миг, никогда-никогда.

Когда рыдания утихли, Андре спросил, что произошло, и я снова задрожала.

— Мне снились волки, Андре, — слабым голосом ответила я.

— Бедная маленькая Эя, — нежно проговорил Андре и снова погладил меня по голове. — Тебе нечего бояться, пока ты со мной. Я же обещал тебе, помнишь?

Я подняла на него заплаканное лицо и только сейчас поняла, что лежу в одной постели с мужчиной. Попыталась отодвинуться, но мне не дали.

— Лежи, — сказал Андре, — и попробуй уснуть. Я буду рядом, охранять сон своей маленькой Эи. Я лежу поверх одеяла. Этикет это позволяет.

— Да что ты? — фыркнула я, и мы оба засмеялись.

— Андре, — позвала я его.

Приподнялась на локте, натягивая одеяло прямо под шею, и быстро заговорила:

— Я видела часовню по дороге сюда. Давай обвенчаемся здесь, пожалуйста! Мне страшно, Андре! Мне никогда еще не было так страшно.

В ответ меня прижали покрепче и поцеловали в лоб.

Губы у Андре мягкие и теплые, мне показалось немного дрожат, и он как-то странно тяжело дышит, но голос его, когда он заговорил, был твердым:

— Послушай меня, Эя, малышка. Выслушай внимательно, что я тебе скажу, хорошо? Я лишил тебя права быть невестой. Я увез из принадлежащего тебе замка тайно. Я виноват, что в жизни моей маленькой Эи не будет благословения старших и всего-всего, что нужно для венчания. Но я обещаю тебе самую пышную свадьбу, которую ты только можешь себе представить! Все, чего ты достойна! Лучшие портнихи Делла Ров сошьют для тебя наряды. Я преподнесу шкатулку фамильных украшений нашего рода, и мы закажем все, что тебе захочется, лучшим ювелирам королевства. Наше венчание не будет тайным, в какой-то придорожной часовне. Мы обвенчаемся на берегу моря, под аркой, увитой белыми розами. На украшенном цветами корабле поплывем на остров, и вокруг будут прыгать, взлетая над волнами, дельфины, они будут радоваться за нас, прославлять наш священный союз. Мы будем только вдвоем на волшебном острове, где растет инжир с кулак, и гранаты размером с голову. Только ты и я, как первозданные люди! И я буду любить свою леди де Шеврез… Я не раз утомлю тебя своей любовью… Но не по дороге, не впопыхах, Лирей. Ты не заслуживаешь такого…

— Андре, — прошептала я. — Лучше тебя никто не скажет. Только не уходи, пожалуйста, пока я не засну. И потом не уходи.

Меня нежно поцеловали в висок, укутали одеялом, и улеглись за спиной, обнимая.

— Не уйду, любимая.

Я люблю тебя, Андре, — хотела сказать я, но не успела, провалилась в сон.

Весь следующий день и ночь мы провели в пути. Мелькающие за окном деревья, речки, озера, селения, люди — все слилось для меня в единое мутное пятно.

Стоило мне задремать и провалиться в сон, как я снова видела тот самый ночной лес, и меня начинало трясти. Слава Богине, рядом находился Андре, и будил меня раньше, чем я встречу волков и… то чудовище. Я была благодарна ему, но усталость и невозможность нормально выспаться стали сказываться — я стала нервная, раздраженная, отказывалась от еды, и даже незатейливые шутки возничих меня больше не развлекали.

Андре хмурился, пытался расспросить, что именно мне снится, но я словно цепенела, вспоминая зловещий свет белого диска в черном, бездонном небе. Андре качал головой, поджимал губы, обнимал меня сильнее.

Я не могла понять, что со мной — ощущение счастья почему-то сменило ощущение приближающейся угрозы, и когда Андре после очередной остановки застал меня в карете в слезах, терпение его иссякло.

— Хватит, любовь моя, — сказал он. — Твоя реакция объясняется восприимчивостью, мы приближаемся к Беспьеру, а это приграничное графство. Смена обстановки так на тебя влияет.

— Я чувствую оборотней, да? Так будет теперь всегда? — прохныкала я. — Ты говорил, Делла Ров тоже граничит с землями оборотней!