Жених в наследство (СИ) - Михеева Рина "Пушися" - Страница 69

Он целовал пальцы, запястье, потом перевернул и поцеловал ладонь, глядя девушке в глаза, наслаждаясь тем, как теплеет её взгляд, всё больше наполняясь нежностью и истомой.

— Но почему? — спросила Полина, с трудом выныривая из сладостного омута чувств, что захлёстывали, затягивали, соблазняли забыть обо всём…

— Потому что… — Верен опустил глаза и отпустил её руку, отчего Полине сразу же стало холодно и даже немного страшно.

— Я должен признаться тебе кое в чём. Ты имеешь право знать…

Полина медленно осела на кровать, подозревая, что ничего хорошего за таким началом не последует.

— Я не только лин, как и ты, — выдавил Верен. Чувствовалось, что ему тяжело говорить об этом. — Ворон — моя основная ипостась, — он быстро взглянул на неё и снова опустил голову, вспомнив, что Полине это ни о чём не говорит.

— Значит, у многоипостасных оборотней бывает основная ипостась? Я не знала…

Верен сел на ковёр у её ног.

— У линов вообще-то всё индивидуально. Двух одинаковых не бывает. Количество ипостасей бывает разным. У кого-то их всего две и они могут быть приблизительно равными по силе, а у кого-то их много, и тогда обязательно бывает основная ипостась, в которой сила раскрывается максимально. Муфра считала, что моя основная — ворон.

— Ты так говоришь об этом, будто признаёшься в чём-то плохом, — Полина смотрела удивлённо и слегка испуганно.

Не хотелось думать о плохом этой ночью, что принадлежит только им, хотелось хоть немного подумать о хорошем и… почувствовать себя счастливой.

— Наверное, кто-то счёл бы это редким везением, — усмехнулся Верен.

— Но не ты…

— Не я. Вороны… отличаются от остальных оборотней. Многие считают, что они… что мы приносим несчастье. Воронов боятся и сторонятся, — слова давались ему с трудом. Взглянув в сторону и заметив фею, тихо сидевшую на столике, Верен предложил: — Пусть твоя фея расскажет, что она знает про воронов.

Фая с готовностью подлетела поближе и приняла важный вид, сложив крылышки за спиной.

— Про воронов ходит много слухов, — начала она тоном заправского лектора. — Но большая их часть не подтверждена. Доподлинно известно, что покровителем воронов является не Тена, как у всех прочих тёмных оборотней, а сам Лориш — Божество, Дарующее Покой.

— Лориш — это смерть, — отстранённо пояснил Верен.

— Ну, можно и так сказать, — согласилась Фая. — Лориш наделяет воронов особыми свойствами, как то: сверхчувственное восприятие, способность предчувствовать беду, способность видеть истинную суть людей и оборотней и распознавать ложь. В то же время нельзя утверждать, что вороны никогда не ошибаются.

— Вот тут ты права, — Верен едва заметно усмехнулся. — А остальное — преувеличение. Если бы мы могли так легко видеть внутреннюю суть… были бы поголовно шаманами. Хотя, конечно, шаманы видят не только это, но… Да, вороны могут видеть внутреннюю суть — иногда, в какой-то мере. Часто чувствуют ложь. Но это не значит, что их нельзя обмануть и от их взгляда нельзя укрыться. Прости, что перебил. Продолжай.

— Вороны-оборотни рождаются не слишком часто, и их немного в нашем мире,

— понеслась дальше Фая. — Все оборотни, являющиеся хищными птицами, безоговорочно признают их авторитет и подчиняются им. Но даже они опасаются воронов. Нередко у них возникают проблемы с вступлением в брак, так как у них рождается очень мало девочек. Вороны преимущественно мужчины. А женщины- оборотни опасаются воронов, про обычных женщин и говорить нечего. Мало найдётся тех, кто захочет хотя бы познакомиться с вороном, тем более что при возникновении у ворона любовного чувства отказывать ему небезопасно…

— Это ложь! — возмутился Верен.

— Так считают многие… — виновато прошептала Фая.

— Да, я знаю, — он отвернулся, но тут же снова посмотрел на Полину. — Ну что, тебе страшно?

— Нисколько, — честно ответила она.

— Это потому что ты безрассудно смелая.

— Я?! — искренне удивилась Поля. — Я трусиха! Но тебя я знаю и не боюсь. Ни капельки. Если я чего-то и боюсь, так это потерять тебя…

— А я — тебя… — прошептал Верен. — Но эти домыслы о том, что воронам нельзя отказывать, родились не на пустом месте. Это всё из-за ещё одного дара Лориша, из-за Воронова Проклятья. Если ворон кому-то верит, а тот его обманет, никогда и никто не будет верить обманщику и никогда ему не видеть удачи. Если ворон кого-то любит, а тот его предаст, никогда предателю не знать ни счастья, ни радости. Если ворон кого-то любит, а любимую убьют, погибнет убийца страшной и мучительной смертью в течение года, а сам ворон, оставшись в одиночестве, станет вестником смерти, скитальцем и палачом для всех, кто притесняет невинных и любящих, и жить ему после этого три года и три дня.

Полина слушала молча и только в её глазах отражалось потрясение.

— Вороны однолюбы и имеют устрашающую репутацию, так что нечасто кто-то убивает их возлюбленных, — невесело усмехнулся Верен. — Они редко кому-то полностью доверяют и мало известно случаев, когда бы ворона предала любимая. Но всё же бывало и такое. И ещё… возможно… мне придётся стать частью клана… И я не уверен, что тебе будет там хорошо и уютно…

Полина помолчала несколько секунд, пытаясь до конца разобраться в себе и уложить в сознании всё услышанное. Фая, теперь тихо сидевшая поодаль, переводила взгляд с Верена на Полину.

Стоит ли говорить, что ворон сказал не всё? Не совсем всё… Важно ли это? Нет, пожалуй, лучше промолчать и не вмешиваться. Это судьба, и уж как сложится, так сложится. Если Полина его любит — это ничего не изменит. Если не любит… Хотя… какое там если?! Всё уже ясно. Приняв такое решение, Фая отлетела ещё дальше и затихла в уголке, между подушкой и спинкой кушетки, таким образом как бы оставляя влюблённых наедине.

— Мне будет хорошо и уютно там, где я смогу быть с тобой, — прошептала Полина, запуская пальцы в чёрные шелковистые пряди его волос. Тесёмка, которой был перевязан хвост, давно уже едва держалась, а теперь будто сама соскользнула, и Полина подхватила её.

Верен смотрел на чёрную узкую ленточку в её руке так, будто она была ядовитой змеёй.

— Ты не знаешь, что сделала… — прошептал он. — Я не хотел этого, но мне повязала её Муфра, когда лечила… Никто не может снять эту ленту, кроме хозяина и…

— И его любимой? — догадалась Полина.

— Да… — Верен поднял на неё глаза, их выражение было сейчас таким… доверчиво-беспомощным, что у Полины сжалось сердце и навернулись слёзы.

— Значит, всё правильно, — с жаром сказала она, соскользнув с кровати и обнимая его. — Значит, так и должно быть! Как ты не понимаешь…

— Я понимаю, — он одним слитным движением поднялся, одновременно поднимая девушку, будто она весила не больше пушинки, посадил её на кровать и сел рядом, обнял, прижал, зашептал куда-то в макушку. — Понимаю… Только поверить не могу…

— Ты уж постарайся, — шепнула в ответ Полина, чувствуя, как горячая властная волна накрывает её, заставляя трепетать и сердце, и душу, и каждую клеточку тела.

Их губы встретились, нежное осторожное прикосновение неумолимо превращалось в головокружительный поцелуй, погружающий обоих в сладостное безумие.

И тут запястье Полины будто обожгло. Она вздрогнула, Верен слегка разжал руки, глядя вопросительно и тревожно.

— Что-то с браслетом, — сказала Поля, но Верен уже и сам увидел, как от золотого символа несвободы исходит мерцающее свечение.

— Отпускаю наречённую свою, — услышали они негромкий голос Ярона. — Расторгаю помолвку, если будет на то её воля, пусть будет свободна от данного слова.

Полина прерывисто вздохнула, посмотрела на Верена. Так вот как это происходит… В глазах ворона отразилось облегчение, смешанное с тревогой.

— Теперь ты можешь получить свободу, — сказал он ровным тоном, стараясь не выдать эмоций. — И вернуться в свой мир.

Поля покачала головой.

— Мой мир — здесь. Мой мир там, где ты. Да, я очень хотела бы увидеть снова маму, бабушку, братишку… Но, может быть, когда-нибудь я смогу побывать на Земле?