Жених в наследство (СИ) - Михеева Рина "Пушися" - Страница 18

— Что это значит, Великий? — прошептала распростёртая на полу шаманка. —

Ты желаешь, чтобы это свершилось? Разве это по силам девочке, которая и над своей судьбой не властна?

Шелестели пески времён, мешая прошлое и будущее, отвечая шаманке. Закрыв глаза, в полузабытьи, слушала она их шелест, голос Великого Змея, приглушённый до едва слышного шёпота, иначе она лишилась бы слуха и обезумела. Тело Таши будто пылало в огне, а в следующий миг — дрожало от холода.

Видения проносились перед ней, но было их слишком много… Будущее изменчиво. Может быть так… А может — так… Или вот так. И так — тоже может быть. Образы обрушивались на неё лавиной, то леденящей, то обжигающей, заставляя метаться, будто в горячечном бреду.

Нет простых ответов на её вопросы. Полина может стать песчинкой, качнувшей чашу весов в нужную сторону, восстанавливающей равновесие. И если станет ею — обретёт собственную дорогу и судьбу. Если же не станет — будет расплачиваться по счетам рода. Такое выпадает многим, только мало кто знает об этом.

Обессиленная, Таша лежала на ковре, курились горькие травы, стояла плотная тишина, казалось, её можно потрогать, — тишина, наполненная присутствием высшей силы. Шере-Лоа-Ри ещё не ушёл. Великий милосердно ожидал, когда шаманка придёт в себя.

Таша приподняла голову и увидела, как солнечный луч пробился через разошедшиеся плотные занавески. Окно было зашторено наглухо, занавеси не должны были разойтись, но это случилось. Солнечный луч касался её скрещенных на полу рук. Знак милости. Проси — и получишь.

— Молю, дай ей защиту! — охрипшим голосом произнесла Таша, и луч стёк к её рукам алым камнем.

— Ей самой и её роду придётся наполнить его силой, — прошелестел голос и — стих. Присутствие Силы ушло вместе с ним.

Таша уронила голову на руки и лежала, потеряв счёт времени. Мысли текли медленно и лениво. Наполнить силой… какой? Магия? Нет… Нечто иное, более ценное. В том, что показали видения, были подсказки, были ответы.

Таша с трудом поднялась, бережно взяла камень. Он был ещё горячим, внутри будто трепетало живое пламя. Кровь, сердце, жизнь… Её род. Фаина.

Шаманка спустилась вниз, сейчас она выглядела измождённой старухой. — Идём за мной, — сказала Фаине севшим голосом.

Та ни о чём не спросила, поднялась на второй этаж, куда, как говорили, Таша не допускала никого. Большая комната, почти пустая, плотно занавешенное окно, лишь один лучик пробивается сквозь малую щёлку, ковёр на полу, пара лавок, стол у окна, на нём курятся травы — запах незнакомый, но скорее приятный, горьковато-пряный.

А в углу, на жёрдочке покачивается свет — волшебная птица. Фаина видела таких в Залесье, но всё равно удивилась.

Таша подошла к столу, раздёрнула плотные занавеси на окне, распахнула створки. На столе лежал алый камень, сверкнувший на солнце.

— Подойди, — сказала повелительно.

Фаина робко приблизилась.

— Готова ли ты ради внучки силу свою отдать?

— Это оборотничью-то? — робко уточнила женщина. — Конечно, готова!

— А ты не думай, что всё так просто, — Таша оперлась о стол, вздохнула. — Твоя кровь тебе долголетие даёт, долгую молодость, здоровье крепкое! Пусть не обращаешься, но силой всё равно пользуешься. Так готова?

Фаина нахмурилась, кивнула решительно. — Готова.

— Возьми камень в руку, глаза закрой, думай о внучке. О том, что защитить её хочешь от зла, уберечь.

Фаина покорно сделала, как было сказано и открыла глаза только тогда, когда даже через закрытые веки увидела алую вспышку. Только теперь она почувствовала, что камень оказывается стал горячим, почти обжигающим.

— Хорошо, — одобрила Таша. — Всё правильно сделала. Это защита рода. Если уж Полине долги рода отдавать, то пусть и защиты, и силы родовой у неё больше будет.

— Так значит… всё равно отдавать?! — Фаина схватилась за сердце, которое никогда прежде не чувствовала, как и всякий человек с отличным здоровьем, а теперь оно вдруг заколотилось тяжело и болезненно.

— Всё равно, — угрюмо кивнула Таша. — Мы только помочь можем. Но главное, чтобы она сама себе помогла.

— Как? Чем?

— Ты больше об этом не думай. Тяжело это, знаю, я тебе помогу, когда отдохну.

— Не надо…

— Надо! Хватить уже спорить! По своей воле ты дров уже наломала…

— Теперь по твоей ломать буду, — усмехнулась Фаина.

— Вот и хорошо, что чувства юмора не теряешь. Полине нормальная бабушка нужна, а не неврастеничка, так что сделаем по-моему. Переживания твои за неё и страхи я приглушу. А запомни-ка накрепко вот что: постарайся хорошим человеком её вырастить, добрым. Это всё, что ещё можешь для неё сделать. А если другие пути откроются, я тебе скажу, не сомневайся.

— Так Поля… она добрая девочка…

— Вот и хорошо. Была бы к двенадцати годкам злая, было бы уже поздно. А раз добрая, вот и старайся это в ней сохранить. Теперь иди. Отдохнуть мне надо. Поспать… с месяц-другой. Да шучу. Но дня три лежать буду. Потом приходи.

— А камень?

— А камень я Полине сама передам, когда время придёт.

Двенадцать лет спустя Фаина снова сидела на кухне у Таши, на этот раз с дочерью Ниной. Тикали часы, сверчок выводил свою монотонно-успокоительную песню, пахло мятным чаем.

— А правду говорят, что у вас в печке саламандра живёт, потому вы ни дрова, ни уголь не покупаете? — вдруг спросила Нина.

Конечно, она хотела спросить о другом, все мысли её и чувства — всё было о дочери, но пока не решалась заговорить о главном, не знала, как начать. Да и доверия полного к хозяйке дома ещё не чувствовала, хотя её обаянию было сложно противостоять, но для Нины всё это было очень уж… странным, если не сказать — невозможным. Наверное, подсознательно она хотела каких-то доказательств, сама не представляя, что может её убедить, вот и заговорила о том, что считала лишь глупыми слухами.

— Нет, не саламандра, — усмехнулась Таша. — Жар у меня живёт. Потому и не нужны мне ни дрова, ни уголь. Только водопровод нужен. Потому давно холодную воду к дому подвели. А больше ничего не надо. Жар — он и дом согреет, и воду!

Нина улыбалась неуверенно, думая, что с ней шутят. Таша встала, открыла печную заслонку. За ней была каменная кладка. Нина растерянно потрогала печной бок — тёплый…

— Пойдём, покажу, — Таша поманила за собой, поднялась по удобной лестнице на чердак.

Нина и Фаина поднялись следом. Там, в большой ёмкости с водой плавало невероятное существо. Оно напоминало морского ската, только без хвоста, и при этом светилось бело-красным, жарко, как раскалённый металл. От воды поднимался пар, через вытяжку уходил в трубу.

— Вот он, красавчик, — ласково сказала Таша. — Я уж боялась, что слишком вырастет, будет тепла давать больше, чем нужно, тогда ему жарко, бедняжке, а то и вовсе перегореть может. На то он и жар. А поменять на молоденького из-за закрытой границы нельзя было. Но силы волшебной в нём поубавилось, расти почти перестал. Так что всё обошлось, слава Всетворцу! Ну, налюбовались? Пойдём тогда.

Они снова спустились на кухню, Таша подлила ещё чаю, что оставался горячим на печке, никогда не видавшей иного топлива, кроме горячей воды, подававшейся в её нутро. Муж Таши наладил.

— Я отдала Полине оберег, — сказала шаманка, когда все уселись и готовы были слушать — на этот раз с доверием. — И вы всё, что нужно, для неё сделали. Добрым человеком вырастили.

— Отдали? — удивилась Нина. — Но как? Вы ей рассказали…

— Нет, ничего рассказывать не стала. Только напугала бы. Личину накинула. И на себя, и на оберег. Сам Шере-Лоа-Ри для него камень дал, он же потом помог мужу и браслет для него создать. Муж у меня много с серебром и камнями работает, — Таша усмехнулась, видя изумление Нины, и не подозревавшей, что у ведуньи есть семья. — Когда камень в браслет вставили, на серебре рисунок проступил — две пересекающиеся волнистые линии, замкнутые петлёй, вроде цепочки из восьмёрок. Это символ Великого Змея.