Потерянный Вампир (ЛП) - Бакстер Кейт - Страница 45

Он сунул бутылку в карман ее пиджака и подхватил Серас на руки. Она казалась такой хрупкой в его объятиях, как перышко, которое легко могло уплыть. На полу валялись тела, но Саид не обращал на них внимания. Фейри исцелятся со временем. Серас может не повезти. Саид выбежал из дома и помчался по подъездной дорожке к тому месту, где Серас припарковала «Рейндж Ровер». Он открыл заднюю дверцу со стороны пассажира и осторожно положил ее на заднее сиденье, стараясь не толкать. Ее грудь едва двигалась, а кожа приобрела мертвенную бледность. Саид не видел смысла жить, если Серас не переживет эту ночь. Он с радостью вышел бы на солнце, лишь бы не оказаться лицом к лицу с одиноким, бездушным существованием в обществе Коллектива. Он не позволит ей умереть, черт побери!

Двигатель взревел, и Саид, не теряя времени, включил передачу. Гравий брызнул из-под шин, когда он нажал на газ и рванул с подъездной дорожки. Он понятия не имел, что делает и куда едет. Он не мог отвести ее к Рину. Через Коллектив Саид уже видел, какую заботу получит Серас от своего хозяина. У него не было другой точки отсчета, не к кому обратиться за помощью. Они были полностью предоставлены сами себе, и Серас было не на кого рассчитывать, кроме как него. Он не подведет ее. Он не мог. Не тогда, когда так много поставлено на карту.

Саид помчался по шоссе в сторону Сиэтла. Влажное тепло сопровождало боль в его теле, и он обнаружил, что рана, нанесенная серебряным клинком фейри, еще не зажила. Он так заботился о безопасности Серас, что его собственные раны затерялись где-то на задворках сознания. В голове у Саида помутилось, он ослабил хватку на руле и «Рейндж Ровер» вильнул на дороге. Серебро мешало ране зажить. Он понятия не имел, сколько крови потерял, но головокружение не было хорошим знаком.

Они были одиноки, ранены, слабы и без союзников, которые могли бы прийти им на помощь. Саид находился в сотнях миль от Лос-Анджелеса, оторванный от своего ковена, и далеко от эпицентра силы вампирской расы. Он не мог свернуть на обочину, не мог рисковать потерять сознание и оказаться на виду, когда взойдет солнце. У него не было другого выбора, кроме как держать себя в руках, пока они не вернутся в его квартиру. Никто из них сегодня не умрет.

Минуты тянулись как дни. К тому времени, когда они добрались до его дома, Саид тяжело дышал, а на лбу выступили капельки пота. Женщина, застала его врасплох, и знала, куда целиться, когда вонзила клинок ему между ребер. Он был уверен, что получил повреждение внутренних органов. И благодаря серебру, пока он не сделает что-нибудь, чтобы укрепить свои силы, будет продолжать истекать кровью. Саид свернул в проход и резко остановился. Он распахнул дверь и чуть не упал. Он взял себя в руки и поднял Серас с заднего сиденья, когда слуга обошел машину спереди.

— Припарковать.

Саид не стал дожидаться ответа. С Серас на руках он проскочил через турникет и направился прямо к лифту. Его палец несколько раз нажал на кнопку, и к тому времени, как лифт достиг вестибюля, Саид почувствовал, что ноги у него подкашиваются. Он вошел внутрь, и как только двери закрылись, и лифт дернулся, чтобы доставить их в пентхаус, он привалился к задней стене, чтобы не упасть.

Саид прижал Серас к себе. Он не осмеливался взглянуть на нее, не мог заставить себя поверить, что она может не очнуться. Она даже не пошевелилась с тех пор, как они покинули Бельвью. Ни единого звука. Ее конечности безвольно повисли, и он поддерживал ее голову на своих бицепсах, чтобы она не запрокидывалась. Ее сердцебиение замедлилось до одного-двух ударов в минуту. От этих почти неразличимых ударов у Саида заболела грудь.

Двери лифта открылись в фойе, и на мгновение Саид засомневался, удастся ли ему выбраться из лифта самостоятельно. Ему требовалось усилие воли, чтобы ставить одну ногу перед другой. С Серас на руках он прошел через вестибюль, мимо входной двери и вошел в квартиру. Слава богам, все шторы были закрыты.

К тому времени, когда Саид добрался до спальни, ему уже нечего было дать. Он осторожно положил Серас на кровать и опустился рядом с ней на колени.

— Не оставляй меня. — Он произнес эти слова вполголоса, как молитву. Он никогда не нуждался в связи, чтобы доказать, что они созданы друг для друга. Саид понял это с того самого момента, как увидел ее в Коллективе. Он отказывался сдаваться. Отказывался ее отпускать. Он поднес запястье ко рту и сильно укусил, разрывая плоть. Кончиками пальцев он заставил Серас открыть рот и зажал ей рот кровоточащим запястьем. Если бы они были связаны, обмен кровью укрепил бы их связь. Он понятия не имел, исцелит ли ее его кровь. Если бы только чертова штука могла ей помочь. Но у него не было ни времени, ни выбора. Комната поплыла у него перед глазами, когда он, словно завороженный, уставился на алое пятно на ее бледных губах.

Саид покачнулся, когда раскаленная добела вспышка боли снова пронзила его торс. Он почувствовал, что падает, но не сделал ничего, чтобы смягчить падение. Его голова резко ударилась об пол, когда темнота опустилась на него. Теперь даже Коллектив не мог предложить ему утешения. Саид действительно потерялся и скоро будет мертв.

***

Темнота была непроницаемой. Она давила на Серас со всех сторон, дезориентируя ее до тех пор, пока она не перестала понимать, где находится… вверх ногами или вниз. Ее пробрал озноб, а на лбу выступили капельки пота. Воздух вокруг нее стал слишком плотным, чтобы дышать, и на мгновение ей показалось, что она лежит в сотнях футов под землей. Во рту у нее пересохло, и она провела языком по губам. Она поморщилась от медного привкуса, прилипшего к вкусовым рецепторам, и вздрогнула. Она попыталась открыть глаза, но веки были такими тяжелыми, словно приклеенными. Если бы она могла спать тысячу лет, все было бы хорошо. Если бы только ей дали тишину и покой, необходимые для пополнения истощенных запасов энергии, она была бы в порядке. Боги, как же она устала!

Сначала она попыталась пошевелить пальцем. Ее мозг, казалось, отключился от простой двигательной функции, и тревожное чувство образовало узел в центре груди. Пальцы на ногах, как и голова и конечности, отказывались повиноваться. Она лежала в состоянии паралича, ее тело дремало, исцеляясь. Только ее разум, казалось, был готов отправиться в путь. Но как бы она ни старалась, ее тело отказывалось подчиняться приказам. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь была так истощена.

Может, она умерла. Она решила, что загробная жизнь будет холодной, одинокой, черной и пустынной. Жизнь никогда не делала ей одолжений, так почему же смерть должна быть другой? Ладно, возможно, это было слишком горько. По крайней мере, если она умрет, Серас больше не придется отвечать перед этим сукиным сыном, Рином. С другой стороны, может быть, именно поэтому она была в этом пустом черном месте. Казалось совершенно невозможным перейти в загробную жизнь без души, чтобы совершить путешествие. Ей просто повезло, что Рин смог нагнуть ее после смерти так же, как он нагибал ее при жизни.

Серьезно. Самое меньшее, что могла сделать судьба, это предложить немного смазки.

Если она мертва, то лучше постараться извлечь из этого максимум пользы. Похоже, в ближайшее время она никуда не денется. По крайней мере, без души. Это темное чистилище может быть хорошим местом, чтобы передохнуть. Чтобы хоть раз за несколько тысяч лет немного отдохнуть. Во всяком случае, ей не придется часами сидеть и слушать, как Рин болтает. Видишь? Жизнь — и смерть — все сводилось к тому, чтобы найти этот луч надежды.

Серас забыла о темноте. Забыла о своей неспособности двигаться, странном вкусе на губах и собственном глупом разочаровании. Один образ вторгся в ее мысли. Темные, напряженные глаза и полные, мягкие губы. Глаза светлели до блестящего серебра. И губы складывались в снисходительную улыбку, которая открывала сверкающие кончики двух наборов бритвенно-острых клыков.

Саид.