Доктор 3 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 64

Юра залпом выпивает из стакана компот и продолжает:

— Пардон, что долго, но если скажу короче, это будет некультурно. И ты опять можешь не понять.

— Спасибо, как раз понял. Ты имеешь ввиду, нужно поймать по факту, других вариантов нет. Для этого — контролировать действия. Это понятно… Дальше, когда поймаю. Создать такой стресс, чтоб каждая следующая попытка обмануть меня или Котлинского у них автоматом подсознательно ассоциировалась с психической травмой.

— Точно, — Юра откидывается назад на пластиковом кресле и беззвучно смеётся около минуты. — Можно и так сказать. Я бы, конечно, сказал короче, но не тут. И не сейчас… — Юра украдкой оглядывается по сторонам на посетителей, которые периодически кидают на нас заинтересованные взгляды. — Саня, и последнее, я тебе сейчас не теорию рассказываю. Я, как любит говорить Елена Робертовна, лично массу инструментов управления персоналом перепробовал. От разработки до повторного запуска после коррекции. И чётко знаю: без постановки в стойло, причём регулярно повторяющейся, распаскудится любой коллектив, особенно такой, как ты описал. У меня знаешь как плавщики шутить пытаются?

— Нет, расскажешь?

— Расскажу. — Юра жестом заказывает официанту ещё один графин компота и салат и поворачивается обратно ко мне. — Плавка у нас минимум на десять кэгэ, меньше смысла нет печь греть. Металла.

— Я помню, понял.

— Угар от одного до трёх процентов, смотря от формы моделей и ещё кое от чего. Вот теперь скажи, какая дельта в граммах?

— Двести, если грубо?

— Да. Двести грамм металла это десятка. Тысяч. Баксами. На плавке, после загрузки «ёлочек», за режим отвечает один человек. А таких плавок у меня до десяти в месяц. Вот теперь ты скажи: будут меня пытаться обмануть или нет?

— Вероятно, да.

— Правильно, — соглашается Юра. — Вот всё то, что я тебе сейчас сказал, это мой личный итог подбора инструментов управления персоналом за полтора десятка лет, только на плавке. И первые годы меня харили очень серьёзно. А я и зарплаты повышал, и детский лагерь для детей сотрудников финансировал, и на квартиры без залога кредиты даю, и машины в конце года дарю, и многое другое… В жизни всё просто. Люди делятся на тех, на кого можно положиться. Но их меньшинство и им тоже нельзя давать сорваться с резьбы. Особенно под плохим влиянием. И вторая категория, как твои врачихи. Или мои деятели на плавке. Особых подвигов от которых я не вижу, но премию в размере десятки которые себе в обход меня раз в три дня заплатить норовят. За мой счёт. Рецепт один: полный контроль плюс, как поймаешь, по мордасам. Образно говоря.

— Тебя что-то смущает? — спрашивает Юра через пару минут, расправившись со вторым салатом. — Замолчал почему-то?

— Не до конца представляю, как тут можно повлиять на моих врачей, не выходя за рамки законодательства.

— Саня, ты же не думаешь, что в этом мире на все твои вопросы существует волшебная палочка или что-то аналогичное, что предоставит все ответы по первому запросу? — Юра иронично поднимает одну бровь. — Я с тобой поделился, что нужно делать. Причём это «что» ты от меня получаешь, экономя собственные годы и нервы. И бабки. А уж как это сделать, извини. В случае с твоей ситуацией, даже моя фантазия пасует.

— А как у тебя выглядят «…забрызганные кровью и слюной ряды»? Какие инструменты, когда лично ты своих в чувство приводишь? Чисто для примера, чтоб мне в фантазиях было от чего оттолкнуться.

— Тебе не понравится. — Роняет Юра, бросая короткий взгляд по сторонам. — Впрочем, если ты буквально настаиваешь…

— Настаиваю.

— Лично я могу кому угодно на нервах поиграть, но тебе это не пригодится, у нас с тобой изначально имиджи разные. А вот у Северных Соседей, в Первопрестольной, было что-то аналогичное. Они по сравнению с нами монстры, у них килограмм под пятьсот металла в месяц на плавку вываливается… — Юра с удовольствием вгрызается в шашлык.

— По мне, сто или пятьсот кило в месяц, это уже один порядок. — Возражаю ему, пока он жуёт.

— М-м-м-м-нет, — мычит Юра, справляясь с куском шашлыка, затем продолжает. — У них по камням и эксклюзивам совсем другая ситуация. У меня массовка это семьдесят процентов кассы. Ну, эти сто килограмм металла в месяц. А у них аналогичные полтонны — только разминка. Они основную кассу делают на камнях и на эксклюзивах.

— А что такое эксклюзив?

— А это когда дизайнер типа Даши Намдакова с твоей супругой полгода модель рисует. Потом мы её ещё полгода строим, эту модель. Отливаем в единственном экземпляре, и никому не показываем. И такое изделие — уникальное в мире.

— Ты же сам говорил, всё можно скопировать? Хотя, мы отвлекаемся от темы…

— Скопировать можно только то, что тебе показали и дали в руки подержать, — смеётся Юра. — А то, что лежит в сейфе, допустим, третьей леди, и надевается только в узких кругах раз в квартал… И да, мы отвлекаемся.

— Блин. Кто есть третья леди? — Юра умеет разжечь интерес. Впрочем, делает это, скорее всего, неосознанно. — И давай возвращаться к теме. Вдруг я из тебя что-то полезное всё-таки вытяну…

— Третья леди — жена главы верхней палаты Парламента. — Покладисто сообщает Юра. — А возвращаясь к теме… Ну вот у северных соседей с их полутонны массовки на плавке вертели побольше, чем у меня. У меня ж японский литейный автомат, он по паспорту два и восемь процента угара максимум. А на Севере полуавтомат, и не Япония. У них до пяти процентов доходило.

— Ого, от полутонны металла это двадцать пять кило? — быстро подсчитываю в уме.

— Так точно, — кивает Юра. — Аккурат четверть центнера. В месяц. Ну пускай по цене сорок кило за кило-о-о, — Юра что-то набрасывает ручкой, которую он достаёт из нагрудного кармана рубашки, прямо на листике меню. — У них лигатуры чуть иные, и проба пятёрка, не семёрка… Ну грубо по сорок тысяч за кило.

— Миллион?

— Он, — снова кивает Юра. — Но это общая сумма угара. Примерно половину отними на реальные потери, потому что металл хочешь или не хочешь, при переходе из твёрдого состояния в жидкое в каком-то количестве по любому испаряется. Это физика. От неё не уйдёшь… Но вот поллимона — это то, что они теряли.

— Полмиллиона?

— Да, — морщится Юра. — Так вот когда их служба безопасности стала это всё пытаться перекрыть, первое, что случилось, это утонул начальник этой самой службы безопасности.

— Ого, — только и присвистываю.

— Саня, а ты думал! Поллимона в месяц! Полмиллиона то есть… Не в год, не в квартал! Тем более, он из ментов был, да ещё и следователь, а не опер… А вот у второго начальника СБ уже всё было иначе. Так вот к ответу на твой вопрос… Там подвал на территории есть, вот в этом подвале все экзекуции и происходили. И пакеты на голову, и ацетон в глаза, и другие прелести жизни… новый начальник СБ из армии пришёл, не знаю деталей. Вот он резко за дело взялся. И вот у него все так этого подвала боялись, что потери в поллимона в месяц моментально стали нолём. Я, кстати, именно тогда понял, зачем Сталин травлю политических в лагерях… м-м-м… другими группами придумал.

— А ты откуда в курсе? Если не секрет. Такие же подробности афишировать не должны? Я не про Сталина, я про ацетон на голове.

— Не должны, — снова покладисто соглашается Юра. — Но есть детали. Во-первых, когда администрация пугает весь коллектив завода, а это две сотни человек, то это по любому известно. Причём, по всей отрасли, потому что часть людей начинает увольняться и метаться по рынку СНГ в поисках работы, пуская круги по воде. Во-вторых, этот новый армеец ко мне лично обращался, чтоб на кое-кого на юге выйти: ему люди были нужны для кое-чего тогда, а своих кадров не было. А я на юге Узбекистона служил и в Тачикистоне, я как раз там тех, кто ему нужен, знаю… И жил я там потом долго… Ну вот, говоря открытым языком, пару людей из проштрафившихся в том подвале здорово помордовали. Это напугало остальных.

— Немного дико о таком слышать, — говорю как можно спокойнее, глядя Юре в глаза.