Доктор 3 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 28
- Предыдущая
- 28/82
- Следующая
«Взрослые» было вскидываются, но Роберт Сергеевич поднимает руку:
— Я тут вроде как единственный, кто именно по этим процессам, потому… Саша, а ты исключаешь, что он мог работать над собой? Эволюционировать? Вырасти как лидер, в конце концов?
— Не исключаю, конечно, — снова пожимаю плечами. — Но мы возвращаемся к тому, с чего я начал. Вы видите себе соревнование личностей либо несоответствие должностям личностей. А я — в первую очередь несовершенство Систем. У нас нет конкуренции во власти. И в политике будет как с экономикой. Система не саморегулируемая. Впрочем, время нас рассудит. — Я собираюсь закруглиться и не муссировать больше достаточно не праздничную тему, но «взрослые» почему-то с энтузиазмом подхватывают её вместо меня.
— Общие слова, — машет рукой Бахтин. — Конкретика?
— Вам не понравится, — смеюсь я. — Оно как раз по вашей части. Конкуренция в политике — это наличие нескольких альтернативных партий. С моей ученической точки зрения. Ну или, говоря по-современному, нужно хотя бы наличие оппозиции, как того самого конкурентного маркера, который и в политике «может завтра оставить тебя голодным». Отсутствие реальной оппозиции в стране — путь к стагнации. Какой бы ни был классный лидер, моему поколению кажется, при односторонней монархизации откат в регресс неизбежен.
— Да ну, что, хочешь сказать, за эти годы ничего положительного не было сделано? — сводит брови Комаровских.
— Наоборот. — Отрицательно качаю головой. — Я особо не застал, но дед с бабкой до сих пор в восхищении: помните ввод ЦОНов? Ввод правила одного окна? Какой прорыв был, да?
Бахтин, Комаровских и отец Лены заинтересованно кивают.
— А Его лозунг «Бизнес — не дойная корова, а священная»? Это уже я застал. — Продолжаю. — А как он ТЕЛЕКОМа менеджеров за сверхзарплаты прямо в прямом эфире уволил и даже кажется посадил?
В этом месте на Бахтина накатывает какое-то просветлённое выражение лица, он переглядывается с Робертом Сергеевичем, с Комаровских, быстро разливает в три рюмки и они, чокнувшись, с улыбкой выпивают.
— Они участвовали, — поясняет мне с плеча Лена, с усмешкой наблюдая за «взрослыми». — Но ты продолжай, мне уже самой интересно…
— А дальше всё яснее ясного, — наклоняю голову к плечу, касаясь виском лба Лены. — Эти изменения — в прошлом. Стране надо идти вперёд сегодня, а к восьмидесяти годам любой человек выдыхается. Особенно если он достаточно тяжело пахал последние тридцать пять лет. Порой без отпусков, без выходных, без сна. Я уважаю Нашего, и речь, как я уже сказал, не о его личности. Речь о том, что Система никуда не годится. Лично моё мнение: чтоб заставить мозг восьмидесятилетнего лидера — энергозависимую систему — работать с полной отдачей, его личной самодисциплины на каком-то этапе В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ будет мало, вне зависимости от его личности. Уже молчим о совести: многие лидеры, особенно те, что правят более пятнадцати лет, больше озабочены не проблемами народа. А сохранением власти, могу доказать. Более семидесяти процентов их усилий на работе — это не забота о народе. А «царствование», почивание на лаврах и сохранение власти.
— Не надо ничего доказывать, — хмуро смотрит в пол Бахтин. — А я бы послушал, мне интересно, — явно провокационно салютует мне рюмкой Комаровских.
— Глубокий анализ явно за пределами моих сегодняшних компетенций, — не вступаю с ним в дискуссию. — Более того, видимо, это в вашей зоне ответственности. Но я точно знаю, что не нравится лично мне. Если сейчас организовать партию, да ещё и с правильными лозунгами, по какому-то совпадению, её самых активных лидеров то в армию срочно забирают, не смотря на все виды отсрочек, их медицинской непригодности, и так далее… То в тюрьму, под надуманными предлогами, пусть и по админ статьям и на несколько суток. Похоже на красные флажки предупреждения, нет?
— Это не мы, — хмурится Комаровских. — По нашей подведомственности, происходит исключительно мониторинг. Есть специальный департамент мониторинга. Далее, результаты наблюдений плюс выводы аналитиков мы передаём выше, а оттуда, в зависимости от обстоятельств, в Прокуратуру…
— Это другая служба Прокуратуры, — хмуро бросает Бахтин, не поднимая взгляда. — А что, молодое поколение думает, что знает дорогу? У вас, молодых, есть понимание сценария, который вас устроит?
— Я понимаю, что переход от фактической монархии (пусти и она называется РЕСПУБЛИКОЙ) к реальной демократии, когда права каждой личности гарантированы государством, не взирая, генерал ли это полиции или уборщица тётя Маша, — это путь не в один год. А может и не в одну пятилетку. Но с высоты наших лет, мы в своём поколении намечаем свои пути, по которым хотели бы идти дальше.
— И какие же? — Роберт Сергеевич откинулся на спинку диванчика, вытянул вдоль неё руки и улыбаясь смотрит на Лену.
— Воспитать своих сверстников так, чтоб через десять лет, когда мы преодолеем двадцатипятилетний ценз, нас не смогли остановить старики, которым за семьдесят. — Смеюсь в ответ.
— Так у стариков же будет власть? — смотрит на меня Комаровских поверх бутылки, из которой он разливает отцу Лены, себе и Бахтину.
— Если говорить о демократии, власть будет у того, за кого проголосует большинство. Вы согласны? — Комаровских неохотно кивает. — И вот тут есть тонкость. У многих стран сегодня, прирост населения отрицательный. Умирает в год больше граждан, чем рождается. Один ребёнок в семье, или вообще нет детей. Рабочие вакансии в стране заполняются за счёт мигрантов из других стран, гляньте хоть и на север Европы. Вот у них через десять лет стариков будет большинство. — Эту тему, как ни смешно, мы в классе обсуждали на основах права. — А у нас наоборот. У нас прирост населения за счёт молодёжи весьма солиден, порядка пятидесяти процентов населения за пятнадцать лет, если верить отчётам Всемирной Организации Здравоохранения. У нас редко в какой семье меньше трёх детей. И у нас через десять лет молодёжи будет намного больше, чем стариков. Если предположить, что молодёжь создаст свою партию, то задач у этой партии будет всего две: донести до каждого Программу, что при сегодняшнем интернете как бы и не проблема. И обеспечить объективный пересчёт голосов. Всё!
Бахтин смеётся. Роберт Сергеевич с Комаровских улыбаются, снисходительно глядя на меня.
— Знаете, есть не одна, не две, а несколько республик бывшего СССР, где пересчёт голосов на выборах проходит объективно, без «вбросов» и подтасовок, вы согласны? Вот они же как-то смогли этого добиться. Я сейчас исключительно об объективном пересчёте голосов, ни о чём больше, — поясняю. — Я никого из них не идеализирую. Не призываю их копировать. Я только хочу сказать, что они решили одну лишь простую прикладную задачу: не врать при подсчёте голосов. В моём понимании, эта задача — ключевая. Как следствие, появляется конкуренция во власти. И кстати, лично меня раздражает, когда мне половину эфирного времени, смакуя, рассказывают о недостатках этих стран, как будто это самые главные мои проблемы! Лично мне не нужно семьдесят процентов времени рассказывать о странах, с которыми у меня нет даже общей границы! Поскольку меня, как гражданина, волнуют совсем другие проблемы.
— Какие? — задумчиво прорезается Вовик, которого последние пять минут не видно и не слышно. По нему вижу, что сам поворот разговора за столом ему уже минут пятнадцать как не сильно интересен.
— Первое: качество образования, включая высшее. — Загибаю пальцы. — Второе: качество медицины. В каждой клинике всё держится не на Системе, наоборот, вопреки ей… И это я вам изнутри говорю… А на личностях. Вот уйдут из реанимации ЦГКБ зав отделением Стеклов, Лена, Асель, ещё кое — кто, и все резко удивятся: как повысится летальность в отделении. Хотя система останется та же самая!
— Нечестно, — надувает губы Лена. — Ты же видел изнутри. Это инсайд.
— И третье. — Обвожу взглядом всех, думая, что тему пора закруглять. Всё же, не то время, не то место. Но почему-то, против своей воли, завожусь ещё сильнее. — Качество избирательного процесса. Я всё о том же объективном, без подтасовок, подсчёте голосов.
- Предыдущая
- 28/82
- Следующая