Одержимая тобой. Часть 2 (СИ) - Адриевская Татьяна - Страница 2

Он сжимает мне кисть и склоняется, покрывая её быстрыми нежными поцелуями. Я касаюсь ладонью его щеки, ощущая колючую и изрядно выступающую щетину.

- Привет, красавчик, - хриплю я. - Отращиваешь бороду?

Его лицо становится чётче. Дмитрий выглядит усталым, с заметными синяками под глазами, но он улыбается моим словам. Темная щетина ему даже к лицу. Делает его жёстче – под стать характеру и старше. Хотя, что ему может быть не к лицу? Разве что бледность, окрасившая лицо, синяки под глазами и надломленный потускневший взгляд.

- Можно воды? - я сглатываю, чувствуя как неприятно сухо во рту.

Дмитрий быстро выполняет просьбу, наполняя прозрачный бокал водой из графина, что находился в углу комнаты на белой тумбочке. Не понимаю, где нахожусь и осматриваюсь, насколько мне позволяет шейный бандаж, фиксирующий голову в одном положении. Я лежу на большой мягкой кровати, в самом центре просторной комнаты, укрытая лёгким белоснежным одеялом. Спина приподнята и мне не очень комфортно от этого. На боковых барьерах кровати кнопки вызова персонала и управления положением спинки. Над головой капельница, по обе стороны от кровати куча аппаратуры, которая как раз издает тот противный звенящий писк из моего сна. Светло-бежевые стены, такого же цвета жалюзи закрывают большое окно, что расположено по левую сторону. Справа возвышается шкаф купе и светлый большой диван. Прямо напротив моей кровати стоит большой плоский телевизор с DVD – проигрывателем, журнальный столик, с кучей журналистики и нижним ярусом, на котором лежит пара DVD – дисков. Дмитрий возвращается к мягкому креслу рядом с кроватью и помогает мне смочить горло. Я замечаю краем глаза, как он сжимает кнопку вызова персонала.

- Спасибо, - голос звучит слабо, но уже без хрипа. – Ох!

Я жмурюсь от боли, когда пытаюсь чуть сдвинуться ниже, и Дмитрий обеспокоено подрывается ко мне, удерживая.

- Пожалуйста, не шевелись…

- Я хочу лечь, спина затекла.

- Сейчас придёт доктор, потерпи.

Я чувствую непосильную усталость и расслабляюсь.

- Вчера я снова всё испортила, - шепчу я, закрывая глаза. – Света знает о нас. Мне так жаль…

- Тише… Ты ни в чём не виновата. Если бы я оставил тебя в отеле, а не поддался глупой ревности, ты не оказалась бы здесь в таком состоянии. Катя, я такой дурак! Прости меня, если сможешь, прошу тебя!

В тот же момент в палату входит молоденькая красивая медсестра. Девушка чуть старше меня. Её яркий макияж и чёрные волосы сильно контрастируют с белым халатом, а походка от бедра, кажется больше вызывающей, чем изящной. Девушка лучезарно улыбается и поёт тоненьким голосочком:

- Проснулись? Хорошо себя чувствуете?

- Я хочу лечь.

Медсестра бросает на Дмитрия кокетливый взгляд и воркует:

- Можно вас немного потеснить?

Дмитрий молча пропускает её. А мне становится неловко. Я чувствую, что моя голова вся перемотана бинтами, волосы под ними неприятно колются и липнут к коже. Не представляю, что творится с моим лицом после сильного удара, но чувствую отёк под правой скулой. Пытаюсь поднять правую руку, чтобы ощупать себя и тут замечаю гипс. Довольно странный – словно пластиковый. Зафиксированы три пальца: средний, безымянный и указательный. Остальные два в синяках и колотых порезах. Гипс наложен до локтя.

Девушка опускает спинку, говоря мне что-то, но я перебиваю:

- Нет-нет, посадите меня выше! – прошу я тревожно.

Как только медсестра выполняет мою просьбу, я приподнимаю одеяло и вижу укутанную в такой же странный гипс правую ногу, вместе со ступнёй. Под больничной сорочкой моё тело перебинтовано вплоть до низа живота, не видно ни одного открытого участка кожи. А с правого бока, прямо между ребер, из меня торчит трубка! Я невольно жмурюсь, и рука опадает без сил.

- Кажется, я задержусь у вас надолго, - выдавливаю я улыбку и сглатываю. – Голова кружится.

- Вам нужно отдохнуть, - воркует медсестра, опуская меня в положение лёжа. – Сейчас позову Георгия Станиславовича.

Девушка вновь бросает на Дмитрия вожделенный взгляд и чуть задевает его, когда проходит мимо. Он делает вид, что не замечает недвусмысленных знаков, но его брови чуть сдвигаются к переносице. Оглядывая пышную изящную фигурку медсестры со спины, я к своему неудовольствию замечаю, что на полупрозрачном халатике выделяются белые трусики-стринги и ажурная полоска бюстгальтера.

- Я не хочу, чтобы она появлялась в моей палате, - фырчу я, когда медсестра закрывает дверь с другой стороны.

- Значит, её здесь больше не будет, - тут же обещает Дима и бережно касается моей щеки.

- Я выгляжу ужасно, да? Сколько у меня переломов?

- Ты выглядишь гораздо лучше этой медсестры, моя красавица, – ласково говорит он, проницательно чувствуя мои переживания.

- И?

Протяжный вздох.

- У тебя сломано пять рёбер и повреждены лёгкие. Нога переломана в трёх местах – кости стопы и голени. На руке - предплечье и три пальца.

- Судя по тому, что голова забинтована и зафиксирована шея, тут тоже не всё гладко?

- Главное не повреждён позвоночник, - говорит коренастый пожилой мужчина, входя в палату, и улыбается мне. – Как правило, не пристегнутые пассажиры, что попадают под удар подушки безопасности при таком серьезном столкновении, травмируют позвоночник. Вы родились в рубашке, Катерина, и отделались травмами, которые при правильной реабилитации не оставляют последствий для здоровья. Но лечиться нам придется. Долго и упорно.

Мужчина подходит ко мне с другой стороны кровати и осматривает.

- Боль терпеть не советую, геройство тут лишнее. Как только почувствуете дискомфорт, зовите медсестру.

- Мне вроде терпимо…

- Потому что, вы на обезболивающем. Но оно не вечно. Завтра сделаем рентгенограмму, и если всё будет хорошо, удалим дренаж. Жалобы есть?

- Э, я не знаю. Голова кружится и вижу не четко. В один момент всё хорошо, а спустя секунду уже расплывается, словно в сломанном бинокле. Мне сложно сфокусироваться.

- Голова пройдёт, а зрение будем наблюдать.

- А что со Светой? – поворачиваюсь я к Диме.

Он мрачнеет на глазах и недобро щурится.

- Всё хорошо. Её выписали на второй день. Она дома с переломом носа и сотрясением мозга. Весь удар пришёлся на правую сторону, как и почему это случилось выясняет следствие.

- Следствие? На неё что... дело заведут?

Дмитрий вздыхает и скрещивает пальцы перед лицом.

- Поговорим об этом позже.

- Дима...

Он отводит взгляд, явно не желая уступать.

- Так-так, на сегодня хватит, моя дорогая. Вам пора отдыхать, и вашему молодому человеку кстати тоже!

Я покрываюсь румянцем, украдкой подглядывая за Дмитрием, желая увидеть его реакцию на то, как назвал его доктор. Он улыбается мне в ответ.

- Надеюсь теперь, когда моя пациентка пришла в сознание, вы оставите эту палату и хорошенько выспитесь? Мне бы не хотелось лечить ещё и вас от переутомления.

Дмитрий поднялся с кресла и нежно коснулся моей щеки губами.

- Отдыхай, моя девочка. Я скоро вернусь. - Тихо обещает он мне на ухо.

- Как скоро? - не могу скрыть тоску в голосе.

- Не раньше, чем завтра, - быстро вставляет врач. - Дмитрий Александрович и так не прокидает вас уже трое суток.

Трое суток! Как же долго я была без сознания. Мне тут же становится неловко перед ним. Я столько времени отняла у него и не намерена впредь злоупотреблять его вниманием. Нельзя забывать, что у Дмитрия и без меня куча дел. Собравшись с силами, я уверила его, что чувствую себя прекрасно, и совсем не готова поселить у себя в палате на постоянное место жительства даже такого красавчика, как он. Казалось, мой лечащий врач доволен моей бравадой даже больше, чем сам Дмитрий.

В тот же день я выяснила, что находилась я в лучшей частной клинике города. Кто бы сомневался, честное слово! В конце концов, если я действительно хочу быть с Дмитрием, мне придется мириться с условиями повышенной комфортности. Разумеется, мне это было приятно, но морально напрягало. За меня платили огромные деньги, а я даже палец о палец не ударила, чтобы заработать и малую часть этих средств.