Оттенки Тьмы (СИ) - "Mb Vivian" - Страница 43

Выслушав бывшего капитана Стражи, Навлаан с минуту сидел молча, постукивая пальцами по столешнице. Алдия с нетерпением смотрел на него — явно нервничал, помня об истекающем времени защиты от Тьмы.

— Подземелья Дранглика, — наконец произнёс чернокнижник.

Алдия молча кивнул.

— Все присутствующие посвящены в эту тайну? — уточнил Навлаан и, заметив теперь отрицательное покачивание головой, обратился к Алдии: — Сам расскажешь?

— Да, — Алдия подался вперёд, стиснув руки. — Я до сих пор не уверен, что прав. Но… Больше нельзя скрывать то, что я знаю. Возможно, скоро… — он замялся, быстро глянул на Шаналотту, но всё же продолжил: — Вам придётся обходиться без меня. То, что Вендрик привёз из земель гигантов, скрывается в подземельях замка. Но не потому, что это какой-то особо ценный артефакт, а потому, что этот артефакт находится там, где ему предназначено быть.

Он обвёл взглядом замерших слушателей и продолжил:

— Думаю, всем здесь известна легенда о Первородном Грехе. О том, как Повелитель Света Гвин, пожертвовав собой, возжёг затухающее Пламя и продлил Эру Огня, которая должна была завершиться. И мироздание… Сошло со своего предначертанного пути. И теперь каждый виток сопровождается всё более тяжёлым приступом той болезни, которую породил этот грех.

— Проклятие Нежити, — шёпотом проговорила Шаналотта.

— Верно. В начале цикла — сразу после возжигания — мир словно бы выздоравливает. Проклятие отступает… На время. Но потом всё начинается сначала — и с каждым разом Проклятие захватывает всё больше человеческих душ.

— Какова цель? — уточнил Рейме. — Я так до сих пор и не понимаю толком…

— Я и сам не понимаю. Но могу предположить, что бесконечное возжигание Пламени ослабляет не только Тьму, но и само Пламя. И, чтобы продолжать гореть и поддерживать жизнь в мире, ему нужно всё больше сил извне. Я, как тот, кто сопровождал Избранного Немёртвого в поисках силы, не раз слышал о том, что в нынешние времена подвиг спасителя Пламени стал не в пример тяжелее, чем был на заре времён. Врагов нужно сразить больше, они опаснее… Но эту информацию проверить невозможно, да и не важна она сейчас. Суть в том, что цикл должен завершиться — так или иначе. Угасанием Пламени, возжжением его… Или как-то иначе.

— А какие ещё могут быть варианты? — удивлённо спросила Шаналотта.

Алдия внимательно посмотрел на неё.

— Хранительница Огня… У тебя в этом деле свой интерес, — он усмехнулся. — Надеюсь только, что он не войдет в противоречие с нашими. Потому что…

— Потому что на моей стороне дракон? — сказала Шаналотта тихо — но так, что пламя свечей потускнело и качнулось, как на сквозняке.

— Именно, — Алдия даже не моргнул, — потому что я не хочу вступать в противоборство с теми, кто знает будущее. Хотя бы потому, что я сам не готов его узнать.

— А вот это напрасно, — голос Шаналотты неуловимо изменился, — если бы ты имел достаточно смелости, чтобы узреть будущее, то многих жертв можно было бы избежать.

— Нет у меня смелости, — отмахнулся Алдия, — я не воин, а всего-навсего старый учёный, которому приходится в одиночку спасать мир. Не отвлекаемся, господа. Так вот. В подземелье Дранглика находится не что иное, как вход в древнее Горнило Первородного Пламени. Само Горнило, возможно, находится не здесь — все сведения о его местонахождении давно утрачены. Под Дрангликом мы с братом смогли найти некий ключ, переход, канал передачи силы — назовите как хотите. Тайна открытия этих врат с давних пор хранилась у гигантов. Поскольку они не люди, то есть не могут накапливать силу душ и передавать её Пламени, то в их руках этот артефакт имел лишь историческую ценность. Именно поэтому Нашандра подговорила Вендрика выкрасть его. Трон Желания — мы назвали его так — позволяет перенестись в Горнило, а там, и только там, новый Повелитель Пламени принимает решение: продлить Эру Огня или завершить её. От желания единственного Избранного зависит дальнейшая судьба мира. Но — какая же злая ирония! — выбор ограничен только двумя вариантами. Возжечь Пламя — погасить Пламя. А что если существует что-то ещё? За пределами Света, вне досягаемости Тьмы… Найдётся ли кто-то достаточно смелый, кто может разорвать этот круг?

— Но что за его пределами? — спросил Навлаан.

— Я не знаю. Никто не знает. Но я до последнего вздоха буду стремиться узнать.

— Это очень опасно, — заметил Рейме.

— Неизвестность всегда пугает больше, чем известный исход — каким бы паршивым он ни выглядел. Но я верю в то, что судьба не может быть настолько жестокой. Она наверняка приготовила пару запасных вариантов — для того, кто не побоится сделать шаг в сторону.

— Или в пустоту, — еле слышно проговорила Шаналотта.

— Нет более страшной пустоты, чем Бездна, — возразил Алдия, — а именно туда мы толкаем мир, следуя этим «пророчествам».

— Звучит как-то еретически, — хмыкнул Рейме. — Возжигание Пламени — и вдруг Бездна. Но я верю, что тебе виднее.

— Может, и напрасно веришь. Но у нас всё равно нет более надёжных источников информации. Я продолжу. Мы смогли установить Трон Желания в том месте, где, предположительно, открывается проход в Горнило. Попасть в сердце Пламени можно было и без него. Но, насколько я понял, сущность этого канала такова, что Избранному уже не остаётся даже такой иллюзии выбора — за шагом в туннель следует мгновенное сгорание. Трон Желания был создан неведомыми чародеями как раз с целью предоставить новому герою хотя бы два возможных исхода. И тут Нашандра сыграла нам на руку — если бы она не отправила Вендрика за Троном, у мира, возможно, не осталось бы ни единого шанса.

— А почему ты считаешь, что шансов теперь больше? — удивился Рейме. — В любом случае исходов всего два: продление Эры Огня или погружение мира в вечную Тьму.

— Ну, строго говоря, не в вечную, — поправил его Алдия. — Тьме так же, как и Пламени, отведён свой срок. А в глубинах мрака вряд ли найдётся такой же искуситель, каким оказался первозмей Фрампт для Повелителя Света в незапамятные времена. А это означает, что Эра Тьмы мирно завершится, когда настанет черёд Пламени воссиять.

— В любом случае, мы этого уже не узнаем, — заметил Навлаан. — Давайте вернёмся к насущным вопросам.

— Да, я продолжу. Беда в том, что Трон Желания создан гигантами, и для людей он недоступен. Я пытался подобрать к нему ключ, но меня выгнали из замка.

— Я одного не понимаю, — сказал Навлаан, — а именно логики Нашандры. Почему она сначала действует на пользу Вендрику и твоим планам, а затем во вред?

— О, логика Нашандры, — Алдия покачал головой. — Я много думал об этом. И пришёл к выводу, что она — не совсем в своей воле. Почти так же, как бывает и со мной, и с тобой.

— Как это?

— Нашандра — воплощённый в образе человека осколок души Мануса, того, кто был первым человеком, а потом стал считаться Отцом Бездны. Но не стоит забывать о том, что изначально он всё же человек. Бездна не сумела уничтожить в нём сродство с каждым из людей, рождённых в этом мире и наделённых частичкой той же самой Тёмной Души, которую он разделил между своими детьми. И поэтому та часть её сущности, которая отравлена Бездной, жаждет захватить Трон и погрузить мир во Тьму. А вторая часть — человеческая — просто хочет, чтобы люди могли жить как жили всегда. Нашандра на моих глазах вела эту битву сама с собой. Она очень… мужественное существо. Но всё же она проиграла. Даже порождению самой Тьмы не совладать с Тьмой.

— И на что тогда мы замахнулись, — невесело улыбнулся Навлаан.

— А я и не верю, что мы одолеем Тьму. — Алдия развёл руками. — Я и не призываю бороться с ней. Я лишь ищу способ вернуть мир к равновесию, где у Тьмы ровно столько же власти, сколько у Света.

— Тень не отбрасывают, она рождается от огня. И чем ярче огонь, тем чернее тень, — задумчиво произнёс Рейме. Алдия резко обернулся к нему.

— Я слышал эти слова! Откуда ты…

— Это Вендрик. Во время одного из приступов. Недавно.