Оттенки Тьмы (СИ) - "Mb Vivian" - Страница 16

Тут бы ему остановиться…

Но кто же слушает голос разума в разгар увлекательного поединка?..

***

Беседы с Нашандрой продолжались, Вендрик, как обычно, то присутствовал на них, то отсутствовал, и Алдия далеко не сразу заметил (как же он впоследствии клял себя за невнимательность!), что в присутствии супруга королева поднимает в разговорах множество разных тем, которые могли бы быть интересны Вендрику, но никогда — никогда! — не просит рассказать о том, как продвигаются эксперименты Алдии.

Это должно было насторожить архимага. Но не насторожило.

Позднее, уже будучи затворником в собственной цитадели, Алдия сотни раз перебирал в памяти подробности тех встреч и бесед, пытаясь хотя бы задним числом уловить тот момент, когда его знаменитое чутьё должно было забить тревогу. И не находил объяснений своей тогдашней беспечности.

Точнее, находил. Но то объяснение, что первым делом приходило на ум, его категорически не устраивало.

Да, Нашандра могла наложить на него чары, «отвести глаза». Но чего тогда королевский архимаг вообще стоил как маг, если за столько времени и за такое количество всевозможных проверок он не смог распознать в ней колдунью?..

Или же ответ кроется в чём-то другом…

Сожжённый дневник Алдии

Я не понимаю. Я должен был понять! Я не понял — и не понимаю сейчас.

Кто она? Неужели в одном обычном человеке скрыта не менее сложная загадка, не менее глубокая и недосягаемая тайна, как и в самом Первородном Грехе?

Почему я не могу понять? Почему я не могу раскрыть её тайну?

Неужели я совершенно ни на что не годен?

И самое странное… страшное: как она смогла проникнуть в мои кошмары?

Алдия. Сейчас

Алдия нерешительно остановился на пороге собственной приёмной, будто неуверенный в себе кандидат, явившийся на собеседование. Впрочем, именно так он сейчас себя и ощущал. У книжного шкафа, спиной ко входу, в жизнерадостных солнечных лучах, льющихся сквозь высокие витражные окна и оттого окрашенных во все цвета радуги, стоял призрак.

Тень его былых надежд и стремлений, тень его молодости, наивности и веры во всемогущество истинной магии. Тот, кто отказался взять его в ученики и тем самым направил по собственному пути.

Тот, кто был заклеймён как некромант и маг, добровольно отдавшийся Тьме. Тот, в чьём сердце было больше истинного света, чем во всех известных Алдии адептах культа Солнца вместе взятых.

Во всяком случае, так было тогда.

А кто сейчас стоял у книжных полок в приёмной архимага и задумчиво водил пальцем по старым потрескавшимся корешкам с названиями на мёртвых языках?..

— Ты звал меня, — прозвучал в тишине негромкий голос, и Алдия словно вмиг стал моложе на… целую вечность, словно вновь оказался в том запретном архиве, со страхом и надеждой, с восторгом и ужасом в сердце.

— Возможно, — наконец произнес он — и с трудом узнал свой голос. — Хотя на самом деле я о тебе даже не вспомнил. Я был уверен, что тебя нет в живых.

Гость обернулся и с печальной и ироничной улыбкой посмотрел на архимага. Алдия впился взглядом в его лицо — жадно, как он обычно разглядывал новый редкий, с трудом раздобытый манускрипт. Казалось, время не властно над Навлааном: всё такие же тёмные волосы, не тронутые сединой, острый взгляд, ни морщин, ни других признаков приближающейся старости…

Как порывом ледяного ветра в лицо, Алдия захлебнулся страшной догадкой.

— Ты — нежить?..

— Да, — Навлаан равнодушно кивнул. — Для тебя это представляет проблему?

— Нет, конечно нет! Просто… — Алдия замолчал, сжав губы, силясь подобрать слова.

— Да, ты был прав — я умер. И не единожды, — Навлаан снова улыбнулся — иронично и понимающе. — Ты, возможно, удивишься, но я рад тому, что Проклятие всё же нашло меня. Теперь я могу распоряжаться своей памятью, своим разумом и своей вечностью по своему усмотрению. Никто не может умертвить меня окончательно — пока я сам не решу умереть.

— Интересный подход, — ошеломлённо пробормотал Алдия. — Я не рассматривал проблему с такой точки зрения…

— Догадываюсь. Ты слишком сильно боишься Проклятия, как я понимаю. И не желаешь видеть преимуществ, которые оно даёт носителю.

— Преимуществ?..

— Бессмертие. Пока ты жив сердцем и душой — пока у тебя есть мечты, цели, стремления и привязанности — ты не опустеешь. Это самая совершенная из форм жизни, доступных человеческим существам.

— Но всё же о вечной жизни говорить не приходится. Рано или поздно мир придёт к завершению очередного витка цикла, и затем…

— Что будет после — мы не узнаем, пока не запустим этот самый новый виток. А прежде чем сделать это, мы должны просчитать последствия всех возможных исходов, верно? И выбрать желаемый для нас — и для всего человечества.

— Именно так, — Алдия начал улыбаться. Вот оно! То, о чём он мечтал. Идеальное взаимодействие. Идеальный напарник — не ассистент, не тот, кто будет только подхватывать и развивать идеи самого Алдии, но и вести за собой, указывать новые пути!

Лекс, при всём уважении и приязни, которые питал к нему архимаг, всё же оставался в их паре ведомым. А поскольку Алдия, терпя неудачу за неудачей, уже давно начал сомневаться в себе, в своей способности прокладывать верные пути и видеть истину в вихре мнений, совпадений и наваждений, он был счастлив от того, что наконец сможет выслушивать чьи-то суждения, отличные от его собственных.

И, возможно, теперь дела пойдут на лад.

Но сначала были долгие часы разговоров. Алдия рассказывал об их с братом исследованиях, о том, что привело к их ссоре и прекращению сотрудничества с Вендриком как партнёром по экспериментам. Об опытах с душами гигантов и Древних Драконов.

О Шаналотте.

Навлаан слушал, и на его суровом лице постепенно проступала улыбка — не такая, какую привык видеть Алдия, не ироничная, а немного растерянная, как у человека, который внезапно испытал приятное ощущение и никак не может понять, чем же оно вызвано.

— Ребёнок, — сказал он наконец. — Забавно. Познакомишь меня с ней?

— Конечно, — кивнул Алдия.

Это слово и лёгкий кивок ознаменовали очередную фатальную ошибку архимага, очередной отказ его безупречного чутья.

— Она предложила мне помощь в лабораториях, — говорил Алдия, шагая рядом с Навлааном по коридору в направлении кабинета. — И сказала, что в силу своей… двойственной сущности прекрасно осведомлена о том, чем именно ей придётся в таком случае заниматься. Но… Ты понимаешь — я не могу представить её там… — он замолчал и потряс головой. — Среди всего этого… Но я понимал, что без ассистента не смогу продолжать. И тогда…

— И тогда ты взмолился о помощи. Сам не зная, к кому ты обращаешься.

— Именно так. Я даже не осознавал этого, пожалуй. Но… Как ты услышал? И как появился так быстро?

— На самом деле я уже давно находился неподалёку. Я наблюдал за тобой. После того как я узнал, что Вендрик изгнал тебя из королевского замка, я всерьёз заинтересовался происходящим здесь. Я должен был понять: был ли ты изгнан за творимое тобой настоящее зло, или же, как и я — по ложному обвинению.

— И какому выводу ты пришёл?

Навлаан быстро глянул на Алдию — и не ответил. Перевёл взгляд вниз, под ноги, словно опасаясь споткнуться.

— Ну так что же? — переспросил Алдия. Уже сомневаясь, хочет ли он услышать ответ.

— А ты сам-то как думаешь? — уронил Навлаан. И замолчал окончательно.

Алдия кивнул, скорее сам себе, чем собеседнику. Он-то знал. И понимал, что Навлаан тоже знает. И только боялся задать следующий вопрос — зачем же всё-таки на самом деле чернокнижник-альтруист прибыл в цитадель?..

— Знакомься, Шаналотта, это мой новый коллега, магистр Навлаан, — сказал Алдия, ободряюще кивая девочке, которая, войдя в кабинет и увидев там вместе с отцом чужого человека, застыла у двери, вцепившись одной рукой в резную ручку, другой — в подол платья. — Мы в одно время учились в Мельфийской академии, но он был старше… и намного лучше, чем я.