Корона Ксилара - де Камп Лайон Спрэг - Страница 40

• Предыдущая
• 40/44
• Следующая

– Но что будет с тобой, король Джориан?

Джориан усмехнулся.

– Прошу, не надо титулов. Как ты верно заметил, в душе я – ремесленник. Я сумею устроиться, хотя и иным образом, нежели ты.

Коринеус покачал головой, пробормотав:

– Не понимаю этого современного мира. В феодальные времена каждый человек знал свое место и должен был оберегать свою честь. В нашей стычке ты мог бы убить меня шесть раз; я понял это почти сразу же, как мы скрестили мечи. И все же ты обошелся со мной, как будто я всего лишь капризный ребенок.

– Было бы достаточно убить тебя только один раз; и если бы я придерживался твоих замшелых понятий о чести, я бы именно так и поступил. Но давай вести себя разумно. У тебя есть возможность добраться до Ира? Эстрильдис в своем положении не может ехать верхом.

Коринеус задумался.

– У моего друга Веркассуса есть двуколка, которую он не раз мне одалживал. Возможно, мне удастся взять ее на время. Лошадь свою я держу в конюшне у Веркассуса, и мой грум Гвитион живет там же, с его слугами. Я могу захватить его в Месбол, откуда мой слуга вернет двуколку Веркассусу. Если только Гвитион не отправился в обход питейных заведений, мы будем готовы через час.

– Как вы выберетесь из города ночью?

– Капитан стражи Северных ворот проиграл мне в карты. А теперь, если вы разрешите, я вернусь во дворец и соберусь...

– Лучше не трать на это времени. Вещи можно купить новые – в отличие от головы. И пожалуйста, отведи Эстрильдис в дом своего друга – для нашей большей безопасности.

Коринеус собирался что-то возразить, но Джориан решительно сказал:

– Нет, уходите оба. Как верно заметил маленький чиновник, держите язык за зубами, а мы поступим соответственно. Прощай, Эстрильдис.

Она снова заплакала.

– Я не знаю, что сказать... так неудобно... ты настоящий король, что бы там он ни говорил...

– Ну, ну, забудь об этом и уходи, – сказал Джориан, переходя на сельский кортольский диалект своего детства. – Прощания, как и казни, лучше проводить побыстрее; но я всегда буду помнить мою маленькую красотку с фермы.

Закутавшись в длинный плащ, Эстрильдис вышла, шмыгая носом. Коринеус опекал ее, присматривая за ней, как будто она была хрупкой стеклянной вазой.

– Уф-ф! – Джориан вытер рукавом пот со лба. – Будем надеяться, что они успеют убраться, прежде чем их хватится дворцовая стража. Не кажется ли вам, что мы заслужили бутылочку лучшего вина Совара? Разумеется, отца Карадура я не имею в виду – ему это запрещают принципы.

– Я принесу вина, – вызвался Керин.

– Кажется, даже я могу чуть-чуть поступиться принципами, – подал голос Карадур. – Но как ты переменился, Джориан, ведь раньше ты говорил, что проткнешь любого негодяя, который станет строить глазки твоей милой.

– Это все твоя заслуга, – сказал Джориан. – Я запомнил твою лекцию, когда мы пролетали над Лограмами, и теперь стараюсь поступать так, как было бы выгоднее для всех заинтересованных сторон. Коринеус может называть мое поведение нерыцарским, но, к счастью, мне не нужно соблюдать рыцарский кодекс чести. Может, этот парень и красив, и храбр, и галантен, но он ужасный дурак.

Маргалит сказала:

– Вот почему я настаивала на том, чтобы ты взял меня с собой.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Джориан.

– Я думала, что когда ты узнаешь о ее неверности, то в гневе можешь убить ее, и считала, что мой долг – защищать Эстрильдис. Слава Зеватасу, мне не пришлось встать между ней и твоим клинком!

В течение следующего часа они сидели в большой спальне, распивая бутылку, которую принес Керин, и строя планы. Затем, когда бутыль опустела, Керин захотел вернуться к себе, а Маргалит собралась удалиться в свою комнату. Они уже желали друг другу спокойной ночи, когда их внимание привлек раздававшийся внизу шум – шаги множества людей, обрывки слов и лязг оружия.

Керин выглянул в коридор и тихо прикрыл дверь.

– Это отряд королевской стражи ищет Эстрильдис, – сообщил он. – Офицер сказал, что они обшарят каждый уголок в доме. Что делать?

– Дай подумать, – нахмурился Джориан. – Если мы попытаемся бежать... нет. Если они внимательно посмотрят на нас, то могут распознать нас с Маргалит под маскировкой... Я знаю один фокус, который заставит их убраться. Керин и Карадур, полезайте под кровать! Маргалит, раздевайся и ложись в постель!

– Что?! – воскликнула она. – Ты сошел с ума?! Зачем?..

– Делай что сказано! Потом объясню. – Говоря это, Джориан одновременно срывал с себя одежду. – Проклятье, поторопись! Не бойся за свою добродетель; это просто представление, чтобы надуть их. Живее!

– До последнего клочочка? – дрожащим голосом спросила Маргалит, разматывая свое объемистое мальванское одеяние.

– До последнего! – Стоя голым, Джориан дождался, когда Маргалит нырнет под одеяло, в то время как его брат и мальванец спрятались под кроватью. Керин заворчал, когда кровать под весом Джориана придавила его к полу. – Тихо! – прошептал Джориан, обнимая Маргалит, которая сжалась при его прикосновении. – Говорить буду я.

Топот и голоса раздавались все ближе и ближе. Наконец дверь распахнулась. Повернув голову, Джориан различил в дверях силуэты двух королевских гвардейцев. Приподнявшись в постели и по-прежнему прижимая к себе Маргалит, он зарычал:

– Да поразит вас Херике громом и молнией! Неужели нельзя заниматься любовью с законной женой наедине?! Совсем забыли о приличиях? Убирайтесь!

– Прошу прощения, – ответил голос. Дверь закрылась, и шаги стихли вдали. Когда все успокоилось, Джориан вылез из кровати, приоткрыл дверь, выглянул в щель и зажег лампу.

– Они ушли, – сказал он, натягивая штаны.

Маргалит прикрывалась мальванской одеждой.

– Теперь мне можно идти?

– Да, моя дорогая. Если после нашего представления кто-нибудь усомнится в твоем честном имени, Керин и доктор могут подтвердить, что я не позволял себе вольностей. Им лучше видно.

– Но я уверена, что ты думал об этих вольностях. – Маргалит усмехнулась. – Джориан, сомневаюсь, чтобы после путешествия с тобой у меня осталось какое-то честное имя.

Маргалит, держа поводья Филомана, сказала:

– Джориан, для человека, сердце которого разбито неверностью его любимой, ты выглядишь необычно жизнерадостным.

Джориан, восседая на Кадвиле рядом с фургоном, пел арию из оперетты Галлибена и Сильверо «Юбка на судне»:

Он вопрошающе взглянул на Маргалит и ответил:

– Да, ты права, если подумать. Конечно, это было потрясение. Но позже, призадумавшись, я понял, что с горем, разочарованием и негодованием соседствует еще и капля облегчения.

– Хочешь сказать, что любил ее не так безмерно, как утверждал?

– Три года без мужа – слишком большой срок для юной и пылкой женщины вроде Эстрильдис. Да, верно, я любил ее – и до сих пор в каком-то смысле люблю, – и если бы она сохранила верность, постарался бы стать любящим и примерным мужем. Но когда я обнаружил, что она изменила мне, потеря оказалась гораздо менее болезненна, чем можно было ожидать. Ты хочешь вернуться на свою должность в Академии?

– Ну да, а что еще? Место королевской фрейлины найти не так-то просто.

Они двигались на юго-восток, не тратя времени, но и не слишком торопясь, чтобы не возбуждать подозрений. Однажды на них наткнулся кавалерийский разъезд и обыскал их. Но мальванский акцент Джориана, а также отсутствие каких-либо следов Эстрильдис убедили патруль, что они – всего лишь безвредные чужестранцы, и их отпустили.

Джориан сказал:

– Мы вскоре окажемся у поворота на замок Лорк. Давайте проведем ночь там. Барон Лорк – не самый худший из призраков, а у нас будет крыша над головой.

• Предыдущая
• 40/44
• Следующая