Кольцо Анахиты (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 7

— Что?! — я ушам своим не поверила. — Ты издеваешься?!

— Светка, ну прости, мы же не специально. Мы только сегодня утром узнали, когда ты уже вылетела. Питер ведь в палате в какой-то международной комиссии. Должен был ехать другой человек, но он внезапно заболел. И не отменить. А мне с ним надо, там всякие мероприятия будут протокольные, где с женами положено. Мы бы тебя с собой взяли, за свой счет, но…

— Но у меня нет шенгена.

— Да.

— И что мне прикажешь делать? Сидеть здесь и ждать вас? Целый месяц?!

— Свет, ну а что ты дома обычно делаешь? Читаешь или за компом сидишь. Что тебе мешает здесь тем же самым заниматься? К тому же тебя будут кормить, поить, обстирывать, убирать за тобой. Разве что попу не подтирать.

— Ну, знаешь, с попой я как-нибудь сама управлюсь.

— Рада за тебя. Ходи гулять, катайся на лошадях, на велосипеде, машину бери. У тебя же есть права?

— Права есть, но за пруль[16] в жизни не сяду. И лошадей боюсь.

— Тогда поезжай с Бобой — в город или еще куда-нибудь. Хоть в Лондон. Проводной интернет в библиотеке, вай-фай по всему дому. Телевизоров везде до фига. Который в моем кабинете — с русскими каналами. В подвале сауна, бассейн и спортзал. Корты за домом — теннисный и сквошный. Допила чай? Пойдем, я тебя жральню покажу.

— Что покажешь? — не поняла я.

— Сейчас увидишь.

Мы вышли в узкий коридорчик, свернули за угол и оказались перед широкими двустворчатыми дверями из темного резного дерева. Слева вниз уходила неширокая лестница. Я поняла, что одна заблужусь в этом замке, как мальчик-с-пальчик в лесу. Придется бросать за собой крошки… которые тут же сожрут птицы. Нет, которые Энни и Салли тут же ликвидируют пылесосом.

— Внизу кухня, — сказала Люська. — Туда тебе ходить категорически нельзя. Вообще в подвал — там комната отдыха для прислуги, всякие службы, кладовые. В общем, no go area[17].

— А куда еще нельзя? — я не обиделась, но почувствовала себя неуютно. — Надо записать все ваши правила, не запомню ведь.

— Я тебе распечатала план замка, подписала, где что находится, и отметила, куда не надо заходить. Весь третий этаж — там комнаты слуг. Некоторые живут в деревне, в основном семейные, одинокие здесь, только на выходные уходят. Кабинет Питера. Впрочем, он закрыт. Наши с ним личные комнаты — только если с нами. Мне-то что, — поправилась Люська, — даже если и одна зайдешь. Но… сама понимаешь…

— Понимаю, — кивнула я. — Слуги не поймут. Хорошо, что предупредила. Наверно, проще сказать, куда можно, нет?

— Весь первый этаж — куда угодно. Включая мой кабинет. Второй тоже, кроме наших комнат. Но гостевые спальни закрыты. Да там особо и смотреть нечего. Мебель вся под чехлами, снимают, только когда кто-то там ночует. Правда, две большие спальни, где старинная мебель, Джонсон туристам показывает. И большую часть первого этажа. Можешь с ними походить, он хорошо экскурсию проводит. По вторникам после завтрака, по субботам после ланча. Он вообще фанат Скайхилла, Питер столько не знает, сколько Джонсон. Если что будет интересно — спрашивай у него, тогда он тебя полюбит сразу и навсегда.

— Хорошо, учту. Да, а спортзал как, он же тоже в подвале?

— В спортзал отдельная лестница из холла. Туда — сколько угодно. В гараж, в конюшню, на псарню — тоже. Велосипеды в гараже, кстати, бери любой. Боба поможет выбрать и по росту подогнать.

— У вас и псарня есть? — удивилась я. — Там тоже корги? Сколько их у тебя?

— Нет, там охотничьи, остались от дяди Роберта. Это хозяйство Питера, я даже не знаю, как их зовут. И на охоту не хожу. А у меня только эти две барышни. Фокси и Пикси.

Разговаривая, мы шли через огромную столовую, окна которой выходили на цветник. За длиннющим столом могли поместиться, наверно, человек тридцать, если не больше. Стулья с высокими спинками показались мне страшно неудобными. Вдоль украшенных гобеленами стен выстроились резные буфеты — надо думать, с посудой и фамильным серебром. Пахло немного странно — то ли пылью, то ли старым деревом. Впрочем, наверно, так и должно пахнуть в настоящем замке — откуда мне знать. Просто куда бы я ни пришла, сразу начинаю принюхиваться. Запахи — мое все. Ну, или мой кошмар, если не слишком приятные. Наверно, в прошлой жизни я была овчаркой.

— А куда мы идем? — спросила я. — Я думала, столовая — это и есть жральня.

— Нет, — фыркнула Люська. — Столовая — это и есть столовая. Вон там, — она махнула себе за спину, — большая гостиная. После всяких приемов и ужинов с гостями джентльмены уходят в библиотеку пить бренди и курить сигары, а леди в гостиной сплетничают под рюмочку хереса.

Я обернулась, и у меня закружилась голова. Архитектурно-пространственное мышление не помогало. По моим расчетам, за той стеной вместо гостиной должна была находиться подъездная аллея. Похоже, этот замок расположился как минимум в четырех измерениях. Хотя… на самом деле все гораздо проще. Планировка осталась от готического замка, где подобные странные ходы, переходы и повороты в порядке вещей — в отличие от барочных построек с их прямолинейными анфиладами покоев.

— А с этой стороны, — Люська подошла к открытой двери в противоположной стене, — жральня.

Я зашла вслед за ней в небольшую комнату с одним окном, которое тоже выходило в сад. Только это был уже какой-то другой сад. У меня снова закружилась голова. Корги брызнули с обтянутого гобеленом дивана и выскочили в столовую.

— Где же еще им быть, — проворчала Люська. — Только рядом с едой. Обжоры. Скоро в двери не будут пролезать. Как и я.

Это было ее первое упоминание о лишнем весе — так, вскользь, мимоходом. Похоже, собственные габариты графиню больше не беспокоили.

— Королевский подарок?

— Собаки-то? Как ты угадала? Королевский. Только не мне, а дедуле Скайворту. На девяностолетие. Фокси — щенок от одной из ее корги. А потом Фокси подросла и родила Пикси. Вдова дяди Роберта оставила их нам.

Перед диваном стоял небольшой стол, напротив на стене висел телевизор с плоским экраном. У окна друг против друга расположились чудовищных размеров холодильник и не менее огромный буфет, намного больше тех, которые стояли в столовой. Довершали обстановку кулер и столик, на котором красовались микроволновка, кофе-машина и еще один термопот.

— «Слушай меня внимательно!», — скорчив зверскую рожу, Люська процитировала нашу классную руководительницу Ольгу Петровну. — Еду в этом чертовом доме выдают строго по расписанию. Кстати, во сколько ты встаешь обычно?

— Ну… где-то в полвосьмого, в восемь. Но тут же еще разница во времени два часа.

— Ага. Так что первое время будешь тупо просыпаться в полшестого. И будешь хотеть жрать. Что, нет?

— Конечно, буду. И что?

— А то, что завтрак в девять ноль-ноль и ни минутой раньше. Мне, правда, приносят в постель в восемь. Но я замужняя хозяйка дома, это только моя привилегия. В столовой мне вообще не дозволяется завтракать, разве что в исключительных случаях. А тебе принесут в комнату чай. Кстати, надо будет сказать на кухне, во сколько.

— В семь — нормально? И что, только чай?

— Нормально. Да, только чай. Чайник и чашку на подносике. Горничная постучит в дверь. Кстати, задвижку можешь не закрывать, без стука все равно никто не войдет. Если ты ответишь — принесет в комнату. Не ответишь — поставит на столик у двери. Проспишь — будешь холодный пить. Да, так вот. Вот в этой комнате — запасы еды, которой можно кусочничать в любое время.

Люська открыла дверцу холодильника — он был битком набит йогуртами, нарезками сыра, колбасы и ветчины, фруктами, какими-то таинственными бутылками, банками, коробочками и пакетиками. В буфете на полках лежали всевозможные булочки и плюшки в обертках, печенье, конфеты, плитки шоколада, чипсы, орешки, стояли баночки с разноцветными джемами, коробки с чайными пакетиками и капсулами для кофе-машины.