Праздник напрокат (ЛП) - Пейдж Лорелин - Страница 17

Возможно, ей следовало сказать ему об этом.

— Это совсем не важно, — пробормотала Джейн, делая большой глоток горячего шоколада. Но даже когда Джейн отмахнулась от этой мысли, она причиняла неудобство, из-за нее Джейн чувствовала себя неловко, как бы ни ерзала на диване. Словно у нее был опоясывающий лишай, но только внутри.

Может, ей стоит послать ему открытку? Что-то очень милое. Или это было бы словно тыкать ему что-то в лицо? Возможно, будет достаточно самой обычной открытки от «Холлмарк». Быстрое извинение, и она снова будет чувствовать себя в своей тарелке. Возможно, в открытку стоит вложить последний чек Айана, просто как жест доброй воли, даже если он не собирается присутствовать на свадьбе.

Только этот план не принес ей немедленного облегчения, на которое она рассчитывала.

Как и всегда она разрыдалась, когда фильм подошел к концу. В нем закладывался неподвластный времени смысл, который всегда затрагивал ее до глубины души. Но на этот раз все казалось более мучительным, чем обычно. Она размышляла о смысле фильма, о том, как Джордж осознал, что его жизнь измеряется не положением в обществе, а людьми, которых он любил.

Разве это не было так невероятно прекрасно?

Подождите.

О, нет.

Она подалась вперед на диване.

— О, нет, нет, нет.

Джейн была такой лицемеркой. Такой большой хныкающей лицемеркой.

Она обожала этот фильм столько, сколько себя помнила, и все же никогда не думала о том, чтобы применить заложенный в нем посыл к своей собственной жизни. В этом не было необходимости. Она и так была счастлива, со своим стилем жизни и своим классом. Ей никогда не приходилось проверять, будет ли она довольна собой, если вышеупомянутое исчезнет. Ее огромный трастовый фонд гарантировал, что ей никогда не придется этого делать.

Но теперь, из-за Айана, она оказалась на распутье. Либо считать, что социальный статус действительно не имеет значения, либо считать, что фильм «Эта замечательная жизнь» и его посыл — просто куча оленьих какашек. Последнее представляло собой свою собственную загадку, потому что никто с утонченным вкусом никогда не сравнил бы классику кинематографа, снятую Фрэнком Капра, с кучей дерьма.

Деньги и положение в обществе не имели значения. Она знала это в глубине души. Также знала, что ее жизнь не отражает этот факт.

Да, она была большой лицемеркой.

— Ну, хорошо, — сказала она. Ведь что еще может сказать человек, когда его заставляют взглянуть в лицо своему величайшему недостатку? Теперь ей предстояло решить, хочет ли она что-нибудь предпринять по этому поводу.

Джейн оглядела свой красиво украшенный дом, затем посмотрела на себя в пижаме, пьющую в одиночестве накануне Сочельника. Она была жалкой и несчастной, и, возможно, это не сильно изменится, даже если она поменяет свои приоритеты, но был также шанс, что это произойдет. Как заметил Айан, Паркер Уинтроп уже сказала, что вечеринка в этом году была самой лучшей из всех, что устраивала Джейн. Должно быть, она действительно так считала, потому что на следующий день повторила это в «Фейсбуке». Сначала Джейн подумала, что это был сарказм, но теперь...

Она могла бы добиться еще большей благосклонности людей, если бы меньше старалась.

Самое глупое было в том, что ее больше не волновала ни чья благосклонность, кроме Айана. Если она достаточно сильно постарается оправдаться, то, возможно, сможет его вернуть. И, ох, разве это не было бы «замечательной жизнью»?

Внезапно она захотела такой жизни больше всего на свете. Захотела ее прямо сейчас. Ей обязательно нужно с ним встретиться.

Она вскочила с дивана и была уже на полпути к лестнице, чтобы переодеться, когда осознала роковую ошибку в своем плане — в обоих планах — у нее не было его адреса.

Ладно. Все нормально. Наверное, это и к лучшему, не стоило так внезапно появляться у него. Скорее всего, он не решится встретиться с ней, а встреча лицом к лицу, в присутствии его семьи, может оказаться очень неловкой.

Она могла бы ему позвонить.

Но опять же, она не была уверена, что он вообще ответит, и была бы больше чем просто расстроена, если бы он отправил ее прямо на голосовую почту.

Поэтому, все еще в пижаме, Джейн села за компьютер и открыла электронную почту. Она нажала кнопку «Написать письмо» и, заполнив его адрес в строке получателя, набрала сообщение, состоящее из трех самых трудных слов: «Я была неправа».

К полудню следующего дня Джейн все еще не получила ответа от Айана. Ни звонка, ни смс, ни простого ответа на ее е-мейл, где бы говорилось, что он его получил.

Боль в груди сменилась болью во всем теле.

Никаких сомнений — у нее разбито сердце. Она скучала по этому человеку. Ужасно. Ей было больно от того, как сильно она хотела его увидеть.

Но еще больнее было из-за того, как она с ним обошлась. Должно быть, она причинила ему еще большую боль, чем думала. Иначе он не стал бы так легко ее игнорировать.

Снаружи тихо падал снег. Ей всегда нравилось, когда в Сочельник шел снег. Из-за этого волшебство дня становилось еще более реальным. Позже, вечером, когда стемнеет, она зажжет свечи и, как всегда, почитает детскую книжку с картинками «Ночь перед Рождеством», но впервые в жизни ей не хотелось этого делать. Этот план, казалось, самый одинокий способ провести вечер. Как же раньше она этого не замечала?

Ей следовало просто пойти на свадьбу Энди и Блейка.

Она все еще могла это сделать.

А это была идея.

Она не отправила подарок, как планировала, решив, что на почте перед праздником будет настоящее сумасшествие. Сейчас завернутый подарок лежал у двери и манил ее. И платье у нее было — она остановилась на красном платье с белой меховой накидкой. Она первая признавала, что оно выглядело исключительно хорошо в сочетании с ее цветом кожи. Не было никаких причин, чтобы оно пропало зря.

Кроме того, чем она займется, если останется дома? Будет хандрить?

Возможно. Если только мистер Джекобсон не убедит ее пойти на хоровое пение песни «Аллилуйя» в его церкви, хотя тогда она будет хандрить еще больше, только с хором за спиной.

Итак… что же делать?

Идти на свадьбу в одиночку было бы неловко и унизительно.

Да, она понимала, что придает слишком большое значение общественному признанию, но это осознание не изменило ее в одночасье. Ее все еще волновало, что подумают люди, а они могли бы осудить ее, если бы она пошла одна. Даже если бы они не осуждали ее, она бы решила, что осуждают. Наверное, она этого заслуживала. Заслуживала того, чтобы чувствовать себя недостаточно хорошо. Заслуживала того, чтобы чувствовать то, что все эти недели из-за нее чувствовал Айан, когда она тыкала в него пальцем по тому или иному поводу.

Так что она пойдет. Высоко поднимет голову и примет свое наказание.

Джейн, не торопясь, готовилась, совершенствуя макияж, завивая волосы. Закончив, она встала перед зеркалом в полный рост и пожалела, что ее не видит Айан. Ее наряд идеально сочетался бы с его костюмом, и они были бы самой красивой парой на свадьбе.

Чего бы она только ни сделала, чтобы сейчас быть с ним.

Она вспомнила, как впервые его встретила, как он сказал ей, что рождественская магия реальна. Это было так глупо, и Джейн все еще не верила в нее. Но из-за того, что скучала по Айану, она закрыла глаза и пожелала его. Изо всех сил пожелала, чтобы он был с ней.

Когда Джейн открыла глаза, то все еще была одна. Как она и ожидала. Но на всякий случай открыла телефон и проверила, нет ли от него сообщения.

Ничего не было.

Раздался звонок в дверь. Джейн посмотрела на часы. Что-то рано за ней приехала машина. Она поспешила схватить свою сумочку и помчалась вниз, крича при этом:

— Уже иду!

В прихожей она посильнее закуталась в меховую накидку и, зажав под подмышкой свадебный подарок, открыла дверь.

Затем, впервые за много дней, она улыбнулась. Потому что на крыльце стоял совсем не водитель, там стоял Айан.