Дротнинг (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 13

Выходит, она теперь почти вровень с ним? И Хелева божья сила сделала его слабым перед Рагнареком, его же собственным щенком?

А следом Харальду вдруг вспомнились, стремительно и быстро, слова Ёрмунгарда, которые тот сказал при последней встрече — почему люди говорят, что заводить сыновей дело хорошее? И Харальд уже в который раз пожалел, что не придушил всех ведьм в сараях. И Убби вместе с ними.

— Значит, ты собралась уплыть на моем подарке, Сванхильд? — уронил наконец Харальд.

Голос его был снисходительным и насмешливым.

— Что ж, в гавани Упсалы драккаров полно. Выбирай любой. Вот только для драккара нужна команда. Или ты собралась грести сама? Может, и парус поставишь?

Жена, глядя ему в лицо, судорожно вздохнула. Сзади, за спиной Харальда, в толпе, кто- то хохотнул.

Но смех резко перешел в надсадный кашель, точно чья-то рука врезала весельчаку под ребра. И опять стало тихо. Люди молчали, глядя в сторону помоста с угрюмым, чуть насмешливым любопытством.

Пусть осознает, какую глупость ляпнула, быстро подумал Харальд. Глядишь, и одумается. Нельзя позволять ей бунтовать. Один раз почует свою силу, сообразит, что к чему — и будет у него вторая хозяйка. Конечно, Сванхильд далеко не Труди, в теле которой сидела богиня. Но жена поступает разумно через раз, а то и через два. Поэтому волю ей давать нельзя…

Да еще при всех!

На посмешище меня выставил, как-то отстраненно подумала Забава. Конечно, она сама сплоховала — прилюдно с ним заговорила. Но до чего же в груди ноет…

И за себя щемит, и за Гейрульфа этого, на все ради девки пошедшего. Жаль мужика. Жаль, что не смогла, не успела — а Харальд стоял да смотрел, как его убивают!

А вдруг Гейрульф еще жив, внезапно мелькнуло у Забавы. И она, уцепившись за эту мысль, тут же глянула мимо Харальда. Спросила, возвысив голос так, что живот закололо болью:

— Что с Гейрульфом?

В ответ ожидала услышать что угодно — и смешки, и тишину. Но один из мужиков, стоявших рядом с окровавленными телами, откликнулся с готовностью:

— Дышит, дротнинг! Видать, Убби бил уже с ножом в глазу… и рука ослабла! Только вспорол Гейрульфу кровяную жилу, ту, что сбоку!

Может, выживет, с надеждой подумала Забава. Следом уронила, взглянув на Кейлева:

— Отец, помоги ему. Мне больше некого…

— Перевяжите его! — неожиданно рявкнул Харальд, перебив Забаву.

И, развернувшись к воротам, крикнул:

— Ларс, найди мужика с искусными руками, пусть зашьет Гейрульфу раны! Да побыстрей! И распорядись, чтобы Гейрульфа после этого отнесли в женский дом, в одну из опочивален. Приставь к нему кого-нибудь. Но пусть запомнят все — Гейрульф свой эйнвинги выиграл честно! Норны признали его правоту, присудив ему удачу и сохранив жизнь! Всякий, кто в этом усомнится, враг мне!

Затем Харальд развернулся. Сказал уже обычным тоном:

— Вернись в женский дом, дротнинг.

Он не приказал, не попросил — а равнодушно бросил, словно говорил о чем-то неважном. Но уже не отвернулся. Стоял к ней лицом, с секирой в одной руке, прищурив голубовато-серебряные глаза.

Хитер, рассержено решила Забава. О Гейрульфе позаботился, чтобы ее подкупить? Да еще велел отнести мужика в женский дом, куда и ее отсылает. Ох, хитер!

А сам, наверно, в этом женском доме не раз и не два эту Труди на ложе возводил. Целовал-ласкал…

Одежда досталась мне от нее, и ложе ждет, ей согретое, мелькнула у Забавы мысль, горькая до рези в горле. Она сглотнула, подумала — и ведь не в первый раз такую обиду сглатываю. Было у Харальда с Красавой, было и с Труди… а может, еще с кем, только ей про это неведомо. А ведь даже года вместе не прожили!

И, снова утонув в ярости, Забава резко бросила:

— Хоть на этот раз сдержи свое слово, конунг Харальд! Пригляди за тем, чтобы Гейрульфа не бросили помирать во дворе!

По тому, как ощерился Свальд, она тут же осознала, что ударила больно. Но не огорчилась — наоборот, ощутила легкую тень облегчения. Не одной же ей боль терпеть? Пусть-ка и Харальд хлебнет горького…

Однако муж в лице почти не изменился. Только глаза прижмурил так, что те спрятались под короткими щеточками пегих ресниц.

— А за драккар тебе спасибо, Харальд Ёрмунгардсон, — проговорила Забава, уже следя за своим голосом. — И за меня ты не беспокойся. Хирд для своего драккара я найду.

Потом она мимолетно обрадовалась тому, что смогла произнести все так, как хотела. Ровно, бестрепетно, без бабьего писка. Следом перевела взгляд на Болли. Попросила — и вот тут уже голос дрогнул:

— Отнеси меня к Гейрульфу. Посмотрю, как его зашивают. А потом мне надо будет добраться до фьорда… найдешь какую-нибудь подводу? И может, проводишь меня до берега?

И об одежде придется попросить, сообразила вдруг Забава с легким страхом. А еще о еде. Не сидеть же на драккаре одной, без припасов? Хоть и лечит ее дитя, но всякому живому еда нужна!

Болли покосился на отца. Старик, раздосадовано вздохнув, все же кивнул. Только после этого брат развернулся, бросив быстрый извиняющийся взгляд на конунга.

Неждана, стоявшая перед ступенями, обронила, когда Болли ступил на землю:

— Я тоже пойду с тобой, дротнинг.

Свальду это не понравится, мелькнуло у Забавы. Но она безмолвно склонила голову, соглашаясь. Потом устало прижалась щекой к плечу Болли. Подумала с вымученной насмешкой — похоже, весь ее хирд из Нежданы и будет состоять…

Брат зашагал вокруг помоста. Люди давали ему дорогу, толкались, освобождая проход. Смотрели на дротнинг хоть и с насмешкой, но беззлобно. Пару раз Забава даже поймала взгляды, в которых было что-то похожее на уважение.

Мы еще поговорим, дротнинг, разъяренно подумал Харальд, разворачиваясь и следя за тем, как Болли несет разобиженную Сванхильд к Гейрульфу.

Какой бы драккар девчонка не выбрала, без хирда он не уплывет

Пока Харальд разглядывал жену, сквозь толпу к Гейрульфу протолкался немолодой мужик, посланный Ларсом. Кто-то передал ему флягу с крепким элем, чтобы обмыть раны. А одного из молодых парней тут же послали за нитками, иглой и чистым тряпьем.

Сванхильд, которую Болли наконец донес до Гейрульфа, в сторону помоста ни разу не оглянулась. Харальду сверху был виден лишь ее затылок, укрытый синим платком — да перевязанная рука, заброшенная на плечи Болли.

Над толпой тем временем нарастал гул разговоров. И многие начали поглядывать в сторону конунга выжидающе.

Пора заканчивать, мелькнуло у Харальда. Плохо, что Сванхильд здесь… знать бы еще, когда она появилась возле помоста? Успела жена увидеть смерть Труди и Брегги — или Болли принес ее сюда перед тем, как настал черед Асвейг?

В любом случае, ведьм следовало побыстрей казнить. Вот только Сванхильд…

Ее сюда никто не звал, холодно подумал вдруг Харальд. Явилась сама. И она всегда вольна уйти.

Но если останется, он посмотрит, поумнела ли Сванхильд. Научилась или нет видеть во враге, как положено, врага — не хныча о жалости и не распуская соплей. Стала ли она наконец той, кем должна была стать. Дротнинг конунга Харальда…

С этими мыслями он оглянулся. Бросил:

— Свальд!

Брат, уставившийся на Ниду, которая вслед за Сванхильд затесалась в толпу, перевел взгляд на Харальда. Губы у Свальда были сжаты так, что рот казался тонкой прорезью.

— Пусть приведут Исгерд. И уберут отсюда эту ведьму. — Харальд кивком указал на Асвейг, замершую у края настила.

Свальд, опять скользнув взглядом по Ниде, заорал:

— Сигурд! Тащи сюда Исгерд! А эту девку отведи к стражникам… да рот ей заткни!

Следом брат зачем-то объявил:

— И пусть все знают, что вдова Гунира примет смерть за то, что послала дочек Гунира околдовать дротнинг!

Неужто ради Сванхильд старается, хмуро подумал Харальд. Чтобы та знала, почему умрет старая ведьма — и не вмешивалась, дав людям еще один повод позубоскалить…

Или Свальду не по себе от того, что Нида сейчас увидит, как он душит бабу?

Возле Гейрульфа Забава пробыла до тех пор, пока ему не зашили раны — и не унесли.