Падение Ворона - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 14

Оскаленный, без лишних слов, поднялся и вышел.

Через час они собрались – Оскаленный, Артист, Бешеный, Губатый и Ящер. Расселись вокруг очищенного стола, Ворон вручил каждому конверт с деньгами. Джузеппе наблюдал со стороны – он свою долю уже получил.

– Всем поровну, Оскаленному больше, – пояснил Ворон. – Каждому ясно почему? Ответственность вся на нем!

Бойцы закивали стриженными головами.

– Мы будем расширять дело! – объявил Ворон. – Предстоят расходы, поэтому основные деньги идут в общак, и заработок не очень… Надо покупать оружие. У нас есть кое-что, но этого мало. Обстановка там хреновая, уже была стычка, только без железок… Кто хочет, спросите Джузеппе, он расскажет, с какими рожами мы все потом ходили.

Джузеппе кивнул. Его длинное, лошадиное, в оспинах лицо было мрачным.

– Губатый, ты говорил, что есть выходы на серьезные стволы? – продолжил Ворон.

– Были, – кивнул худощавый парень с отквашенной нижней губой. Раньше он боксировал в легком весе и сохранил нокаутирующий удар. – Надо сейчас проверить.

– Вот и займись этим. Нам нужна серьезная партия.

– Сделаю.

– Надо подобрать с десяток бойцов на выезд, да и здесь усилиться, – продолжил ставить задачи бригадир. – Это на тебе, Бешеный!

Бешеный – рукопашник, чуть не попавший под суд за убийство, но выскочивший за недоказанностью, кивнул.

– Артист и Ящер! Вы должны быстро закончить закупки и сформировать караван на Карну: минимум две-три фуры!

– Так нам даги мешают, – ответил Артист, по лицу которого никогда нельзя было определить, что у него на уме. Наверное, потому ему всегда везло в карты.

– На складе требовали нам холодильники не отпускать, – кивнул Ящер, действительно чем-то похожий на одного из чудовищных пустынных варанов. – И вообще…

– Пока пробуйте по-хорошему, надо будет – порешаем по-плохому!

Оба кивнули.

– Ну, и всё! Оскаленный – останься, остальные – вперёд, делать, что сказал! И ты, Джузеппе выйди, покури во дворе.

Когда пацаны вышли, Оскаленный сел поближе к Ворону и приготовился внимательно слушать.

– Кругом полно предателей, – негромко, но со значением, сказал Ворон. – Нужно создать законспирированную службу безопасности, о которой никто из бригады знать не должен.

– На такую работу людей нелегко подобрать будет, – задумчиво промолвил Оскаленный.

– Да, дело серьёзное. Присмотрись, может кого-то из бывших ментов взять стоит… Только в курс дела сам никого не вводи, сначала мне покажешь, кого нашёл!

– Само собой, – закивал Оскаленный.

– И еще – найди, где Джузеппе перекантоваться. А я к себе поеду. Ну, всё, бывай!

Ворон поднялся.

– Тебя подвезти?

– Не надо, сам доберусь! Займись лучше делом, времени мало!

На улице их ждал сюрприз, причём неприятный. Он возник перед Вороном в лице здоровенного детины с пивным животом и наглым лицом. Это был Толстяк, правая рука директора рынка Воронцова, известного в своей теневой жизни под кличкой Шаман. В криминальном мире Тиходонска не было единого хозяина, и Шаман неоднократно предпринимал попытки им стать. Но пока у него ничего не получалось.

– Тебя шеф хочет видеть! – не здороваясь, сообщил Толстяк. – Поехали!

– Он хочет, а я ехать должен? – возразил Ворон, хотя понимал, что с Шаманом лучше не ссориться, во всяком случае – сейчас.

– Шеф машину за тобой прислал, уважение показал, так что и ты не кобенься!

– Я и на своей доехать могу.

– На этой что ли? – скептически усмехнувшись, Толстяк кивнул на «Ниву» Оскаленного. – Не позорься!

– Долбанный экибастуз! – воскликнул одновременно Оскаленный, глядя на переднее левое колесо своей машины. – Это ты что ли мне скат проколол?

Ответом Толстяк его не удостоил.

– Поехали, Ворон! – сказал он и сделал пригласительный жест в сторону стоявшего неподалёку не нового, но выглядящего солидно, чёрного «Мерседеса».

– У меня запаска есть! – сказал Оскаленный и открыл капот. – Сейчас быстро поменяю и поедем.

– Ладно, сделаешь, потом подъедешь за мной, – громче, чем нужно, ответил Ворон. – Пусть Бешеный приготовится, только контролируй его, а то сдуру весь рынок на воздух поднимет…

– А? Что? Какой Бешеный? – ошалело глянул Оскаленный. Но Толстяк услышал сказанное и хотя понял еще меньше, но додумал больше.

– Ты что, Ворон?! – удивленно спросил он, и это было неприятное удивление. – Никто воевать с твоей кодлой не собирается! Босс побазарить хочет!

– Хочет, побазарим! – сплюнул Ворон и направился к «Мерседесу».

Толстяк привёз Ворона на рынок, но повёл не в кабинет директора, а в подвал-холодильник. Там, при температуре плюс пять, среди десятков освежёванных туш, ходил Шаман. Сейчас он выступал в своей официальной ипостаси директора рынка – рачительного и строгого хозяина, следящего за порядком во всех уголках своей империи.

– Вот, Иван Павлович, привел! – объявил Толстяк и, подойдя вплотную к директору, пошептал что-то в заросшее черными волосами ухо.

– Я сам пришел, конвоир фуев! – громко поправил Ворон. – Привел он… Козу пойди, приведи!

Директор непроизвольно бросил на него острый взгляд, небрежно кивнул и продолжил свою важную работу. В полушубке, с накинутым поверх белым халатом, белых бурках, каракулевой шапке, в сопровождении свиты из трех мясников, он осматривал туши, проверял температуру, заглядывал в углы – чисто ли…

– Каждое мясо свой микроклимат любит, иногда разница в полградуса, или легкий сквознячок – свинине нормально, а говядина заветривается, – назидательно говорил он, и мясники почтительно кивали, будто хозяин открывал им глаза на совершенно неизведанные вещи.

– Поэтому лучше развешивайте по видам: баранину здесь, свинину здесь, говядину здесь. Тогда легче контролировать, кому какое место больше нравится…

Ворон довольно быстро замерз. Пахло сырым мясом, запекшейся кровью, одним словом – смертью… Там, где прошел Иван Павлович, красные туши слегка покачивались на зловещих никелированных крючках. Как будто освежеванные тела… Зрелище угнетало.

«Неспроста Шаман принимает меня здесь, – понял Ворон. – Напоминает, как легко превратиться в такую же тушу. Да и раздетым на холоде долго не продержусь…»

– Слушай, Иван Павлович, глянь на часы – сколько времени прошло? – спросил он, и это был дерзкий вопрос: троица здоровенных рубщиков переглянулась, но на часы посмотрели все.

– А ты что, на электричку опаздываешь? – добродушно усмехнулся Воронцов.

– Я-то нет. А у Бешеного в башке стрелки быстро крутятся.

– Мне-то что до твоего Бешеного?!

– Ничего. Только если я через пятнадцать минут не выйду, он начнет гранатами швыряться…

У Бешеного была репутация полного отморозка, и один раз, во время пустячного спора в ресторане, он уже пугал гранатой компанию нахичеванских. Эта история быстро облетела весь город, особенно, заинтересованные круги, и только укрепила его репутацию. Правда, в тот раз он использовал муляж, но об этом мало кто знал. Да и по сути, это дела не меняло.

Директор рынка обвёл взглядом подчинённых. Толстяк выразительно кивнул: дескать вполне может быть. Настроение у Шамана испортилось – попытка преподать Ворону урок послушания не удалась. Он молча направился к выходу, и вся свита двинулась за ним.

Выйдя на улицу, Ворон прищурился от яркого солнца, быстро наполнявшего его теплом и чувством свободы. Вокруг сновали люди с сумками, полными покупок, но своих среди них он не увидел.

У входа в здание администрации рынка свита исчезла: кто-то пошёл выполнять полученную задачу, кто-то с наслаждением затянулся сигаретой, кто-то просто скрылся подальше с глаз шефа. В приёмную, кроме Ворона за директором зашёл только Толстяк.

– Не пускай никого! – приказал ему Иван Павлович, который переступив порог, превратился из официального законопослушного городского руководителя в теневого вождя криминалитета Шамана, который мечтал накинуть свою паутину на весь город.