Тень маски (СИ) - Метельский Николай Александрович - Страница 19

— Не отбросишь, — ответила Атарашики, читая одно из писем.

— Казуки, подтверди, — посмотрел я на него.

— Не отбросите, Синдзи-сан, — бросил он, как и Атарашики, не отрываясь от письма.

— Эрна…

— Осталось немного, Синдзи-сан, — ну хоть она посмотрела на меня.

— Ну вот нахрена я вам здесь? — спросил я, беря следующее письмо.

— Дабы на своём примере показывать нам, насколько нытики жалкие, — ответила Атарашики, кидая письмо с конвертом в кучу таких же.

В отличие от неё, кстати, у Казуки и Эрны все конверты были сложены аккуратными стопками.

Тут из-за косяка двери показался Идзивару.

— О, усатый, айда к нам, — похлопал я по колену.

На что он оглядел нас всех и развернувшись ушёл обратно. Я даже говорить ничего не стал. Не хотелось. Просто тяжко вздохнул. Никто меня не понимает, никто не любит. Бранд и тот полчаса как свалил.

На загородную базу я прибыл лишь с одной целью — принимать в Слуги Рода. Но первым делом я должен заняться, как ни странно, не вернувшимися из Малайзии бойцами. Всего за время войны погибло не так уж и много моих людей… если учитывать общие потери альянса. «Всего» триста шестьдесят семь человек из тысячи четырёхсот пяти. Из них «всего» двести семьдесят человек с семьями. Двести семьдесят опор, что потеряли тысяча семнадцать женщин и детей. Десять сотен человек, про которых большинство других аристократов просто забыли бы. И думается мне, они об этом догадываются, так что я даже представлять себе не хочу, что чувствовали родственники погибших, когда узнали о смерти своих сыновей, мужей и отцов. И кем бы я был, если бы действительно забыл о них? Кояма, которые кинули внуков Фантика? Я обещал, что позабочусь о семьях, и я позабочусь.

Выйдя на трибуну, сколоченную на скорую руку, подошёл к микрофону и окинул взглядом толпу стариков, женщин и детей, что стояли напротив меня. Просто толпа, стоящая без какой-либо системы. За ней, в некотором удалении, стояли ровные коробочки вернувшихся из Малайзии бойцов.

— Ваши дети, мужья, братья, отцы, отдали мне второе по важности, что у них было, — начал я вещать по-русски. — Они отдали мне свою жизнь и честь. Умерли, отстаивая интересы моего Рода. Должно ли это вас успокоить? Конечно, нет. Вы потеряли самых близких, и никакая пафосная чушь не заменит вам их. И тем не менее они мертвы. Мне жаль, что я не гений, который ведёт войны без потерь, мне действительно жаль, что я потерял людей, доверивших мне всё. Да, я не смог сохранить их жизни, но после них осталось ещё кое-что, о чём я обязан позаботиться. Это вы. Те, кого они ценили выше своей жизни. Те, кто является лицом и наследием их славных дел. Сражавшиеся до самого конца, не сделавшие ни шагу назад. Воплощённая храбрость и честь. И я, Аматэру Синдзи, говорю во всеуслышание — они доказали, что вы достойны стать частью любого Рода. Что вы не посрамите их память. Доказали не только мне, но и всем способным видеть. Ваши дальнейшие действия зависят только от вас, но, что бы вы ни выбрали, я помогу вам. Тем не менее, я хочу, чтобы вы знали — Род Аматэру примет любого из вас. Но помните и вы — Род, любой Род, не приемлет компромиссов. Я заберу всё. И вашу жизнь, и вашу честь, и вашу гордость. Как и ваши проблемы, ваши переживания, вашу ненависть. Будущее Рода станет вашим будущим. Достижения Рода станут вашими достижениями. Величие Рода станет вашим величием. Времени на раздумье у вас год. Останетесь ли вы со мной или найдёте свой путь, решать вам. Я в любом случае помогу. Но конкретно сегодня я свободен весь остаток дня, и если кто-то решится принести клятву верности, я буду ждать его.

Время на раздумье не взял никто. Следующие шесть часов я сидел в приёмном зале штаба и принимал клятвы у групп по двадцать пять-тридцать человек. Приходили вместе с детьми, порой очень маленькими, но они клятвы не давали — несовершеннолетние, все дела. Впрочем, исключения были. Несколько раз клятвы давали подростки от пятнадцати лет, у которых кроме малолетних братьев-сестёр никого и не осталось.

А ведь передо мной ещё стояла проблема пристроить всех родственников погибших. Поначалу. А там и вообще всю родню моих новых Слуг надо было пристроить к делу. Сейчас большинство из них живёт на зарплату мужчин, но это вынужденно. Среди простолюдинов подобное норма, всё же не зря мужчин называют добытчиками, а вот среди Слуг было принято помогать Роду своей работой. Не сидеть без дела. Да, ситуации бывают разные, и иногда в Роду просто нет лишней работы, но то уже не вина Слуг. У меня сейчас как раз такая ситуация. Мне просто некуда деть несколько тысяч гражданских. Ладно, не берём во внимание детей и стариков. Последним, кстати, вообще многое позволено, более того, если о них заботятся дети, на это даже смотрят положительно. Мол, и отпрысков они смогли воспитать правильно, и будущее им обеспечить, в том числе и финансовое. Но и когда они работают, ничего предосудительного нет — общество благожелательно относится к тем, кто не привык сидеть на жопе ровно и хочет заниматься делом.

В общем, если брать всю родню моих бойцов, то наберётся порядка пяти тысяч. Взрослых из них около двух тысяч. Уже работают около восьми сотен человек. И ещё двенадцати сотням работу должен найти я. В первую очередь трём сотням, что потеряли кормильцев. Часть из этих трёх сотен уже работает, но далеко не все на меня. Есть и те, кто сам работу нашёл, что несколько… ненадёжно для них. Придётся сильно напрячь Такано Кейтаро. Всё-таки он не только церемониймейстер, но и ответственный за персонал. Фактически, он глава отдела кадров Рода. Персонал всех фирм, фирмочек и торговых точек, принадлежащих Аматэру, проходит через него. Точнее, через его людей. Разве что только у Шидотэмору и «Коралловой верфи» свои отделы, но скоро я и их в один солью и передам Такано. Так что пусть думает и подсчитывает, куда деть столько народу. А если рабочих мест не хватит, а я уверен, что не хватит, составит доклад, что нам нужно открыть, чтобы дать работу всем. Часть уйдёт в новые больницы, часть в новые филиалы Шидотэмору, а для оставшихся… Не знаю, но будем думать. Хм, театров новых открыть? Персонал ведь там тоже нужен. Ладно, потом, сначала надо заняться пособием для родственников погибших.

Ну а на выходных я, как и обещал, выделил время на друзей, пригласив их всех в «Ласточку», где в то же время отдыхала группа «Интер» в полном составе. Точнее, сначала к себе пригласил, а уже вечером мы пошли в «Ласточку». Рассказывать, слава богу, не о чем, ничего, что стоило бы упоминания в тот вечер не произошло. Пили безалкогольные напитки, ели вкусности, приготовленные Шотганом заранее, так как подобных деликатесов у него сроду не водилось, общались между собой и ребятами из «Интера». Ну а я, отлучившись на полчаса, пообщался с Акеми. Чисто деловой разговор, ничего такого. Для чего-то большего и времени нужно больше.

На следующий день у нас было воскресенье, и если мои друзья продолжили отдыхать, то у меня свободного времени больше не было. Само воскресенье ознаменовалось поездкой во дворец к Императору. Что ему было от меня надо, я не знал и даже не догадывался. Могло быть как что-то хорошее, так и плохое, но в принципе, чего-то откровенно плохого я от Императора не видел, так что и не особо волновался. Принял он меня в своём кабинете, где опять сидел не за столом, а в кресле у книжных полок. Хрупкий старичок в серой водолазке, чёрных брюках и чашкой чая в руках.

— Присаживайся, Аматэру-кун, — произнёс он, чуть повернув ко мне голову. — Угощайся. Отличный чай с плантаций Акэти.

— Благодарю, ваше величество, — поклонился я.

Так-то он сидел ко мне почти спиной, и мой поклон разве что краем глаза мог заметить, да и не сам поклон, а движение тела, но от греха подальше я не поленился согнуть спину. Пройдя вперёд, присел на свободное кресло, повёрнутое так, чтобы сидящий оказался лицом к Императору. Между нами находился небольшой столик, на котором и стояла уже наполненная чаем чашка. Плюс небольшой чайник, тарелка с какими-то мучными финтифлюшками и конверт. Чай был зелёным и прозрачным. Я это к тому говорю, что на дне чашки был отлично виден знак качества Минамото, который члены их Рода, если занимались созданием произведений искусства, лепили на свои изделия. Они и при существовании Минамото немало стоили, а уж сейчас цены на такие предметы и вовсе заоблачные. Их подчас и не продают, а предлагают в дар.