Господин метелей (СИ) - Лакомка Ната - Страница 75

— Пролитой кровью заклинаю, — услышала я голос Николаса, — исчезни, порождение зимы! Исчезни, Хольда!

Закрывая лицо, я смотрела сквозь пальцы, потому что не могла пропустить этого. В сверкающей круговерти осколков показались белые фигуры — нет, не снежные духи. Шесть девушек кружились вокруг меня, но теперь они не протягивали ко мне руки, а лица их не выглядели мертвыми — они были живыми, хотя и прозрачными, и они улыбались.

Хольда из последних сил держалась за раму, потому что ее затягивало в зеркальный коридор.

— Близар — предатель! — проскрежетала она. — Меня невозможно уничтожить!..

Но пальцы ее соскользнули, и она улетела в глубину зеркала, дико завывая — будто зимний ветер задувал в печную трубу.

Четыре снежных духа ударили в зеркальную поверхность, и новый дождь осколков посыпался на нас с Николасом. Он подмял меня под себя, и держал, пока метель не утихла, и только тогда отпустил.

Вид у нас был жалкий — расцарапанные лица и руки, а прекрасный камзол Николаса и вовсе превратился в лохмотья, изрезанный стеклом.

Призраки девушек исчезли, и только четыре снежных духа парили над Ледяным чертогом, чей стеклянный потолок дал трещину и грозил вот-вот рухнуть. Аустерия облетела нас, заметая подолом, и осколки, больно впившиеся в руки, застрявшие в одежде и в волосах, стекли с нас хрустальными ручейками.

— Лучше нам убраться, — сказал Николас и потащил меня вон.

Когда мы выскочили на лестницу, позади раздался оглушительный грохот и звон — это рухнул стеклянный купол.

— Славно бумкнуло! — восхитился Сияваршан, вылезая из какой-то невидимой щели, а следом за ним показались Аустерия, Велюто и Фаларис, снова принимая привычный мне облик молодого щеголя, элегантной дамы, кота и старика.

— Но как же… — я посмотрела на них и только тут заплакала. — Ведь Хольда говорила, что вы погибните…

— Опять соврала, — сказал Николас, подхватывая меня на руки и сбегая по ступеням. — А ты опять поранилась, Антонелли! И почему тебе спокойно не живется?

— Но теперь Хольда исчезла навсегда? — спросила я, обнимая его за шею, и чувствуя, что весна началась прямо сейчас, не дожидаясь календарного окончания зимы.

Синие глаза колдуна затуманились:

— Не знаю, — сказал он. — Но уверен, что мы ее больше не увидим.

— Значит, в песне про Изабеллу Колвин все неправда, — сказала я задумчиво, сидя на коленях у Близара, в то время как четверо духов парили вокруг нас. — Первый Близар не принес возлюбленную в жертву, он пытался ее спасти, чтобы Хольда не вселилась в ее тело.

— Он поздно понял, что Хольда его обманывала, — сказал Близар, накручивая на палец прядь моих волос. — И когда во всем разобрался — попытался расправиться с ней. Но разве можно уничтожить зиму? Он смог только лишить ее сил, разбив маску и заперев в Ледяном чертоге. Но Хольда смогла обольстить его сына, и начались поиски девиц, чтобы собрать маску.

— Но почему требовались именно девицы? И именно влюбленные в Близаров?

— Маска была разбита из-за любви, Хольда была побеждена любовью, поэтому именно любовь она хотела унизить, чтобы вернуть свободу. Семь дев должны были быть принесены ей в жертву, семь душ должны были быть заперты навечно в замке Близаров, чтобы Хольда обрела силу и плоть. Было придумано Снежное Пророчество — вовсе не первым Близаром, потому что он умер к тому времени. Была придумана легенда о доброй фее, которую поработили злые колдуны, пожелавшие стать повелителями метелей. И все шло по плану — каждый из Близаров приносил в жертву по влюбленной в него девушке, расплачиваясь за грех убийства собственной жизнью — ведь Хольда не щадит никого. Она безжалостна, у нее нет ни души, ни сердца. Мои предки приходили и уходили, оставаясь рабами этого замка. Зима — женщина ревнивая, она не позволяла Близарам надолго покидать ее. Боялась, что найдется девушка, которая сможет растопить ледяное сердце, разрушить ее магию. Она же запретила Близарам жениться — разве можно было позволить, чтобы в замке появилась другая хозяйка? Но однажды сюда пришла Стефания — и план дал сбой. Мой отец не захотел приносить ее в жертву — и отпустил.

— Как ты меня, — вставила я. — Только он не отказался принести в жертву другую девицу, в которую не был влюблен.

— Да, и он совершил грех убийства в угоду Хольде, — кивнул Николас. — Он думал, что ради великой цели можно пожертвовать чем-то незначительным…

— Чужой жизнью? Вот уж точно — что-то, действительно, незначительное!

— Чужой жизнью всегда жертвовать легче, когда сердце оледенело. Я сам думал так же. Пока ты не пришла.

— Но ты не только отпустил меня, — сказала я, прижимаясь к нему, — ты отказался продолжать поиск девицы на роль жертвы.

— Отказался, — усмехнулся колдун, покосившись на призраков. — За это они меня… немного приморозили.

— Ну не будешь же ты из-за этого злиться на нас? — переполошился Сияваршан. — Ты же знаешь, что это все Хольда… Это она наобещала Эрне, что сделает ее повелительницей зимы, если та прочитает заклинание и соединит маску. И велела нам помогать ей…

— Я не злюсь, — сказал Николас ледяным тоном. — Чего ждать от духов стихии? У вас нет ни души, ни сердца, и вы не различаете, что хорошо, а что плохо.

— Не ругай их, — попросила я тихо. — Ты и сам до недавнего времени был такой же. Нельзя обвинять мороз и метель в том, что они губят. Такова их природа. Мы можем только противостоять им, и я рада, что у нас все получилось.

— Но теперь я до самой смерти привязан к этому замку, — сказал Николас с грустной усмешкой.

— Но теперь я с тобой, — я обняла его и поцеловала, утешая, а духи деликатно отвернулись. — И больше никто не станет жертвой договора с Хольдой. Но почему я смогла сразу найти два осколка от маски, и она светилась, а потом, когда мы перебирали осколки вручную, волшебство уже не действовало?

— Потому что первый раз ты пришла туда, собираясь помочь мне, — объяснил Николас. — А потом придумывала тысячу причин, почему ты делаешь это — помогаешь духам, призракам, Хольде… А всего-то надо было признать правду. Что ты делаешь это ради любви ко мне.

— Боже, какое самомнение! — закатила я глаза, но больше к этому вопросу не возвращалась. — Итак, все закончилось, и что мы делаем дальше?

— Мы с тобою женимся, наверное? — предложил Близар. — Я ведь обещал твоей дорогой мачехе, что не отдам тебя никому.

Свадьбу сыграли в первый день весны. И если я хотела, чтобы на венчании присутствовали лишь члены семьи (моей, конечно, потому что со стороны Николаса пригласить было некого), то его величество решил все по-другому: впервые за столько поколений граф Близар решил связать себя узами брака! да это событие достойно самого великого торжества!

И торжество было устроено на неделю. «Тетушка» Аустерия с важным видом читала напутствие жениху, а к алтарю меня вел папа, который благодаря стараниям королевского лекаря быстро пошел на поправку. Мачеха и Мелисса отклонили приглашение, отговорившись необходимостью срочно посетить курорт на минеральных водах, а Роланд в очередной раз отправился ухаживать за больной бабушкой.

Но без них свадебные гулянья прошли еще веселее. За эту неделю не было ни одного дома, ни одного человека, который не получил бы подарок от «доброго графа Николаса», а добрый граф расшвыривал деньги направо и налево, и так украсил бриллиантами мое свадебное платье, что я вынуждена была возмутиться — носить такую тяжесть мне было не под силу.

Конечно же, я настояла, чтобы мне позволено было принести в дом мужа приданое — постельное белье, скатерти, салфетки, столовое серебро. Николас не видел в этом необходимости, но мне это казалось очень важным.

Когда мы с Аустерией перестилали постельное белье, меняя наволочки и простыни, помеченные монограммами «BS», я вздохнула:

— Моя мама так старалась, вышивая их. У меня рука не поднимется распарывать вышивку. Смотрите, какие ровные стежки, я никогда не умела так вышивать.