Господин метелей (СИ) - Лакомка Ната - Страница 32

Я развернула один из пакетов и обнаружила великолепную свиную вырезку, а в другом пакете нашлось белое рождественское печенье — его часто пекла мама, называя на свой манер — брутти-ма-буони, некрасивые, но вкусные.

— Пробуй, — добродушно разрешил Сияваршан.

Не удержавшись, я взяла один белый кусочек, из которого торчали ядрышки миндаля, и положила в рот. Это было божественно вкусно! Словно ты пробуешь на вкус саму зиму!.. Хрустяще, свежо, чуть покалывает язык… Я съела еще один, и еще, и только потом заставила себя остановиться. В других свертках оказались не менее вкусные сладости — нуга, карамельные конфеты и даже ломтики фруктовой коврижки, щедро посыпанные сахарной пудрой. Сияваршан только довольно щурился, глядя на меня.

В кухне запахло знакомыми ароматами новогодних праздников, и я спросила:

— А когда вы будете украшать елку?

— Елку? — Сияваршан вскинул брови. — Никогда не ставили.

— Но ведь праздник…

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачал он с сомнением головой. — Праздники? Здесь?..

Спорить я не стала, а отнесла в холодную кладовую мясо, уже предвкушая вкуснейшие свиные отбивные, запеченные в сметане, с чесноком. А пока следовало сварить кофе и насладиться «некрасивыми, но вкусными» в полной мере.

На бодрящий аромат призраки потянулись, как на ниточке. А может, им просто надоело летать где-то по мрачным закоулкам замка. Вскоре все мы сидели в кухне, устроившись очень уютно, и болтали почти по-дружески. Пусть я еще была сердита на Сияваршана и за ванную комнату, и за то, что утащил меня под лестницу, но сладости любого заставят подобреть.

Сияваршан рассказывал смешную историю о том, как они с Велюто, притворившись конями, стояли в королевской конюшне, а конюх решил подбросить им сена.

— И я тогда ему говорю, — упивался рассказом Сияваршан, — сено и солому можешь есть сам, уважаемый! Он как стоял — так и сел!..

Аустерия раскатисто захохотала. Даже Фаларис захихикал, а Велюто принялся носиться по потолку, пища и пофыркивая. Я тоже не сдержала смеха, но осеклась, когда увидела, что в кухне появился Близар.

Призраки тоже затихли, и Велюто тихонько поплыл в сторону шкафа, превращаясь в безликий белый туман.

— На моем столе письма, — сказал колдун, окинув нас холодным взглядом. — Разнеси, Сияваршан.

— Слушаюсь, хозяин, — призрак поклонился в воздухе, перекувыркнулся через голову колдуна и вылетел в коридор.

— Понравилось печенье? — спросил Близар, кивнув на тарелочку, стоявшую передо мной. На ней лежали ломтик коврижки и две шоколадных конфеты. — Оно не ворованное, так что ешь без угрызений совести.

Я промолчала, не зная, есть ли в его словах подвох. Может, мне не стоило есть эти конфеты?

— Конфеты куплены для тебя, — сказал Близар. — Хочешь елку? Я прикажу Сияваршану, чтобы он принес и елку, и все что надо для украшений.

Это было неожиданно, и я поспешила возразить:

— Не надо беспокоиться! Вы ведь обещали отпустить меня после Сочельника, а вам, как я поняла, елка и не нужна вовсе… — и я замолчала, охваченная дурными предчувствиями.

Близар криво усмехнулся и махнул Аустерии:

— Скажи Сияваршану, что Антонелли желает елку.

— Не надо… — опять запротестовала я, но тут влетел Сияваршан, держа корзину с запечатанными письмами.

— Близар! — он спустился и пошел к колдуну — пошел совсем по-человечески, стуча каблуками по каменному полу. — Что-то я не понял. Молерин… Лукас… — он читал адреса на письмах. — Я же недавно отнес им приглашения. Ты забыл?

— Нет, не забыл, — отрезал колдун. — Я отменяю все встречи на месяц вперед. Отнеси письма, не желаю видеть никого.

Я затаилась, как мышка, вспомнив брошенную мне алую розу. Не думает ли он, что я решила принять его ухаживания?! Нет, нет! Я и поймала ее неумышленно!

На призраков слова колуна тоже произвели огромное впечатление. Снежные духи застыли, похожие на заиндевелые на морозе простыни.

Сияваршан смотрел на колдуна, вытаращив глаза. Аустерия опомнилась первой и бесшумно вылетела в потолочную щель. Фаларис «уснул», уронив на колени очки, а Велюто юркнул за шкаф.

— То есть, как ты все отменяешь? — переспросил Сияваршан в абсолютной тишине. — Как это — отменяешь?!

— А что такое? — нахмурился Близар. — Мне повторить?

— Но…

Колдун указал на дверь, и Сияваршан покорно поплыл к ней, спиной вперед, глядя на Близара, словно надеясь, что он передумает. Но колдун не передумал, и призрак со злым свистом унесся прочь.

Велюто выскочил из-за шкафа и метнулся следом за Сияваршаном, Фаларис провалился сквозь пол, и я запоздало поняла, что осталась один на один с главной опасностью этого замка.

— Хотите кофе? — спросила я голосом оробевшей девочки.

— Нет, благодарю, — вежливо отказался Близар, но уходить, судя по всему, не собирался — так и стоял в дверях.

— Вы решили отменить… все визиты, — сказала я. — Это доброе дело.

— Я просто устал, — ответил он.

— О да, это ведь так утомительно, — сболтнула я.

Синие глаза стали насмешливыми, и я схватила кофейник, наливая себе еще чашку ароматного напитка, хотя наелась уже до ушей.

— Смотрю, ты знаток в этом, Антонелли, — сказал колдун.

— Нет, не знаток, — ответила я, старательно отводя взгляд. — Но уже вторую неделю вижу, как вы трудитесь на износ, бедный…

Определенно, с колдунами так не говорят, но на меня нашло что-то почти колдовское — язык мой молотил такую откровенную чушь, что самой становилось страшно.

— Ты осмелела, — заметил это и Близар. — Язычок так и жалит.

— Вы же награждаете за правду, — сказал я. — Может, и мне подарите булавку с бриллиантом. На свои пять талеров я уже и не рассчитываю.

— Точно дочь торговца, — хмыкнул колдун и подошел к столу.

Я втянула голову в плечи, уставившись на недоеденную коврижку, но Близар положил рядом со мной пять серебряных новеньких монет. Положил одну на другую, столбиком. Я скосила глаза, не зная, можно ли их взять, и что за этим последует.

— Не бойся, — подзадорил колдун. — Это плата за уборку. За умение обращаться с метлой.

В этом можно было усмотреть намек на то, что ему досталось от меня, и я задумалась, что услышала — похвалу или угрозу.

— Значит ли это, что вы передумали, и я свободна? — спросила я, осторожно протягивая руку к монетам.

— После сочельника! — рыкнул он, прихлопнул мою руку к столешнице своей рукой и засмеялся, когда я испуганно ахнула. Но Близар тут же отпустил меня и отошел к окну, насмешливо поглядывая: — Что, Антонелли, мои шутки не такие смешные, как у Сияваршана?

— Ха-ха, — сказала я мрачно, потирая ушибленную руку. — Замок забавников, да и только.

Мы помолчали, а потом колдун заговорил:

— Мне намекнули, что я неправильно веду себя с тобой. Признаться, твой приезд и правда сбил с толку.

— Вы сами сказали, что желаете меня в жены, и только поэтому я здесь.

Он кивнул несколько раз, но как-то с сомнением, будто все равно мне не верил.

— Мне не надо вашего серебра, — взмолилась я пылко, — оставьте себе! Просто напишите письмо моему отцу и отпустите!

— Мы же договорились — до сочельника, — тихо повторил он.

— Но сдержите ли вы слово?

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, а потом Близар вышел, ничего больше не сказав.

Серебряные монеты остались лежать на столе, и я быстро спрятала их в карман.

Этим же вечером по приказу колдуна Сияваршан принес елку — красивую, как на картинке из новогодней книжки — пушистую, с разлапистыми веточками, словно оплетенными зеленым бархатом. Но сам призрак был недоволен, и раздраженно отмахнулся от Велюто, когда тот напрыгнул, приглашая поиграть. Еще призрак принес корзинку, полную расписными имбирными пряниками, позолоченными шишками и разноцветными лентами — всем тем, чем полагалось украшать новогоднее дерево.

Конечно, я бы предпочла заниматься этим дома, вместе с Тилем, и чтобы отец улыбался, наблюдая за нашей возней, но выбирать не приходилось. И все равно, умиротворение, которое охватывает в канун нового года, передалось и мне. Я мурлыкала песенку про звенящие колокольчики, и надевала на елочные ветки то пряник в виде человечка, то сахарную свинку — всю в глазурных завитушках, с изюминками вместо глаз. Из лент я навязала пышных разноцветных бантов, и елка превратилась в настоящее украшение зала. Мы поставили ее посредине, в зале на первом этаже, и Фаларис притащил откуда-то тонкие восковые свечи и заржавленные чашечки-подсвечники с зажимами.