Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala - Страница 33

Марушка хмыкнула:

— Плохо, что ли? Может, она суженого ждала.

— Вот и дождалась, — мрачно отрезал Микул. — Ну не дело же — девка в самом соку не сватанная! Теперь-то Рутка и сама поняла, что перестарок и ловить ей средь наших мужиков нечего. Вот и спуталась с бесами.

Марушка с ужасом и непониманием смотрела на здоровяка, который в подтверждение своих слов тряхнул кружкой так, что половина содержимого выплеснулась на траву. Лис напротив казался отрешенно спокойным, только перекатывал носком сапога камешек туда-сюда.

— А что муж Марьяны? С ним знахарка ваша тоже спуталась? — спросил он, вдавливая камешек в землю.

Микул отставил пустую кружку и наклонился к Лису с Марушкой поближе.

— Хотела, видят боги — не вру, хотела. Они с Нежданом дружны были, только его родичи настояли, чтоб он посватался к Марьяне. Рутка-то бесприданница, а Марьяна на богатом дворе росла. А Рута втрескалась, как кошка. — Микул запнулся, задумываясь, не сболтнул лишнего. Но глядя в честные глаза Марушки и на Лиса, который, казалось, пропускал все сплетни о неразделенной любви знахарки мимо ушей, добавил: — Вот она и не привечала больше никого. А потом с бесами спуталась, да. Они ее и надоумили Неждана сгубить, чтоб никому не достался, коль не ей.

— Ясно, — Лис наконец повернулся к Микулу. — И все, значит, это знают, верно?

— Так, — кивнул здоровяк, и в подтверждение добавил: — А может, и сама она бесовская дочка. Раньше ж и колодцы были полные, и озеро наше — глубоченное было, а вода чистющая. А как родилась Рутка, так всё — и колодцы посохли, и озеро обмельчало, — развел он руками. — Сам видал, у меня, считай, на глазах, случилось…

— Давно? — отставил опустевшую кружку Лис.

— Мне годков три исполнилось, — кивнул здоровяк, — а Рутка совсем младенчиком была. Но тогда в ней злоба зародилась, раз смогла всю воду посушить, — помрачнел он.

Марушка беспомощно посмотрела на Лиса. Микул казался ей бесхитростным добряком. «Кто б мог подумать, что такая каша у него в голове. У всех них в головах» — расстроилась девочка, вспоминая обезумевшую толпу на площади.

— А муж раздора погиб у бера в лапах? Рута отравила озеро, потому что бесы нашептали, Неждан этот попер в лес воды набрать, а там пал смертью храбрых. Так? — уточнил Лис.

Микул неуверенно кивнул.

— Почти что так. Только сначала Неждана бер пришиб. Это еще лютый-месяц на дворе стоял. А потом уже, как потеплело, и весна пришла, озеро стухло с концами.

— Зачем тогда его в лес понесло, если воду в озере можно было набрать? — прищурился Лис.

— Да бог его знает, — лениво отмахнулся Микул. — Может, Рутка другую личину приняла да сманила, может, за хворостом пошел.

— Дров в богатом доме забыли припасти на зиму? — удивленно спросила Марушка.

— Какая теперь разница? — Микул встал и отряхнулся от сухой травы, налипшей на штаны, — Ушел и ушел. Хоть хворостом, хоть за первоцветами.

«Он не врет, сам верит в то, что говорит. Только я же чувствую, что Рута не виновата, — холодок пробежал по спине девочки. — Может, я ошиблась в ней? Может, на самом деле, это я не могу отличить правды?»

Больше Микул разговаривать не пожелал. История, которая стройно выстраивалась у него в голове, от наводящих вопросов трещала по швам, но мужику не хотелось лишний раз думать — все знают, что Рутка виновата, и он знает. Чего еще гадать? А как уж там было — озеро первее отравила или Неждана сгубила — дело десятое. Раздражение после болтовни с друзьями названого брата никак не перекинулось на них — рыжий все еще оставался хорошим мужиком, раз деньжат занял, а девочка Микулу напоминала племяшку — покойную Отаеву дочку, на нее и злиться не получалось, даже если б захотел. Провожая их взглядом, Микул подумал, что было неплохо сделать ребятам что-то приятное, отблагодарить их от себя за спасение от бера-людоеда, вот хоть как Ахмыл квасом.

Следующим утром Марушка снова принимала больных, вместо Руты. Умаявшись, потащила Лиса разузнать прогуляться да выведать новые подробности о Руте. По дороге Лис разжился рубахой с Микулового плеча. От площади нес ее в руках, свернув валиком и сунув подмышку. Марушка хихикала позади, отставая всего на пару шагов от друга. Не принять подарок здоровяка Микула — значило обидеть его. Но при первой же примерке оказалось, что в Отаевом названном братце по самым скромным подсчетам поместится пять Лисов. И если рубаха подходила по длине, то в остальном даже подвязать ее не казалось выходом, разве что замотаться как в саван.

— Зато в следующий раз сможешь хоть войско перевязать, — шипел Лис, не оглядываясь на Марушку.

— Я тебе из нее три новые пошью, — прыснула он, прикрывая рот ладошкой. — А что останется на полотенчики пущу.

— В гробу я твое шитье видал, — огрызнулся рыжий, — тебе бычий пузырь доверить нельзя, а ты к людям и рубахам свои кривульки тянешь…

Марушка и не думала останавливаться — в последние дни ей было не до смеха, а Лис на самом деле совсем не обижался, отбрехивался для виду.

К Марьяне оба согласились — пойдут в последнюю очередь. К голове села Лис тоже не горел желанием заходить.

— Мы же все равно почти никого не знаем, — протянула Марушка, — и кому верить не знаем… А с головой можно потолковать за Руту. Может, уговорим его утихомирить людей. Он же решения принимает.

Лис скривился:

— Не принимает. Он другое принимает.

— Откуда тебе знать? — Марушка подхватила Лиса под свободную руку и потащила к терему на площади. — Попробуем, не прогонит же он нас.

Насколько красивым и ладным выглядел высокий терем снаружи, настолько же запустелым и грязным он оказался внутри. Пахло кислой капустой и брагой. Пыль, налипшая на размашистой ажурной паутине, свисала гроздьями. Марушка чихнула от неожиданности.

— Здесь что, не живет никто? — удивленно спросила она у Лиса, зажимая нос.

— Почему, живет, — пожал он плечами. — Голова Резных Петушков живет.

Лис брезгливо раздвинул рваное тряпье, которым был занавешен дальний угол. Не сняв ни одежды, ни разношенных лаптей, на застеленной кровати развалился мужчина. Марушке он показался смутно знакомым.

— Это кто такой? — выдавила она.

— А ты как думаешь? — Лис стараясь особенно не касаться мужика, толкнул его в плечо. Мужик замычал, но позы не сменил.

— Мы с ним повздорили, когда раненого несли Руте, — вспомнила Марушка тщедушную фигурку, задержавшую их в пути. — Зачем он спит в доме головы?

— Да потому что это и есть голова, Муха! — рявкнул Лис, потрясая мужика. Тот пробормотал что-то нечленораздельное, ни к Лису ни к Марушке не относящееся, но явно очень обидное.

Марушка замерла, разглядывая желтушное лицо сельского главы. Кожа на щеках поросла причудливыми разветвлениями тонких сосудов, как корнями сорных трав. Ниточка слюны натянулась между подушкой, набитой плесневелой от сырости соломой, и растрескавшейся сухой губой спящего.

— Насмотрелась? — процедил Лис, отпуская грязную тряпку, которая с тихим шорохом скрыла хозяина терема от гостей. — Сильно он нам помог? Пойдем.

Лис схватил ее за руку, увлекая за собой. Марушка по привычке уперлась ногами в пол, застыв посреди комнаты. Удушливый густой запах пота гнал ее на улицу, сделать хотя бы глоток чистого воздуха.

— Давай разбудим? — просипела она, стараясь не вдыхать носом.

— Как? — Лис на всякий случай, приоткрыл ветхую занавесь и пнул сельского главу ногой под ребра, но кроме отборной брани ничего в ответ не получил — глава, осыпав его ругательствами, покряхтел, не открывая глаз, и перевернулся на другой бок.

— Водой его окатим, — предложила Марушка.

Лис оглянулся — в царствовавшем бардаке не видно было ни лохани, ни крынки. Все вокруг валялось припорошенное пылью, как первым снегом, бесполезным хламом занимая пространство. Только протоптанная дорожка от кровати до двери намекала на привычные передвижения хозяина терема.

— Вон, — указала девочка, — ведро стоит, из него и окатим.

Ведро — удивительно крепкое, выделялось посреди груды мусора, под самым окном. Лис, стараясь ступать на более-менее чистые участки пола, добрался до него и заглянул внутрь: