Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala - Страница 24

— Мне больше достанется, — равнодушно протянул руки к котомке Лис, — фу…

Парень развязал шнурок и, скривившись, разглядывал содержимое.

— На дне, говоришь? — неуверенно запустил он руку внутрь.

Марушка кивнула, прикрыв нос — невыносимый запах медвежьего ливера, подгулявшего на солнце, заполонял собой все пространство. Лис наконец достал замотанное в смородиновые листы мясо и запихнул требуху обратно, крепко зашнуровав котомку.

— Не так уж и воняет, — добавил он, поглядывая на Марушку, которая часто вдыхала ртом, борясь с тошнотой.

Особенно принюхиваться к мясу Лис не стал. Теплое, жирное — и славно. Марушка со вздохом смотрела на растущую горку костей. Следовало похоронить зайчиху как положено — всю, целиком, но девочка с трудом разгибала побелевшие пальцы. Тысячи маленьких иголочек впивались в кожу, когда она пыталась прикоснуться к чему-либо. Ладони почти потеряли чувствительность, а впереди ждало много работы — раны похитителя наспех перевязанные его же рубахой сами не затянутся. Марушка время от времени наклонялась к его лицу, чтобы услышать слабое, угасающее дыхание.

— Всё, привал закончился, — встала девочка, — нам нужно поторопиться.

Лису уходить не хотелось — теперь, когда он был сыт, дремота скосила его. Мягкая лиственная подстилка так и манила прилечь, удобно уложив голову на ладони и проспать хотя бы до первых птиц.

— Мне, кажется, зуб выбили в «Двух Ослах». — Лис сгрузил кости в сторону и повернулся к спутнице, широко раскрыв рот, — пошмот’ишь?

— А что с ним не так?

— Ша’аетшя, — не спешил закрывать рта Лис.

— Выглядит здоровым, — Марушка протянула руку, чтобы друг скорее поднялся.

— Сможешь помочь? — Лис жест проигнорировал, облокотился на сухое бревно и прикрыл глаза.

— Выдрать могу, тогда он и шататься перестанет, — буркнула девочка, пытаясь в одиночку поднять носилки с Роландом, — сойдет?

Лис встал, стряхнул прилипшую к штанине листву и, хрустнув всем телом, потянулся.

— Намёк понял, — кивнул он и бесцеремонно подхватил носилки у ног воина, в то время как Марушка старалась осторожно приподнять их со своей стороны. Носилки занесло, и раненый едва не выпал. — Идём.

Резные Петушки встретили собачьим воем. Лис прислонился к воротам с искусно вырезанными пышными хвостами и высокими гребешками петухов, уронив свой край носилок на землю. Его примеру последовала Марушка, только она, в отличие от спутника, постаралась опустить несчастного на остывшую к ночи землю осторожно. Никаких надежд на то, что похититель выживет после безумной тряски по лесным буреломам, она уже не тешила. «Если его раны еще можно было шить, то теперь остается только погребальные песни петь — живого места не осталось» — грустно думала девочка.

— Никого нет совсем, — удивилась Марушка. — Только псы брешут.

— Так добропорядочные люди дома сидят, кашу доедают, — Лис показательно покашлял, глубокие вдохи все еще давались ему с трудом. — Знахарка, небось, на другом краю живет, на отшибе?

— Да откуда ж мне знать, — развела девочка руками. — Постучим кому-нибудь, спросим.

— Я тогда тут посижу, — в подтверждение своих намерений Лис сполз на землю, — подожду, посторожу этого… А ты сходи, спроси.

Марушка замялась. Говорить с чужими людьми ей было страшно и непривычно. Пока жила с Федорой, больше молчала, чтоб от старухи не перепало, отчего многие принимали ее за немую. С Лисом — другое дело. Он мог трещать без умолку о всякой чепухе. У Марушки в первое время даже голова начинала болеть от его болтовни. Похититель оказался не сильно разговорчивым, да и сама девочка побаивалась его похуже Федоры — та могла оттаскать за косы, заставить делать самую черную работу, но при этом, если уж и наказывала, то за дело. Чего было ожидать от человека, хладнокровно и без разговоров упокоившего вставшего на его пути бандита, как будто это плевое дело, Марушка и думать боялась.

— Сходишь, нет? — Лис выжидающе смотрел на нее снизу-вверх. — Если я засну сейчас, придется тебе двоих нести.

Девочка кивнула и скрылась во тьме. Лис прикрыл глаза и похлопал заботливо укрытого курткой незнакомца по плечу.

— Не буду я тебя охранять. Но ты не дрейфь, мужик, — сонно пробормотал рыжий, впадая в дрёму, — никто тебя не украдет, потому что никому ты не сдался.

Когда Марушка вернулась, Лис спал, стянув с похитителя курточку на себя.

— Лис, там нет никого, — прошептала она, опускаясь на колени рядом со спящим. — Лис!.. — потрепала за плечо, но парень только запрокинул голову, удобнее опираясь на рассохшееся бревно частокола. — Ну, Лис!

Пощечина прилетела в тот момент, когда во сне парень доедал третью баранью ногу, а сочная трактирщица посылала ему явные знаки внимания. Лис подскочил на месте и ошалело замотал головой. Тело ныло еще сильнее, чем до сна. Марушка нависла над ним, щекоча лицо кончиками растрепанных волос.

— Такой сон испортила, — жалобно протянул рыжий. — Узнала, куда идти?

— Нет, — Марушка зябко переступала с ноги на ногу, сырая земля холодила босые ступни. — Никто не открыл.

— Может, плохо стучала, — зевнул Лис, заворачиваясь в теплую куртку похитителя.

— Громко и долго, — Марушка потерла онемевшие руки. — И потом еще в две хаты заглядывала, — тоже пусто.

— Врешь ты всё, — парень поднялся, опираясь на частокол, — струхнула, небось, заходить?

— Не вру! — обиделась девочка, — вот, смотри — задрала измочаленный подол платья, — во втором дворе собачка кусачая…

Лис успел заметить содранную покрасневшую кожу над коленкой, прежде чем девочка отпустила край одежды.

— Щас я эту шавку запинаю… — ринулся он, шатаясь, как лист на ветру в сторону домов.

Марушка вернула его заверениями, что нога почти не болит, всего-то легкая царапина, даже крови не было и собака совсем не виновата — девочка сама захотела ее погладить. Лис не сильно сопротивлялся — шагать было тяжело, но кого-нибудь, хоть псину плешивую, он с удовольствием бы пнул — от усталости и злости.

— Что делать будем? — бессильно спросил рыжий, цепко схватившись за плетень у ближайшего дома.

— В моем селе была площадь, ну… — Марушка запнулась, подбирая слова, — люди там всякие сборы проводили. Сеять пшеницу или рожь, репу сажать или брюкву. Или когда Левко дебоширил, все собирались его пожурить…

— И как, помогало? — поинтересовался Лис.

— Левку? Нет. Но, может, местные тоже сейчас собрались какие-то важные вопросы порешать? Не так же крепко они спят, что не услышать собственных собак?

— Поищем, значит, площадь, — огляделся по сторонам рыжий. — Только давай мужика тут оставим полежать, а? Чего зря тягать, пусть отдыхает, — Лис сбросил куртку с плеч и напросил на Роланда. — Во, теперь не околеет.

— Нет, его мы возьмем с собой, — уперлась Марушка, хотя тяжелая ноша не воодушевляла и ее — от одних только мыслей, закрутило в суставах.

— Боишься, что сопрут? — осклабился Лис, безропотно поднимая носилки.

Рыжий рассудил, что площадь должна находиться ближе к центру деревеньки. Возражений не возникло — у Марушки по этому поводу собственного мнения не оказалось. Туда и направились. Несколько раз спутники упирались в покосившиеся заборы, ограждавшие клаптики огородов от завистливых соседей. Лис ругался и пинал трухлявые доски и без того грозившие развалиться от первого же дуновения северного ветра. Марушка старалась угомонить друга, но вскоре сдалась, и бессознательно Роланда тащили уже, еле плетясь по рыхлой перекопанной земле.

Когда впереди показалась темная фигура, неровным шагом приближающаяся к спутникам, Марушка вдохнула с облегчением.

— Куда по копанному?! — нетрезвый мужской голос огласил округу, а фигура неловко замахнулась на остановившихся Лиса с Марушкой.

— Можно я ему врежу? — прошептал Лис, опуская на землю Роланда и приглядываясь к пьянчуге.

Марушка помотала головой:

— Спроси у него, как знахарку найти. Только вежливо, — так же тихо ответила она.

— Сама спрашивай. Буду я с отребьем церемониться, — зашипел рыжий, но тут же согнулся в подобии поклона — девочка больно ткнула ладонью ему в бок, пытаясь подтолкнуть к мужчине.