Часы Ираза - де Камп Лайон Спрэг - Страница 30

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая

– Которую? Которую? – заволновался Джориан.

– С правой стороны круга... Картина мутнеет...

– Если это часы, какое время они показывают?

– А! Понял! Третий час – на него показывает стрелка. Изображение колеблется. Похоже, их волшебники снова взялись за свое..

Голос Недефа ослабел. Гадальщик упал в обморок, скатившись на пол со скамьи.

– О боги, надеюсь, он не повредился в рассудке, – обеспокоился Карадур. – С гадальщиками такое случается.

– Пульс, похоже, нормальный, – сказал Джориан, склонившись над Недефом. – Теперь мы знаем: враг нападет на нас в третий час утра, или по-нашему, по-новарски, в час Выдры. Время атаки они будут определять, глядя в подзорные трубы на башню Кумашара.

– Мы не знаем, в какой день они нападут, – заметил Карадур.

– Верно, но будем, на всякий случай, считать, что завтра. Надо срочно сообщить королю и военачальникам.

– Я не могу оставить беднягу Недефа в таком состоянии.

– Тогда позаботься о нем, а я займусь делом, оно не терпит отлагательств.

– Ты сперва к королю?

– Нет, вначале заскочу к Чивиру, передам новости.

– Каковы наши шансы, если у нас несколько сотен гвардейцев, а у них десятки тысяч войска?

– Шансы примерно, как у головастика в пруду, где кишат щуки. Но уж лестницы-то ополченцы сумеют перевернуть, дело нехитрое. Правда, стена большая, а народу мало. Стоит врагу где-нибудь укрепиться...

– Думаю, мы могли бы остановить часы на башне Кумашара. Тогда им трудно будет согласовать действия.

Джориан так и замер, уставившись на Карадура.

– Ты прав, приятель. Но, клянусь железным хером Герикса, ты подал мне мысль получше! Четыре войска собираются напасть с четырех сторон, циферблатов тоже четыре, значит, каждое войско будет глядеть на свой циферблат, ведь так?

– Видимо, так.

– Отлично, займись пока господином Недефом, а я пошел.

Король перекусывал перед сном; когда Джориан сообщил новости, Ишбахар задал тот же вопрос, что и Карадур:

– Каковы наши шансы, дружок, если у них двадцать или тридцать тысяч против наших четырехсот с небольшим гвардейцев да нескольких тысяч ополчения?

– Шансы невелики, – ответил Джориан, – но мы можем внести разлад в их атаку, есть у меня одна мысль.

– Что за мысль?

– Если Ваше Величество позволит, ваш слуга осмелится просить об одолжении... о награде в случае удачи.

– Конечно, мой мальчик! Проси о чем угодно. Ведь в случае неудачи материальные блага никому из нас уже не понадобятся. А если выстоим, у нас есть в отношении тебя кое-какие планы.

– Все, о чем я попрошу, сир, это ваша медная ванна.

– Да благословят боги нашу душу! Какая странная просьба! Не воз золота? Не высокую должность? Не девушку знатного рода – пополнить гарем?

– Нет, сир. Только то, что я сказал.

– Конечно, ты получишь ее, даже если мы проиграем. Но что у тебя за план?

Джориан рассказал, что задумал.

Пасмурное небо побледнело, став жемчужно-серым; Джориан сказал полковнику Чивиру:

– Первыми начнут штурм федиранцы, примерно через полчаса они будут у восточной стены.

– О великий Угролук! Откуда ты знаешь?

– В это время стрелка восточных часов будет на третьей отметке.

– Но разве на остальных часах будет не то же самое?.. А! – Чивир поглядел на Джориана расширенными от изумления глазами. – Значит, ты на всех часах по-разному поставил стрелки?

Джориан кивнул, и Чивир начал отдавать приказы. Срочно были отправлены посыльные. Вскоре вдоль восточной стены выстроилась почти вся королевская гвардия; броня тускло поблескивала, отражая серое небо. В ряды гвардейцев затесались несколько рот ополчения. У большинства ополченцев в руках были рогатки или копья с короткими перекладинами, прикрепленными к наконечникам. Всех расставили по местам, на каждые шесть футов стены приходилось по солдату. Оставшихся ополченцев отправили караулить другие стены.

Закопошилась серовато-коричневая масса федиранцев, и из их лагеря донеслось тихое блеянье бараньих рожков. Из шатрового города вылился поток воинов, одетых в бурые, песочные и грязновато-белые тона, и устремился к восточной стене. Они покрывали землю, словно муравьиный рой. Впереди федиранцы двигались парами, перемещая лестницы. Остальные, сбившись в кучки, тащили на повозках замысловатое федиранское оружие – дальнобойные костяные луки с двумя дугами.

– Пригните головы! – крикнул Чивир.

Команду передали по цепочке.

Раздался звон натянутой тетивы, и сплошной косяк федиранских стрел со свистом взмыл в воздух. Часть стрел перелетела за стену; иные, ударившись о камень, отскочили. Но были и такие, что попали в цель. В цепочке защитников послышались крики; по стене забегали иразские доктора в развевающихся халатах, отыскивая раненых.

Вражеское полчище прихлынуло к самой стене. По всей ее протяженности вросли в землю сотни лестниц. Они стали подыматься, как вылеты лебедок, солдаты толкали их сзади руками и копьями.

– Стреляй! – скомандовал Чивир.

Из-за зубцов стены выступили стрелки королевской гвардии и разрядили арбалеты вниз, в толпу. Затем опять скрылись, чтобы заново зарядить оружие. Тем временем ополченцы тащили к бойницам ящики с булыжниками, котлы с кипящим маслом, расплавленным свинцом и раскаленным песком; наклоняя их, они выливали или высыпали содержимое на головы снующим внизу федиранцам. Послышались вопли.

Однако лестницы продолжали расти; наконец они замерли, поравнявшись с верхним краем стены.

– Подождите, полковник, пока они станут лезть, – посоветовал Джориан.

– Проклятье! Прекратите указывать мне, что и как делать! – огрызнулся Чивир. – Я как раз и собирался. Эй, с рогатками! – крикнул он. – Ждите сигнала. Докуда они долезли, капитан Джориан?

Джориан рискнул высунуть голову из бойницы.

– Три человеческих роста. Пусть еще немного... Пора!

Когда головы самых проворных верхолазов оказались у края, федиранские лучники прекратили стрельбу, чтобы не попасть в своих.

– Переворачивай! – приказал Чивир.

По всей стене ополченцы зацепили рогатками верхние планки лестниц и толкнули. Кое-кто из защитников упал, сраженный федиранской стрелой, но их место заняли другие. Лестницы откачнулись от стены и упали, штурмующие с воплями полетели в толпу.

Федиранские командиры носились взад и вперед, выкрикивая приказы и призывая к действию. Лестницы выросли вновь. На них снова повисли гроздьями фигуры в коричневой одежде.

Джориан оказался у амбразуры, перед которой со стрелой в горле лежал иразский ополченец. В проеме между зубцами появился верхний конец лестницы. Не успел Джориан собраться с мыслями, как в амбразуре показалось смуглое лицо с черной бородой; сверху его обрамляла белая повязка, обмотанная веревкой из верблюжьей шерсти. В ушах сверкали, покачиваясь, круглые золотые серьги.

Джориан подхватил рогатку, выпавшую из рук убитого иразца. Приладить ее к древку лестницы не удалось; Джориан промахнулся и чуть не выпал из амбразуры. Не успел он прийти в себя и попытаться снова, федиранец, как кошка, проскочил через амбразуру и бросился на него с ятаганом.

Джориан, отбиваясь, вскинул рогатку; удар ятагана пришелся по деревяшке и едва не рассек ее. Джориан замахнулся на противника, но рогатка сломалась в том месте, где была трещина. Федиранец снова нанес удар. Джориан отскочил, и лезвие царапнуло кольчугу.

Пока федиранец заносил руку для третьего удара, Джориан уже выхватил меч, сделал выпад и проткнул не защищенное доспехами тело; меч вошел между ребер. Однако у федиранца хватило сил, чтобы с грохотом опустить саблю на голову Джориану. Шлем съехал на глаза, и в голове у Джориана зашумело.

Он поправил шлем и увидел, что раненый противник прислонился к каменному зубцу. Ятаган выскользнул из ослабевших пальцев, и федиранец медленно сполз вниз.

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая