Тьма (СИ) - Коуст Дора - Страница 36

– Я Петра! Коробка для меня! Благодарю! – не останавливаясь, она схватила коробку и подкинула в воздух горстку медяков, которые паренек поймал с особой ловкостью.

Путь до своей комнаты она даже не запомнила.

– Ты забываешься, сын мой! – прогрохотало в кабинете для совещаний.

– Как по мне, так именно вы, отец, уже давно позабыли о том, кто вы! А также о своих обязанностях и обязательствах перед Империей и подданными. Леди эль Абон все чаще занимает ваши мысли, нежели проблемы открытых границ и гибнущие люди.

– Да как ты смеешь так разговаривать со мной? И не смей говорить о Крисцилле! Она чудесная женщина, которая делает меня счастливым! – Император совсем не величественно вскочил с малого трона, сверкая глазами от удушающей ненависти.

– Надолго ли? Через неделю сюда явятся претендентки в фрейлины…

– Я не буду менять… – начал Император, но сын перебил его, резко выставив вперед ладонь.

– Закон за номером пятьсот девяносто шесть о смене фавориток издан более семи веков назад моим дедом. Согласно ему, фаворитки не могут задерживаться при дворе более чем на двадцать лет за всю жизнь. – Тихий голос с ленцой раздражал правителя.

– Я изменю закон или отменю вовсе! – лицо мужчины покрылось красными пятнами злобы, в то время как его собеседник пребывал в полном спокойствии, пронизанном холодом и неким высокомерием.

– Закон за номером одна тысяча двести пятьдесят два, изданный матушкой и подписанный вами, гласит: «Ни один из супругов не может самостоятельно принимать или менять законы, не имея согласия второго…»

– Мне ничто не мешает жениться еще раз!

– «В случае, если супруг остается один по причинам смерти, пропажи без вести или слабоумия второго супруга, то титулы Императора и Императрицы передаются старшему наследнику супругов, при этом обязуя наследника в короткий срок, равный одному месяцу, связать себя узами брака». – Ледяная сталь пропитывала каждое слово, впиваясь острыми иголками в тело Императора. – Империей давно управляют Лорды Тьмы, но выходит, что вы, отец, даже не знаете законов, по которым обязаны жить и править. Вы только подтвердили то, что я и так знал: Киролией всегда управляла матушка, а вы лишь ширма… Впрочем, как и сейчас.

– Куда ты идешь? Мы еще не закончили! – руки мужчины мелко подрагивали, и он никак не мог совладать с приступом кашля.

Молниеносно развернувшись, собеседник ответил:

– Я сказал вам все, что хотел. Я уезжаю и вернусь во дворец только по своему желанию или тогда, когда трон займет истинный правитель. Благодарю за увлекательную беседу.

– Я приказываю тебе идти и открывать бал-маскарад!

– Вы не можете мне приказывать. Я – Лорд Тьмы. Вы – Лорд.

– Я – Император! – противный голос перешел на истерический визг, совершенно не подобающий мужчине.

– Рекомендую по своей воле отречься от престола в пользу Эрвина. В ближайшее время я получу бумаги о признании матушки пропавшей без вести.

– Вернись, щенок!

Но собеседник больше не реагировал на откровенные провокации. Он с чистой совестью покинул стены дворца, в котором некогда был счастлив, будучи ребенком. Тогда рядом с ним была мама. Тогда он не знал, что такое политический брак. Тогда он искренне любил отца и считал его самым-самым, несмотря на то, что детям Император уделял несколько минут в день.

Тогда он был по-детски наивным. С какой болью разбились вдребезги все придуманные сказки, когда мужчина повзрослел. Но он не стал бы именно таким, какой есть, если бы жизнь его с самого начала не имела разноцветных пятен мечтаний, радости и веселья. Не добился бы того, что имел сейчас.

Облачившись в наряд, Петриция стояла напротив зеркала и все не решалась выйти из комнаты. Дрон периодически что-то ворчал, явно подгоняя хозяйку, но не находил в этом деле успеха. Пальцы тряслись и сжимали короткую записку от Малисы:

«Устала тебя искать! Прекращай прятаться, мы ждем тебя в бальной зале!»

Еще раз пройдясь рукой по окрашенным волосам, она взбила темные локоны, которые совсем недавно заколола шпильками в незамысловатую прическу, но, передумав, распустила их, прихватив две пряди с обеих сторон и соединив маленькой заколочкой, украшенной россыпью рубинов.

Глубокий вдох должен был помочь успокоиться, но, наоборот, заставил девушку закашляться, прибавив еще одну пригоршню неуверенности. Петра нравилась себе, но теперь отчетливо понимала, почему хозяйка лавки когда-то не решилась прийти на бал в этом наряде. Только вот у адептки платье было всего одно, и другого выбора не имелось, хотя…

– Дрон, а давай убежим обратно?

Дракончик, свернувшись в клубочек, лежал на кровати поверх покрывала и с удовольствием рассматривал изысканную маску, оставленную девушкой на подушке.

– Ди! – строго ответил питомец и сурово нахмурил брови, выглядя при этом до отчаяния смешно.

Петриция рассмеялась заливисто и надрывно, выпуская скопившееся напряжение.

– Иду, Дрон… Иду…

Взяв маску, она завязала ее, спрятав ленты под волосами. К зеркалу девушка больше не подходила, переживая, что хрупкая решимость окончательно испарится.

Снег закончился. Темная ночь окутала Кирольскую Империю бережными безветренными объятьями. Высокие тонкие каблуки красных туфель утопали в небольших сугробах, образовавшихся на месте дорожки от женского общежития до учебного корпуса Академии. Тонкий бордовый плащ с широким капюшоном таил под своей тканью маскарадный наряд. Камешки на рубиновой маске блестели, повторяя в себе свет яркой желтой луны. Черная радужка глаз в обрамлении пушистого веера ресниц отражала в своих глубинах страх. Петра закапала их специальным раствором для изменения цвета, и его действия должно было хватить на восемь часов.

Первая ступенька, вторая… шестая. Высокие двустворчатые двери, открывающиеся сами по себе, когда кто-то приближается к ним. Шаг, еще шаг… они отдаются громким звоном в ушах, звучат в такт гулко стучащему сердцу. Встречающий – тоже в маске, помогает снять плащ и при виде наряда замирает с поднятыми руками. Он обескуражен, и широко распахнутые глаза прямое этому доказательство.

Петриция нерешительно улыбается и идет ко вторым дверям, ведущим в зал. Створки медленно, будто насмехаясь, раскрываются. Осторожный шаг, но уже увереннее, ведь пути назад нет.

– Всевышний! Только бы не упасть! – прошептала Петра и начала спускаться по широкой прямой лестнице прямо в толпу, сливающуюся от волнения в разноцветные пятна.

Все словно синхронно повернули головы, устремив взгляды на опоздавшую незнакомку и ее совершенно бесстыдный, непозволительный, откровенный, но такой умопомрачительно восхитительный наряд, украшающий божественное тело…

Грон эль Свьен пребывал в наиотвратительнейшем настроении и не собирался идти на маскарад в Академии, несмотря на то, что ему удалось избавиться от необходимости присутствовать на Императорском балу.

– Кристоф, посмотри, пожалуйста, как выглядит Петра? – обратился мужчина к брату, парящему за его спиной.

Тень исчезла со шкодливой улыбкой на губах и появилась через несколько секунд.

– Ты ее точно не пропустишь! – его прозрачное лицо передавало огромную гамму эмоций, из которых явственно можно было угадать лишь предвкушение.

Грон точно решил не появляться сегодня в бальном зале Академии, облачаясь в чернильно-черный фрак и закрепляя полумаску на лице. Поправляя коротко обрезанные тетушкой волосы, Лорд принял решение не искать встречи с юной адепткой. Но, находясь в зале среди беседующих адептов и подчиненных, он позабыл обо всем.

Увидев Петрицию на возвышении лестницы, Грон не мог оторвать взгляд. Жгучая ревность охватила тело, заставив сделать из толпы уверенный шаг, за которым последовали еще несколько, в конце концов приближающие его прямо к ней. Алый корсет, расшитый бессчетным количеством камней, обнимал грудь и талию девушки, непозволительно облегая, открывая при этом нежную кожу спины, покрытую мелкими мурашками. Струящаяся легкая многослойная карминовая юбка в пол бессовестно просвечивалась, выставляя напоказ гладкие длинные ножки в багряных туфлях и нижнюю часть корсета – того же цвета короткие шорты.