Из глубины глубин
(Большая книга рассказов о морском змее) - Честертон Гилберт Кийт - Страница 50

В послеобеденный час, приглушив мотор, лодка вплыла в лагуну. Шум винта вспугнул птиц, сидевших на остове старого корабля, пронзенного остриями кораллов. В водах лагуны, как искры, суетились между белыми скелетами корней разноцветные рыбки. Морская жизнь покорила умерший корабль. По его бортам ползла белая плесень, в глубине виднелся прогнивший, поросший водорослями корпус. Небольшой причал просел под весом лиан, чьи щупальца полоскались в воде. Доски тревожно затрещали, когда Уиллоуби последовал за китайцем, в воздухе пронзительно загудели тучи насекомых. Дохнуло жаром, как из доменной печи. Что-то в теле Уиллоуби непрестанно пульсировало, будто при невралгии, и недвижный зной над далекими холмами, казалось, обретал голос.

Тропинка, ведущая от причала, вся заросла ползучими растениями. Китаец, обливаясь потом, рубил неподатливые отростки ножом. Орхидеи трепетали, как пламя. Безостановочное гудение насекомых взметалось громким хором. Дальше от причала извивов лиан стало меньше. Солнце проникало сквозь сплетение ветвей над головой и ложилось пятнами на тропу. И все ближе подступал низкий ритмичный звук, дергавший нервы подобно изводившему слух пению насекомых.

Затем они вышли из джунглей и Уиллоуби увидел бамбуковую изгородь, окружавшую некогда расчищенный и ухоженный участок. Джунгли, отброшенные было назад, снова наступали со всех сторон, душили сад, карабкались по изгороди и осаждали вымощенную битыми кораллами дорожку. Она вела к просторному дому с крытой пальмовыми листьями крышей и увитой лианами верандой. Позади дома внезапно и резко поднялись прибрежные скалы. Только тогда Уиллоуби понял, что это был за звук — то были волны моря, неустанно бившие о стены подводных пещер.

Китаец-проводник остался за воротами и прислонился к изгороди. Ничто не выдавало присутствия человека: Уиллоуби слышал лишь шорох своих шагов на коралловой дорожке. В двери, прорезанной сквозь пышный куст бугенвиллии с огромными пурпурными цветами, появился китаец в белой парусиновой одежде слуги. Он молча стоял, глядя на Уиллоуби и сплетая пальцы. На миг Уиллоуби вновь охватило чувство беспомощности, страха перед джунглями, ужаса подступающей смерти.

— Передай хозяину, что приехал Уиллоуби, — сказал он китайцу.

Он прошел за китайцем в дом. В тенистой гостиной было прохладно. На полу лежали китайские циновки. Кресла, набитые морской травой, манили к отдыху. Здесь были стенные шкафы с образцами морской фауны в банках с этикетками и стол с пишущей машинкой и лабораторным журналом. Рядом лежали машинописные страницы. В доме царили чистота и порядок, но Уиллоуби не ощущал себя в безопасности: джунгли были слишком близко.

— Хозяин сичас приходить, — тонким голосом сказал китаец.

— Где Чунг Чинг?

Уиллоуби знал, что китайский студент последовал за профессором Деннемом в эту уединенную лабораторию и, по слухам, финансировал эксперименты профессора.

— Он давно уходить. Я не знать много.

Лицо слуги исказила нервная гримаса.

— У вас есть лодка? Я уходить вместе, — жалобно добавил он и отшатнулся при звуке шагов. В комнату вошел профессор Деннем.

Уиллоуби был поражен: профессор изменился до неузнаваемости. Его кожа плотно обтягивала кости, глаза сверкали, как у одержимого, а протянутая Уиллоуби рука, несмотря на тропическую жару, казалась холодной и безжизненной, как у трупа.

— Рад, что вы приехали, Уиллоуби, — сказал Деннем. — Вы немного запоздали и сегодня уже не успеете повидаться с Чунг Чингом. Отложим это на завтра. Мы поужинаем и вы сможете отдохнуть. Простите, мне нужно записать кое-какие наблюдения. Я только что вернулся от Чунг Чинга и должен, не откладывая, занести их в журнал.

Уиллоуби с некоторым удивлением прошел вслед за слугой в комнату, где стояла кровать под противомоскитным пологом. Он снял обувь и пиджак, расстегнул воротничок, лег на покрывало и задремал. Его разбудило звяканье посуды.

Стол в гостиной был накрыт на двоих, но Деннем к ужину не вышел.

Слуга вертелся у стола и усердно обслуживал Уиллоуби. Подав кофе, он снова проговорил жалобным, умоляющим голосом:

— У вас есть лодка? Я уходить вместе.

Могло показаться, что вся его жизнь зависела от ответа Уиллоуби. Китаец явно испытывал непреодолимый страх, и белый вновь вспомнил о наползающих на дом джунглях и остове корабля в лагуне. Он пожалел, что Деннем не пришел, и в поисках хозяина вышел на веранду. Невежливость профессора не обидела Уиллоуби, однако тишина и гнетущее ощущение вызывали у него беспокойство. Наступила тропическая ночь, москиты нападали со всей яростью. Он слышал лишь гул подводных пещер — и больше ничего. Уиллоуби вернулся в дом, глянул на банки в стенных шкафах и подошел к столу. Из пишущей машинки торчал наполовину отпечатанный лист. Не сознавая, что читает запись, не предназначенную для его глаз, Уиллоуби забегал взглядом по строчкам:

«Сейчас уже нельзя сомневаться, что грубая физическая примитивность зверя поглотила тонкую душу Чунг Чинга. Вчера он съел двойную порцию мяса и буквально бесновался, требуя еще. Он издавал дикий рев и яростно взбивал пену в озере. Я уверен, что его ярость направлена на меня, его друга и компаньона. Он так страдал при мысли о том, что я умру прежде его и он останется в одиночестве. Не прошло и года, как он превратился в зверя и не желает меня знать. Он больше не слушает мои уговоры и…».

Фраза обрывалась, как будто профессора что-то отвлекло. Уиллоуби читал со смешанным чувством гнева и ужаса. Очевидно, Чунг Чинг лишился рассудка, а его, Уиллоуби, наняли ухаживать за сумасшедшим. Ему стало противно. С другой стороны, он был практически пленником на этом острове — разве что удастся разыскать лодочника. Он стоял у стола и раздумывал, что делать. Маленький слуга все время держался где-то рядом, но прятал глаза. Когда Уиллоуби потребовал, чтобы его отвели к профессору, слуга замотал головой.

— Нельзя, не мочь, — жалобно промолвил он.

Уиллоуби отдернул занавеску и прошел в комнату, принадлежавшую, по всей видимости, Чунг Чингу, судя по вышитым картинам, чуть пошевелившимся от сквозняка. Между стенными шкафами стояли резные тиковые сундуки. На столе лежали запаянные металлические тубусы с наклейками, на которых был написан адрес Императорского университета в Пекине. Уиллоуби услышал кудахтанье и выскочил наружу. Под навесом, у бамбуковой клетки, при свете стоявшего на земле фонаря профессор Деннем душил курицу. Деннем свернул ей шею, отбросил мертвую птицу и потянулся за следующей. Он поглядел на Уиллоуби, и тому показалось, что во взгляде Деннема страх смешался с безумием.

Затем Уиллоуби услышал плеск волн, грохотавших, будто в шторм — но ветра не было и ни единый лист не шевелился.

— Чунг Чинг, — произнес Деннем. — Он снова голоден. Такая прожорливость! Жаль, что вы приехали так поздно: ночью к нему приближаться опасно. Идите в дом, Уиллоуби, и прочитайте все записи, какие найдете. Я скоро вернусь и расскажу вам о нем.

Деннем схватил в охапку мертвых птиц и бросился в заросший лианами проход. Послышался звук открытой и захлопнутой железной дверцы и бешеный плеск воды. Уиллоуби вернулся в дом, собрал отпечатанные страницы, разложил их по порядку и начал читать. Страх, ужас, жадное любопытство боролись в нем; он позабыл, где находится. Он не замечал молча стоявшего рядом слугу, хотевшего лишь разделить с кем-то смертельный испуг. Он ерзал на краешке кресла, волосы его медленно вставали дыбом, по коже головы бегали мурашки, на ладонях выступил холодный пот.

«Я получил доказательство того, что океанские глубины — это пустыня холодных вод, где не обитают никакие живые организмы. Недвижное, беззвучное, темное ничто. Корабль, опускающийся в эти глубины, перестанет существовать, будет раздавлен, обратится в молекулы на океанском дне. Молчание океана должно ужасать. Но больше всего меня радует доказательство моей теории; морские змеи, как их обычно называют, существуют. Благодаря чешуйчатой броне и долголетию некоторые их них дожили до наших дней. Озеро в пещере — идеальное убежище для подобного морского дракона. Чунг Чинг говорит, что слышал в Калифорнии рассказы о пещере, где поселился призрак. Как и я, он счастлив, что мы обнаружили существо и что находка эта вознаградила меня за годы исследований…»