Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг - Страница 18
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
– Не совсем так, – сказал Карадур, сидевший на кровати, поджав под себя ноги. – Вам знакома проблема, над которой мы, Альтруисты, тщетно бились несколько лет?
– Вы говорите о краже Ларца Авлена? Ага, теперь все ясно! Вы направляетесь в Тримандилам, надеясь с помощью нашего могучего юного друга успешно провести эту справедливую экспроприацию. Ну что ж, да не дрогнет рука и не скрипнет под ногой половица! Вы еще не получили приглашения отобедать, угадал?
– Не получили, – подтвердил Карадур. – Мы надеялись, что вы доставите нам удовольствие...
– Конечно же, конечно, доставлю! В былые времена я мог бы принять вас, как подобает, но сейчас в моем кошельке всего один фартинг. Через месяц, когда будут подписаны новые контракты, я отплачу сторицей. Идемте к Чюро, там не надо заказывать заранее. Кстати, как у вас с мальванскими деньгами?
– Ах, так вы не слышали? После вашего отъезда из Мальваны Великий Государь издал новый указ о деньгах. Теперь в Мальване имеют хождение только монеты местной чеканки. Чужеземец, въезжающий в страну, обязан сдать свои иностранные деньги и драгоценные металлы в обмен на имперскую валюту. Причем курс обмена просто грабительский: путешественник теряет половину своих сбережений. Если же он обменял не все свое золото и серебро и впоследствии попадется, его предадут смерти каким-нибудь хитроумным способом: например, потопчут царскими слонами – и это еще самый незатейливый из них – Вот невезенье, – посетовал Карадур. – Мы постарались все предусмотреть, но если Царь Царей отнимет половину наших сбережений...
Поррекс вскинул голову и подмигнул.
– Возможно, я смогу быть полезным. Существуют, разумеется, люди, для которых унция золота – это унция золота; им все равно, кто ее принесет – царь Шайю из Мальваны или Джориан из Ксилара. Эти контрабандисты с риском для жизни тайно ввозят в мальванскую империю иностранные деньги и вывозят оттуда местную валюту – чтобы за определенный процент продать ее у себя. Некоторые сами чеканят мальванскую монету – причем из настоящего золота, а не какие-нибудь там низкопробные подделки. Имея рекомендацию, можно купить по сходной цене столько валюты, сколько нужно для посещения могущественной Мальваны.
– Разве люди царя Шайю позволят чужестранцу ввозить в Мальвану имперскую валюту по номинальной стоимости? – вмешался Джориан.
– Конечно, позволят, ибо старания правительства направлены на то, чтобы Мальванские деньги вернулись в страну и там осели. Если разобраться, главная причина контрабанды – политика Мальваны, делающая контрабанду прибыльной. Но казначей Шайю носится с денежными теориями, которые ему, хочешь не хочешь, приходится воплощать в жизнь, даром что они идут вразрез с человеческим естеством. Посидите здесь, пивком себя побалуйте, а я покамест забегу кое-куда, попробую отыскать нужного нам человека.
Поррекс выскочил за дверь.
– Сынок, – прервал молчание Карадур, – ты еще не растратил свою сотню ксиларских львов? Мне кажется, их нужно обменять, как советует Поррекс.
– Все при мне, разве двух-трех не хватает, что потратил в дороге. Только я хочу сперва проверить слова доктора Поррекса, а уж потом деньги отдавать. Ну, то, что он говорил про новый Мальванский указ.
– О, я уверен, такой милый человечек, к тому же член моей уважаемой ложи, достоин доверия...
– Может статься, но я все-таки разузнаю. Жди меня тут.
И Джориан тоже вышел из комнаты. Вскоре он вернулся.
– Не обманул твой льстивый карапуз, колдун этот, – сказал он. – Я поговорил с некоторыми знающими людьми – трактирщиками там и еще кое с кем – все как один подтверждают его слова.
– Говорил я тебе, ему можно верить. А вот и он.
– Господа, все устроено, – с порога объявил Поррекс. – Мой человек ждет на улице. Сколько у вас есть золота и серебра на обмен? Медь и бронза не меняются У Джориана оказалось девяносто семь львов и немного серебра, у Карадура золота было совсем немного, зато серебра в достатке. Поррекс произвел на счетах какие-то вычисления.
– За все могу дать сорок две с половиной Мальванских кроны, – сказал он. – За вычетом комиссионных посреднику: он берет лишь шестую часть, а на границе забрали бы половину. Если позволите, я сам отнесу деньги вниз – мой человек не хочет, чтобы его видели.
Карадур послушно протянул кошелек, но Джориан не спешил расставаться со своими сбережениями.
– Его деньги можешь обменять и так, – произнес он, – а я хочу сперва посмотреть на твое мальванское золото.
– О, разумеется, милый юноша; как скажешь, так и будет. Обожди.
Поррекс снова вышел. На этот раз он довольно долго не возвращался.
– Должно быть, Джориан, – заметил Карадур, – перекупщик золота не меньше твоего боится выпустить деньги из рук.
– Береженого боги берегут.
На лестнице послышались шаги и вошел Поррекс в сопровождении незнакомца.
– Не день, а сплошное везенье! – с лучезарной улыбкой вскричал Поррекс. – Позвольте представить моего дорогого старинного друга Лациендо. А это те самые доктор Карадур и мастер Никко.
Лациендо, смуглый, дочерна загорелый низкорослый человечек с лихо закрученными усами, был чуть постарше Джориана. Он вежливо поклонился путешественникам и одарил их приятной улыбкой.
– Мастер Лациендо плавает суперкарго на одном из судов компании «Сыны Беннивера», – продолжал Поррекс. – Завтра он уходит в рейс и искал, с кем отпраздновать последний вечер на берегу. Так что теперь вам не надо платить за мой обед: дружище Лациендо непременно хочет нас всех угостить.
– С полным моим удовольствием, господа хорошие, – проворковал Лациендо.
– Итак, – сказал Поррекс, – вот ваше золото, доктор, а это твое, мастер Никко. Пересчитайте. О Никко, теперь, если позволишь, твои деньги... Лациендо, старина, тебе нетрудно спуститься и отдать этот сверток человеку, что ждет под лестницей? А то уж я устал карабкаться вверх-вниз по ступенькам. Прекрасно! Пока его нет, господа, нужно подыскать всем нам маски – тем, у кого нет маскарадных костюмов, пьяные гуляки просто проходу не дают.
Покопавшись в сундуке, Поррекс извлек на свет четыре маски, изображающие чертей с вытаращенными глазами и сердито оскаленными клыками. Джориан в это время рассматривал квадратные Мальванские золотые: на одной стороне был выбит портрет Шайю – или его отца – в короне, а на другой слон, попирающий тигра. Он взял из рук Поррекса маску и начал прилаживать завязки.
– Готово, господа хорошие, – вернувшись, доложил Лациендо. – Дозвольте покорному слуге отвести вас к Чюро. Фонари ни к чему, город освещен по случаю праздника.
Расположенный на Аллее Республики трактир Чюро был не в пример солиднее оттоманьского «Серебряного Дракона». У дверей четверку окликнул одинокий нищий. Поррекс порылся в кошельке и сунул попрошайке медную монетку.
– О Поррекс, – сказал Карадур, – это был ваш последний фартинг. Что вы будете есть, когда мы уедем?
Поррекс пожал плечами.
– Скорее всего, заложу одну из оставшихся книг; я ведь вскоре смогу ее выкупить – когда заключу новые контракты. Сюда, господа.
Посреди главного обеденного зала находилась площадка для выступлений. Обед оказался превосходным, вино не разбавленным, а обнаженные танцовщицы искусными. Когда убрали со стола, Лациендо обратился к остальным:
– Ежели все не против убить здесь еще часик, наши иноземные гости смогут посмотреть на шествие прямо от дверей заведения. Они пройдут аккурат мимо трактира. Посидите, господа хорошие, отведайте еще ликеров Чюро. Виндия самый многолюдный порт Срединного моря, и вина мы отовсюду получаем что ни на есть наилучшие.
Поррекс зевнул.
– Дорогие друзья, умоляю извинить меня, но годы давно уже не позволяют засиживаться допоздна. Уверен, что мастер Лациендо сумеет вас развлечь. Спокойной ночи.
– Мы собираемся в Тримандилам, – обратился Джориан к Лациендо после ухода Поррекса, – и ты, вероятно, сможешь указать кратчайший путь туда.
- Предыдущая
- 18/70
- Следующая
