Крылья по контракту (СИ) - Хант Диана - Страница 36

— Нет, — помотала головой Пандора, ощущая безумный стыд.

Вопреки всему, чем она привыкла руководствоваться в жизни, вопреки разуму и холодному расчёту, она ощущала, как бесстыже мокро становится между ног, как развратные касания демона вынуждают её сгорать от бушующего внутри желания.

— Да, — безжалостно бросил демон и, раздвинув пальцами нежные складочки, нащупал набухшее от возбуждения потайное местечко. Мокрое, скользкое, сочащееся блудливой влагой…

Пара касаний — и она задрожала под ним, ослабшая, покорная, готовая на всё, лишь бы продолжал.

— Конечно, эмоции такой ледышки, как ты, сладенькая, всё равно что верблюжья колючка по сравнению с щедрыми дарами уверенных в себе женщин, умеющими наслаждаться и возбуждать мужчину. Но на безрыбье, сама понимаешь…

— Ублюдок, сволочь, скотина, тварь, — шептала Пандора, понимая, что всех ругательств мира будет мало для проклятого демона, который беззастенчиво и цинично хозяйничал в её святая святых, там, где никто, никто, дьяволы его дери, не смел её касаться!!

— Скотина и тварь, — хрипло соглашался с ней демон, но ведь ты хочешь меня, такого сволочного ублюдка, не правда ли?

Движения его становились всё более грубыми, всё более уверенными, он теребил потайное местечко с уверенностью виртуозного музыканта, терзающего струну.

Пандора искусала губы в кровь, чтобы не застонать, не захныкать… не попросить его действовать ещё грубее, сильнее… резче!

Когда её затрясло от пронзительных сладких токов, предвестников сладкой, желанной разрядки, демон вдруг убрал руку.

Из груди Пандоры вырвался стон разочарования, она заёрзала под ним, прямо как те самые охотничьи сучки на заднем сиденье мобиля, ёрзала, стараясь выгнуться так, чтобы потереться ставшим невероятно чувствительным местечком хотя бы о жёсткую ткань на его вздыбленных брюках. Но демон держал крепко и притом смотрел так пристально, что ей пришлось с силой зажмуриться, прежде чем уголки глаз предательски намокли.

— Хорошая девочка, — наполовину прохрипел — наполовину прорычал демон и было в его голосе что-то такое, что заставило её открыть глаза.

Он смотрел на неё с такой жадностью, с которой голодный обжора смотрит на коробку шоколадных конфет, как исстрадавшийся в пустыне путник смотрит на глоток воды на дне фляги. Демон тяжело дышал, глаза его светились, прядь, упавшая на лоб, была влажной от пота. Создавалось при этом ощущение, что хватка на её запястьях усилилась, а в самом демоне как будто прибавилось веса.

Глядя на неё совершенно ошалевшими глазами Харлей хрипло прошептал:

— Хочешь кончить, сладенька? Просто попроси…

— Чтоб ты сдох, — вырвалось у Пандоры.

Демон широко улыбнулся и ничуть не обиделся.

— Сдохну я — умрёшь и ты, сладенькая. Магия кровной привязки.

— Нужно было дать Немезиде прикончить тебя, — жалобно простонала Пандора и сжала зубы так, что казалось, надави она чуть сильнее — искрошатся в пыль.

— Гордая девочка, — восхищённо прошептал демон.

А затем провёл влажными от её собственных соков пальцами по упрямо сжатым губам и впился в них поцелуем с тихим рычанием.

Чувствуя, как пожар внутри разгорается с новой силой, подчиняя всё её существо, Пандора, приложив титанические усилия, вгрызлась в его губу.

Инкуб взревел от неожиданности и боли, и, наконец, отпустил её.

Стоило ему приподняться, как в ушах зазвенело от пощёчин, которыми, одна за другой, награждала его гарпия.

Ему пришлось снова перехватить её запястья, правда, на этот раз уверенности, что удержит, почему-то не было.

Растрёпанная, с горящими от ярости глазами, с подбородком в крови она была похожа на богиню-воительницу, богиню возмездия.

Нежная кожа на её щеках в мгновение ока покрылась стальными чешуйками, черты лица исказило от ненависти, но внутреннему демону, который с таким восторгом пил взахлёб из фонтана её эмоций она показалась ещё прекраснее.

— Драный сукин сын, — прогудела она (из-за боевой трансформы её звонкий голос звучал глухо). — Ещё раз позволишь себе подобное и я оставлю тебя не только без рук и без ног, но и без самого главного.

Пальцы Харлея разжались сами собой, демон отшатнулся и пробормотал что-то о совсем уж съехавших с катушек.

Но удар, что последовал за этим, он успел предотвратить, правда, скрипнув зубами от боли.

— Ну уж нет, — отрезал он. — Нам нечем платить за погром и в этом притоне. Держи себя в руках, сладенькая.

Гарпия смотрела на него, тяжело дыша, словно раздумывала: стоит или не стоит поучить уму-разуму бесстыжего демона.

— А оставишь меня без рук и ног, придётся тащить на себе до самого Разлома, — почти миролюбиво сказал инкуб, явно желая перевести всё в шутку.

— Ничего, — не осталась в долгу гарпия. — Допинаю как-нибудь.

Глава 21

Пристань Жемчужины знаменита не только тем, что размеры её превышают площадь самого портового городка, но и тем, что помимо кораблей самых различных форм и размеров, ходящих на Сапфировые острова, Чёрный архипелаг, Тхон-Тао и даже на знаменитую Мавританку здесь есть самый настоящий водный экспресс. Водный — потому что ходит он по тоннелю, проложенному под водой.

Пандора только слышала о нём, самой же не доводилось на таком прокатиться. С Тхон-Тао в Слитсберг она добиралась на теплоходе, причём в составе команды, в качестве штурмовика на случай нападения (как раз в ту пору были обострения с Помниками, не путать с Помнящими, в отличие от высшей касты морского народа Помники — довольно-таки кровожадная и фанатичная секта).

Но о подводном экспрессе, конечно, слышала и не раз, более того, видела подвижные картинки и голографии: цветные, бликующие, такие яркие и красочные, словно сошли со страницы детской книжки или модных журналов-голограмм о путешественниках, которые, все, как один, из высшего света.

Шагая рядом с демоном по широкой пристани, она с интересом глазела на корабли: как на лёгкие манёвренные судёнышки, так и на специализированные под морские экспедиции, с батискафами на борту, а также на предел мечтаний туристской романтики: построенные на старинный манер парусные суда, управляют которыми в открытом море настоящие духи ветра.

С демоном после инцидента в номере они не разговаривали.

И Пандора даже радовалась тому факту, что глаза её были надёжно скрыты за зеркальными стёклами солнцезащитных очков. К слову, и красную тряпку, не то от Вейскайти, не то от Фискарди, она повязала, обернув концы под подбородком и завязав на шее сзади. Себе Харлей тоже приобрёл солнечные очки, и в вычищенном костюме, с уверенной походкой прожигателя жизни выглядел, как всегда, пижон-пижоном.

На них смотрели со скрытой досадой и даже с завистью, явно принимая за парочку путешествующих толстосумов. На груди инкуба болтался зум — взял подержанный (и, если честно, почти не работающий) у какого-то ушлого подростка по дороге, явно ворованный, но Пандора вынуждена была согласиться (про себя, конечно): зум оказался последним штрихом, чтобы их принимали за богатых туристов, которые, не отягощая себя багажом и желанием работать в душных конторах шляются по миру в поисках новых горизонтов и ощущений.

Вспоминать о том, что было в номере было очень стыдно и очень возбуждающе, и, судя по тому, что чётко очерченный рот демона нет-нет, да и растягивался в усмешке сытого кота, она была для него сейчас непрекращающимся родником необходимых эмоций.

А то, что сама мысль об этом злила Пандору до белых глаз, явно добавляла перчинку в сытный обед для демонюки: пару раз инкуб даже облизывался, ну точь-в-точь, кот, нализавшийся сметаны.

Но злость Пандоры как рукой сняло, когда они добрались, наконец, до тоннеля: въезд в него был похож на гигантскую горку с прозрачными стенами из аквапарка, только, конечно, увеличенную раз так в двадцать.

Чтобы взобраться на платформу, с которой отправлялся экспресс, можно было воспользоваться подъёмниками с прозрачными стенами или самым настоящим дирижаблем с продолговатым воздушным шаром, лежащим на сетчатом боку. У подъёмников была толпа, дирижабль скучал поодаль: сразу можно было сделать вывод, какой из способов дороже.