Дивный новый мир финансов - Катасонов Валентин Юрьевич - Страница 44

Я склоняюсь в пользу этой версии и потому, что под вывеской «несырьевых секторов» в российской экономике скрываются производства со слабой степенью обработки сырья. Чтобы не быть голословным, приведу картину несырьевого неэнергетического экспорта РФ, представленную на сайте Федеральной таможенной службы (ФТС)[44]. По данным ФТС, в 2017 году такой экспорт составил 133,7 млрд, долларов, или 37% всего товарного экспорта России. Вот основные товарные позиции несырьевого экспорта (доля в % в общем объеме несырьевого экспорта):

– машины, оборудование, транспортные средства – 21

– продовольствие и сельскохозяйственное сырье – 15

– металлы и изделия из них – 27

– продукция химической промышленности – 18

– драгоценные металлы и драгоценные камни – 5

– ткани, одежда, обувь – 1

– прочие товары – 14.

Намеченный на 2024 год экспорт несырьевых неэнергетических товаров в размере 250 млрд. долл, за вычетом запланированного экспорта продукции машиностроения (50 млрд, долл.) и продукции АПК (45 млрд, долл.) должен составить 155 млрд. долл. И тут мы видим, что за вывеской развития «несырьевого неэнергетического экспорта» скрываются планы наращивания того же сырья с небольшой («косметической») обработкой. Это, прежде всего, черные и цветные металлы и металлоизделия, экспорт которых заметно превышает вывоз всех видов машин и оборудования. Это продукция химической промышленности, которая по стоимости экспорта почти не уступает машинам и оборудованию. Это кругляк или слегка обработанная древесина, а также сырье сельскохозяйственного происхождения. В категорию несырьевого неэнергетического экспорта попадают даже драгоценные камни и драгоценные металлы, стоимость экспорта которых сегодня намного больше, чем товаров народного потребления.

Власть постоянно твердит о «рывке» и «прорывах», имея в виду повышение темпов экономического роста и радикальное изменение структуры экономики в пользу обрабатывающей промышленности. Особенно в пользу машиностроения и высокотехнологических производств. Но внимательное изучение майского указа в части, касающейся национальной программы развития экспорта, показывает, что документ не предусматривает никаких прорывов в структуре экспорта. Будет продолжаться экстенсивное наращивание сырьевого экспорта, и сырьевой характер экспорта будет прикрываться фиговым листочком «косметического облагораживания» природных ресурсов и присвоения им почетного звания продукции глобальных конкурентоспособных несырьевых секторов.

Аккурат к первой годовщине Указа президента Российской Федерации от 7 мая 2018 г. №204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» (известный в народе как «майский указ») Правительство Российской Федерации подготовило документ, который был очень широко анонсировал ведущими российскими СМИ. Документ называется «Единый план по достижению национальных целей развития Российской Федерации на период до 2024 года». 8 мая 2019 года он был подписан премьер-министром ДА. Медведевым и стал для правительства руководством к действию.

В пояснительной записке правительства, в частности, данный документ характеризуется следующим образом: «Единый план по достижению национальных целей развития РФ на период до 2024 года представляет собой траектории выхода показателей, характеризующих данные цели, на целевые уровни, а также перечень инструментов и механизмов, направленных на их достижение вне зависимости от принадлежности к государственным программам и национальным проектам и программам».

Документ имеет семь разделов: общий и шесть, посвященных конкретным целям, сформулированным в майском указе. За цели второго и третьего разделов (демография и социальные проблемы) отвечает вице-премьер Т.А. Голикова; за цель четвертого раздела (жилищная проблема) – вице-премьер В.Л. Мутко; за цели пятого раздела (технологическое развитие) – вице-премьер В.А. Акимов; за цели шестого раздела (цифровизация экономики и социальной сферы) – опять же В.А. Акимов;

за цели седьмого раздела (ускорение экономического развития и развитие ориентированных на экспорт отраслей) – первый вице-премьер и министр финансов А.Г. Силуанов.

Таким образом, за выполнение майского указа и его результаты отвечают четыре заместителя премьера. А под каждым вице-премьером – соответствующие министры. Очевидно, что министр экономического развития в предложенной схеме обязательно будет отчитываться перед А.Г. Силуановым. Впрочем, не исключаю, что Максиму Орешкину придется отвечать и перед другими вице-премьерами, хотя распределение целей и проектов по министерствам и ведомствам в документе не прописано.

Обращает на себя большая лаконичность документа «Единый план» – всего 25 страниц (не считая приложения в виде таблицы на двух страницах). Для сравнения: майский указ имеет объем 19 страниц. Я внимательно изучил «Единый план» и с удивлением обнаружил, что документ представляет собой пересказ майского указа. В некоторых местах буквально слово в слово. Одно практическое отличие «Единого плана» от майского указа заключается в том, что в первом из них названы имена четырех вице-премьеров, отвечающих за выполнение майского указа. И для подготовки такого документа-пересказа потребовался целый год?

Второе, на что я обратил внимание: в «Едином плане» еще больше «перлов», чем в майском указе. Предлагаю для примера пройтись по седьмому разделу, за цели которого отвечать поручено первому вице-премьеру А.Г. Силуанову.

Вот, буквально второй абзац раздела: «Темпы роста мировой экономики в 2017 году составляли 3,7% и, по предварительной оценке Минэкономразвития России, снизились до 3,3% в 2018 году. Темпы роста российской экономики в последние два года стабилизировались на уровне 1,5-2,5%».

Как-то уж очень фривольно и странно авторы документа обращаются со статистикой. Например, вызывает удивление фраза «Темпы роста мировой экономики… по предварительной оценке Минэкономразвития России, снизились до 3,3% в 2018 году». Документ, напомню, был подписан Д.А. Медведевым 8 мая. По крайней мере за месяц до этого на сайте МВФ уже была размещена окончательная (а не прогнозная) цифра прироста мировой экономики (суммарного ВВП всех стран-членов Фонда), равная 3,3%[45]. Возникает ряд вопросов:

Минэкономразвития России не доверяет статистическим данным МВФ?

Минэкономразвития России имеет собственную информационную базу, позволяющую рассчитывать темпы развития мировой экономики?

Случайно или неслучайно Минэкономразвития дал цифру прироста в 3,3%, которая точно совпала с цифрой МВФ?

Если в мае Минэкономразвития дает «предварительную оценку», когда от него ждать окончательную цифру прироста мирового ВВП за предыдущий год?

Я задаю эти риторические вопросы авторам документа. Но догадываюсь, что ответ один и очень простой: Минэкономразвития России таким образом решил придать себе важность. Заимствовал цифру МВФ, но сказал, что этого его «предварительная оценка». А словосочетание «предварительная оценка» сегодня входит в обиход Минэкономразвития и подведомственного ему Росстата. Росстат теперь ничего не говорит окончательно. Оставляет за собой право пересматривать те цифры, которые он публиковал ранее. Философы на разные лады повторяли и продолжают повторять: «Любая истина относительна». А Минэкономразвития и Росстат с умным видом говорят: «Любая цифра статистики не окончательна и может быть пересмотрена».