Чёрный-пречёрный замок (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс" - Страница 11

— О, это же кукольники! — обрадовался Дамиан. — Иньи, как на счет веселого представления?

Принцесса поморщилась, но кивнула. Локти Сельмо и Чиро позволили им пробиться довольно близко к ширме, над которой пока ничего не было. Парень, сидящий на трехногом табурете, заиграл на гитаре залихватскую мелодию, и в толпе раздались одобрительные возгласы и смешки — очевидно, представление публике было знакомо.

История, разыгрываемая куклами и кукловодами, была стара как мир: как-то раз троллиха, эльфийка, гномка и гоблинка решили… Как в банальном трактирном анекдоте. В данном случае они строили дом. Тролли славились своей ленью, и троллиха, кулаки которой были размером с ее голову, устроилась прямо в стогу сена, задрав черную пятку на колено второй ноги. Стоило ей улечься, как снизу появился оборотень — хвостатый ловелас, также известный герой фольклора. Поуговаривав троллиху спуститься, он разозлился, сильно дунул — и развеял сноп на тучу отдельных соломинок. Троллиха бухнулась на широкую попу, подскочила и, завизжав, скрылась от зрителей за ширмой. Однако, судя по последовавшим срамным звукам, от оборотня ей скрыться не удалось. Вкусы толпы предсказуемы: посмейся над чужими, намекни на постель — и будет тебе успех. Второй на очереди была эльфийка. Напев гитары стал тоньше и возвышенней, отдаленно напоминая гимны остроухих. Бесстрастная тощая дева начала распинаться о своей тяжкой судьбе и о том, каково заниматься строительством жилища ей, родственнице… далее следовал список потешных эльфоподобных имен с неприличными корнями. Сельмо покосился на принцессу, ожидая, что ту покоробит непристойность, но Инес смеялась вместе со всеми. В отличие от большинства присутствующих, при дворе она насмотрелась на эльфов по самые уши и знала эту их тягу поминать великих и, как правило, никому неизвестных предков по всякому поводу и без. Исчерпав перечень родичей, эльфийка горестно вздохнула и начала магичить. После неудач, вроде ботинка и кусучего куста с колючками, у нее вышло вполне сносное дерево. С трудом взобравшись на него, нежная дева захрапела. И в этот момент под деревом возник уже знакомый оборотень. Хвостатый стал воспевать сомнительные красоты эльфийки, но та осталась безучастной к комплиментам. Тогда волк дунул, что было мочи. Ветви закачались, и жертва чуть было не свалилась. Волк дунул еще раз — ствол зашатался. Он дунул третий раз — и, показав миру свои корни, древо рухнуло. Эльфийка с воплями скрылась за ширму, волк за нею, последовало уже знакомое звуковое сопровождение и смех зрителей. Музыка сменилась на известный гномий марш. Бородатая коренастая гномка сначала рассчитала, сколько ей будет стоить нанять строителей, потом — сколько купить строительный материал. Повозмущавшись ценами, — а гномы известны своей прижимистостью, — она взяла кирку и пошла ломать камень. В общем, к явлению оборотня строительство велось споро, но до крыши дело не дошло. Воровато оглянувшись, волк перемахнул через стену… и дальше последовала столь полюбившаяся зрителям сцена.

Голову зеленой гоблинихи с огромным ртом и лягушачьими глазами украшала фривольная красная шляпка. На самом деле гоблины выглядели вполне по-человечески, если не считать цвета кожи и массивной нижней челюсти, но те, кто вырезал кукол, заботились не столько о правдоподобии, сколько об успехе у зрителей. Гоблинша размышляла, где бы ей раздобыть дом? В итоге решила проведать бабушку — авось, та загнулась, а домик пустует. Подпевая музыканту хриплым басом и помахивая в такт корзинкой, гоблинша отправилась в путь. А ей навстречу оборотень: «Красная Шапочка, куда ты идешь?» «На болото, к бабушке», — честно призналась гоблинша. Оборотень отправил ее по дальней дороге (за ширму), а сам помчался по известному адресу. Саму гоблинскую бабулю зрителям не показали, но по голосу, прожила она не одну сотню лет, и внучка явилась вполне вовремя. Но ненасытного оборотня это остановило. В самый разгар охов и стонов вперемешку с кряхтением к дому подошла внучка. На ее стук из домика послышалось: «Дерни за веревочку, дитя мое, дверь и откроется». Зеленая девица вошла в дом… В общем, всё предсказуемо. Только Красной Шапочке что-то не понравилось, — странно, всем нравилось, а этой нет, — и она стала звать на помощь. Мимо проходили двое дровосеков. Они ворвались в дом… и любимая зрителями сцена теперь озвучивалась на пять голосов. Музыкант взял последний аккорд. Толпа разразилась бурным аплодисментами. Артист снял свою широкополую шляпу, задвинул гитару за спину и захромал собирать гонорар. Народ монетки не жалел, Чиро даже золотой бросил, хотя на взгляд Сельмо пара медяков была достойной оплатой.

Хромой музыкант вернулся на свое место, ссыпал монеты в кошель, и в ожидании следующей сценки перебирал струны. «Черный замок!», «Давай Черный замок», — послышалось из толпы. За ширмой слышалось бурчание голосов, и над ней появился черный силуэт замка, на удивление похожий на Кастильо дель Сомбра. Народ неистовал в предвкушении. Паладин и Дамиан отреагировали практически одновременно, обращаясь к принцессе с одинаковым:

— Нам, наверное, пора возвращаться.

Инес ответила твердое: «Я хочу остаться», хотя Сельмо чувствовал, что она об этом пожалеет. Все они об этом пожалеют. Сценка началась с того, что молоденький паренек прощается с родителями, уходя на работу. Те плачут, парень уверяет, что «не волнуйтесь папа, не волнуйтесь мама, я от бабушки ушел, я от дедушки ушел»… и так далее. Следующая сцена: на высоком кресле, в котором угадывался мини-трон принцессы, восседала надутая, одетая в черное платье, кукла.

— Кого бы мне сегодня высосать? — рассуждала она, оглядывая нескольких понурых слуг у подножия трона. — Кухарка старовата, горничная худовата, охранник вообще почти труп…

Досмотреть, чем закончится представление, им не дали. Откуда-то сбоку послышались окрики, и на сцене — не за ширмой, а за спинами зрителей, — показалась городская стража. Не иначе как начальник охраны решил исполнить свой долг. Музыкант что-то крикнул, и схватив табурет, стал пробираться сквозь любезно расступившуюся толпу, столь же быстро затянувшую проход. Следом за ним из-за ширмы с заплечными мешками выскользнули трое кукловодов — две женщины и мужчина. Они нырнули в разные стороны и затерялись среди народа. Когда, наконец, страже удалось пробиться к ширме, им досталась лишь фигурка замка.

Всю обратную дорогу Инес молчала. Остальные тоже, но от ее безмолвия веяло затишьем перед грозой. После ужина, который прошел на троих, в покои Сельмо явился страж и велел гостям следовать за ним. Суровый вид воина заставил Паладина напрячься, но тот всего лишь проводил троицу в будуар принцессы. Инес сидела у ног магички, откинувшись головой на ее колени. Пол покрывал пушистый ковер. Стены также украшали ковры, только гладкие. Замысловатый орнамент и традиционная зелено-красная гамма выдавала гоблинских мастеров — у гоблинов плетение ковров считалось традиционно мужским промыслом.

Инес вновь была бесстрастна. Дневное приключение наложило отпечаток на ее лицо — она выглядела усталой и обессиленной. Ребекка перебирала волосы, которые действительно уже удлинились, но, кажется, удовольствия эта процедура пациентке не доставляла.

Страж покинул комнату. Хозяйка замка молчала. Мужчины стояли у входа. Даже с учетом давнего знакомства и сегодняшней вольной прогулки Паладин бы не рискнул без позволения сесть в присутствии монаршей особы. Что говорить об остальных?

— Присаживайтесь, — доброжелательно предложила вместо принцессы блондинка, — я уже закачиваю.

Сельмо и его компаньоны вразнобой поблагодарили за честь, устроились на креслах у стены, и все вновь умолкли. В тишине было слышно, как потрескивают дрова в камине. Замок с толстыми стенами из камня теплом не радовал, но у гостей возможностей погреться у огонька не было — обычаи тех времен, когда он возводился, не предусматривали таких изысков. Теплые одеяла как-то решали проблему. К тому же, всем присутствующим гостям доводилось ночевать в куда более суровых условиях.