Долг чести, или Верность чужому мужу (СИ) - Полевая Рина - Страница 7

Все последние дни они здорово меня выручали: мне не пришлось срочно изучать этикет, штудировать историю и законодательство, обучаться основам магии и заново знакомиться с людьми. Если не получится добраться до памяти, то эти знания и дальше будут моим костылем в новой жизни, помогут быстрее освоиться и возможно прожить счастливо чужую жизнь. Когда-нибудь я отброшу эти костыли, а пока мне оставалось научиться доверять памяти тела, и, как было все эти дни, оно меня не подведёт.

У меня получилось изящно встать со стула и, непринужденно кивнув присутствующим, я направилась к выходу. Всё-таки непонятно что делают здесь все эти люди: от столицы слишком далеко, развлечений особых нет, а озвучивать причины визита никто из них не тропился. Создавалось впечатление, что все замерли в предвкушении чего‑то интересного, наблюдали и выжидали. Пока нет достойного повода отправить их всех подальше, иначе никого из них уже сегодня к вечеру не было бы во дворце. Но этикет, этикет!

Да‑да, дом оказался огромным дворцом — помпезным, роскошным и… холодным. Вокруг него — огромный парковый массив, ухоженный и разбавленный вкраплениями цветущих клумб. Но даже сочные и яркие пятна цветов не могли добавить мне ощущения дома и уюта. Мне не было комфортно ни в доме, ни в саду за ним — по‑весеннему ярком и цветущем. Гости же себя чувствовали замечательно и выливали восхищение окружающей их роскошью на меня.

Но у меня создавалось ощущение, что это место не было домом и для Хейллин, что здесь она была такой же чужачкой, как и я.

И если с гостями всё было не понятно, то наёмников пригласила Хейллин. Пригласила до того, как на неё покушались. Мне предстояло сделать нелёгкий выбор, и тут не поможет ни мой опыт из земной жизни, ни те скудные знания, которыми меня снабдили.

Один из наёмников станет моим телохранителем, моей тенью на долгое, очень долгое время. Это было уже моё решение, полностью одобренное Несси.

Я боялась умереть. Умереть по-настоящему, не зная кого или чего мне опасаться, с какой стороны меня ждет опасность и как от неё защититься.

Один из приехавших станет телохранителем, из остальных предстояло сформировать отряд и держать его существование в относительной тайне. Хотя какая тут может быть тайна, если все они разместились и живут в городке неподалёку?

Жаль, что разбудить полностью память у Несси пока не получилось и мне не понятно, для чего этот отряд был нужен. Но она мне обещала, что всё будет хорошо.

Обещала помочь с обретением недостающих знаний.

Обещала не менять ничего в воспоминаниях, если всё же получится к ним пробиться.

Обещала. А я ей почему-то безоговорочно верила.

…Я шла на встречу с наёмниками. Стратегию поведения мне навязывало подсознания, и я пока не сопротивлялась ему. Ноги сами, без участия мозга, несли меня по незнакомым коридорам, сворачивая в нужных местах и спускаясь по лестницам.

Я много думала все дни после принятия клятвы от Несси, думала, когда заново знакомилась с обитателями дома, думала во время общения окружающими. Наверняка выглядела со стороны пришибленной или заторможенной. Но все равно каждую минуту упорно искала в осколках памяти намёки или подсказки, и не могла понять поступков Хейллин.

‍​Она создала образ легкомысленной и взбалмошной аристократки и поддерживала его, хотя такой не была. Это я знала со слов Несси и не было повода не верить ей. Пока всё, что она делала не шло вразрез ни с моими принципами, ни с моими желаниями.

Я остановилась у одного из зеркал в холле и поправила декольте, оголяя грудь еще больше, почти до самой грани приличий; вытащила пару локонов из прически, сделала её совсем игривой, завершая образ кокетки.

Из зеркала на меня смотрела куколка: невысокий рост, полная грудь, тонкая талия — точёная фигурка девушки в самом начале расцвета женской красоты. Белокурые (а я точно помнила, что во снах они были русыми!) волосы ниже попы сейчас собраны в сложную прическу. Маленький аккуратный носик, по — детски припухлые губы и огромные голубые глаза на фарфоровом личике. Глаза из снов тоже помнила другими — темно — серыми с тонким васильковым ободком и редкими синими вкраплениями.

Скрытая и неразбуженная чувственность ощущались в плавном изгибе шеи и покатых открытых плечах, в капризном изломе контрастно‑темных бровей, в том, как трепещут густые ресницы. Я любовалась отражением, как красивой картиной или иллюстрацией к какому — то историческому роману.

Сколько бы раз до этого не смотрела на себя новую в зеркало, не могла привыкнуть к тому, что в нем отражается. Не могла соединить внутреннюю себя и то что видели глаза, и не переставала завидовать этой молодой женщине с внешностью ангела. С внешностью, способной как пробудить всё самое темное в человеке, так и вызвать желание защитить и оградить от невзгод этот хрупкий цветок и, к сожалению, не располагающая к тому, чтобы относиться к ней серьезно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‌​‌‌‌​‌‌​А еще я ненавидела эту кукольную красоту. Не люто, не до зубовного скрежета, не до красных пятен перед глазами, а тихо и вдумчиво. Ненавилела с самого первого дня, но осознала только сейчас.

Понимала, что нельзя поддаваться этим чувствам, но ничего поделать с собой не могла.

***********

Я смотрела на свое отражение и видела совсем другую женщину, которая была точной копией Хейллин. Настолько похожие внешне и манерой поведения, что я невольно спроецировала своё отношение к Светлане, теперь уже Мстиславской, на маркизу Блисс, а с нею и на себя.

Из-за этой ненависти я до сих пор воспринимала тело как нечто чуждое, как очень красивую, но жутко неудобную одежду. И эта одежда жмёт и натирает в самых неожиданных местах. Хотя за пару недель и наметились изменения в ней — со стороны казалось, что тело повзрослело на пару лет и припухлые щёки немного ввалились после болезни. Я стала выглядеть немного старше, или мне просто хотелось так думать? Не хотелось быть копией виновницы моих бед?

Только мой взгляд выбивался из общего образа: слишком взрослый, слишком умный, слишком непримиримый… в нём всего было слишком для прежней маркизы Блисс. Актерского мастерства мне не хватало и в прежней жизни, не говоря о том, что новым телом полностью владеть я не научилась — для этого прошло ещё слишком мало времени или было много подсознательного неприятия его мной.

Глубоко вдохнула, наблюдая за собой. Увиденное заставило поморщиться: грудь приподнялась, выражение лица сразу стало наивным, невинным и растерянным, а взгляд все так же оставался серьезным и взрослым. Опять не получилось его спрятать, хотя можно попробовать не смотреть собеседникам в глаза?

Осталось только войти, сыграть подсказанную (или навязанную?) роль, посмотреть на реакцию мужчин и сделать хоть какой‑то выбор.

— Миледи, поторопитесь, — взволнованная Несси ждала меня возле дверей в приемную. На мой незаданный вопрос она махнула рукой в сторону одной из дверей. Я мысленно улыбнулась на то как это выглядело со стороны. — Нам надо поговорить до того, как вы встретитесь с наёмниками.

— Что случилось? — Пока Несси собиралась с мыслями я успела разнервничаться и растерять решимость провести «собеседование» самой.

— Вы правильно решили сами встретиться с ними. Среди претендентов — Бартрейн Клиффор. Я узнала его, этот наёмник владеет знаниями, которые нам нужны. Метсер Батлерг отказал бы ему, — на мой вопросительный взгляд она только отмахнула. — Потом объясню. Нам с вами повезло, — это «нам» прошлось мягким перышком по всем чувствам и успокоило меня. — Вам необходимо заставить или уговорить его подписать договор с вами лично, а не с метсером Батлергом. Это сложно, это почти невозможно, но это жизненно важно, — на расспросы у меня не оставалось времени, но всё же не спросить я не могла:

— Они были знакомы? — С кем именно уточнять не стала. Мы обе знали, о ком идёт речь, а свободных и охочих до сплетен ушей в этой части дворца было много.