Никому не скажем (СИ) - Резник Юлия - Страница 23

— Затем, что я сейчас подъеду. Ну же! Диктуй адрес…

И я диктую. Не знаю, правда, зачем, но диктую. А он приезжает удивительно быстро. Я только и успеваю, что поговорить с бабулиным доктором.

— Привет.

Это уже, наверное, смешно, но я опять уснула.

— Привет.

Встаю со стула и тут же попадаю в его объятья. Утыкаюсь носом в колонну шеи и впервые за долгое время вдыхаю полными легкими. На смену затхлому больничному смраду лекарств и антисептиков приходит свежий аромат Китового парфюма.

— Зря ты ехал. Я уже, в принципе, освободилась, так что…

— Почему это зря? Разве тебе не нужна поддержка?

Поддержка? Понятия не имею. Раньше мне не на кого было рассчитывать, и сейчас я в полнейшей растерянности. А в носу отчего-то щиплет. Облизываю пересохшие губы и, не зная, что ответить, веду плечом:

— Тебе поставят пропуск.

— Ну, и черт с ним! Рассказывай, что случилось.

От Кита волнами исходит энергия, в то время как моя батарейка, наверное, окончательно сдохла. И я невольно тянусь к нему, чтобы подзарядиться. Хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть… Кит обнимает меня, прижимает к груди. А я закрываю глаза и просто стою вот так, посреди коридора, по которому туда-сюда снуют люди, и чувствую, как капля по капле ко мне возвращается жизнь. О боги, как хорошо… Как спокойно. Я готова всю жизнь стоять вот так, только бы с ним, только бы рядом.

— Так ты больше здесь не нужна? — спрашивает Кит, растирая мои озябшие плечи.

— Нет. Уже нет…

— И? Какие планы?

— Наверное, буду готовиться к завтрашним парам.

Не знаю, зачем вру. Я прекрасно понимаю, что усну, едва только открою книгу. Наверное, мне просто хочется произвести впечатление на Кита и доказать ему, что я вообще-то неглупая.

— Что ж… Значит, наши планы совпадают. Пойдем!

— К-куда?

— А куда скажешь. К тебе или ко мне?

— Зачем? — туплю я.

— Готовиться к завтрашним парам, конечно же! Не тупи, Ев. Ты же это хотела сделать?

— Ну, да…

— Так вот, я и спрашиваю — к тебе пойдем готовиться или ко мне?

Зачем ко мне? Я не хочу! Не хочу, чтобы он видел, как скромно мы с бабулей живем. Мне банально стыдно. Странное чувство, я будто боюсь, что он, такой чистый до скрипа, запачкается, заразится, как вирусом, царящей в нашем доме безнадегой. Да и к Киту я пойти не могу, как бы ни хотела. Не представляю, как буду смотреть в глаза его отцу, после того, что он видел.

— А твой отец…

— Он на службе. И приедет, дай бог, под вечер. Так, все! Решено. Ко мне.

Кит хватает меня за руку и тащит к лестнице. Так, держась за руки, мы выходим из отделения, проходим пару кварталов до метро и ныряем в полупустой вагон. Кит обнимает меня за плечи. Пригревшаяся в его руках и разморенная жарой, я в который раз за день засыпаю.

— Эй, соня! Нам на следующей выходить.

Открываю глаза и встречаюсь с Китовым смеющимся взглядом. Отчего-то смущаюсь. Молча подхватываюсь с сиденья и бреду к выходу из вагона. Может быть, и хорошо, что мне удалось подремать. Вдруг у меня и впрямь получится что-нибудь выучить?

По дороге к дому Кит расспрашивает меня о болезни бабушки. Поначалу я отвечаю не очень охотно, но потом необходимость выговориться берет свое. И я впервые рассказываю кому-то то, что так долго держала в себе. Делюсь с Китом своими страхами. Рядом с ним, таким сильным, почему-то легко быть слабой.

— А родители? Что ты вообще о них знаешь?

— Не очень много. Мой отец — сын испанского атташе по вопросам образования… Ну, конечно, на тот момент… С матерью они познакомились в институте. Не поверишь — на факультете международных отношений. Она тогда с кем-то другим встречалась, но мой отец отбил ее у жениха. Бабуля говорит, что мать влюбилась, как кошка, а тот поиграл ей и выбросил на помойку. Знаешь, она меня родила только потому, что думала, будто сумеет его удержать ребенком.

Но не вышло. А дальше… дальше были слезы, истерики, нервные срывы, попойки и мужики… Бабуля забрала меня, когда мне было четыре. Но мне кажется, что я помню каждый день из той жизни, — выкладываю на одном дыхании и вдруг ни с того ни с сего осекаюсь. — Извини. Это грустная история.

— Это твоя история. — Кит выделяет интонацией слово «твоя» и чуть сильнее сжимает в своей руке мои пальцы. — Тебе не за что извиняться.

Мне все еще неловко. Я отвожу взгляд и понимаю, что мы почти пришли. На клумбах возле дома Кошелевых за время, что мы здесь не были, расцвели белые и приглушенно-розовые хризантемы. И их аромат растекался в воздухе, заглушая собой все другие ароматы осени.

— Твоего отца точно нет?

— Не понимаю, почему ты его так боишься.

— Я не боюсь. Просто… неловко. Согласись, наше первое знакомство вышло не слишком удачным, да и вообще, — прохожу в распахнутую передо мной калитку и неопределенно машу рукой.

— Что вообще?

— Да ничего. Не бери в голову.

Не могу же я каждый раз ему повторять, что… ну, не пара я ему. Не пара. Достаточно уже того, что я сама это понимаю.

— Только, знаешь, что? У нас в холодильнике — шаром покати. Марь Санна уехала к дочке на пару недель, вроде как в отпуск, так что… Можем заказать доставку. Как ты относишься к пицце?

— Постой-постой, — улыбаюсь я возможности проявить себя, — сначала ответь мне на два вопроса.

— Валяй! — улыбается Кит, стаскивая с себя красивые легкие туфли.

— Кто такая Марь Санна?

— Наша домработница.

Хм… Ну, я, наверное, не скоро привыкну к тому, что у кого-то из моего близкого окружения есть домработница, поэтому, наверное, будет лучше вообще об этом не думать.

— А второй вопрос?

— У вас, что, вообще не осталось продуктов? Никаких-никаких?

— Почему же? Думаю, всего навалом. Просто я не совсем… эээ… понимаю, что с ними делать в сыром виде.

— Что ж. Тогда тебе просто несказанно со мной повезло.

— Не то, чтобы я спорил, но… это ты сейчас к чему?

— Прямо перед тобой тот, кто не даст тебе умереть с голоду. Ну-ка, показывай, что у вас есть в холодильнике!

— Только не говори мне, что ты умеешь готовить.

— Ха! — нахально вскидываю голову я. — Испытай меня…

Глаза Кита просто кричат о том, что он будет рад испытать меня во всех смыслах этого слова. Я теряюсь, тону в их прозрачных глубинах.

— Ну, так мы идем? — кусаю губы.

— Обязательно. Но сначала…

Одним стремительным движением Кит оттесняет меня к стене. Упирается ладонями по обе стороны от моей головы, не давая мне шанса избежать этого прикосновения, и… целует. Жарко, влажно и голодно. И этот голод никак не связан с отсутствием домработницы, да. Мое тело откликается в то же мгновение. Нет, я не отказалась от своего плана выйти замуж девственницей, но сейчас, как никогда, понимаю, как это будет трудно сделать. Меня будто поджаривает на медленном-медленном огне.

А потом Кит так же резко от меня отступает.

— Кухня там, — бросает он, тяжело дыша.

— Ладно. Пойдем…

Проходим в светлую просторную комнату. Оглядываюсь. Кухня залита светом. Полдень наползает на подоконник яркими оранжевыми бликами и стекает вниз на теплый деревянный пол. За окном шелестят взлохмаченные ветром золотистые кроны деревьев и пестреют высаженные в клумбах звезды мохнатых астр.

— Ну, чувствуй себя, как дома, — кивает Кит в сторону огромного двустворчатого холодильника. Что ж… это моя стихия. Придирчиво инспектирую имеющиеся запасы. Прикидываю в уме, что такого можно сообразить.

— Ты можешь пока почистить картошку, — наконец, решаюсь я.

— Что? — в голосе Кита слышится легкая паника. — Я? Картошку? А кто в таком случае будет читать нам лекции?

Даже не пытаюсь скрыть улыбку. Кто бы мог подумать — мистер совершенство не умеет обращаться с ножом!

— И правда. Ну, тогда читай лекции. А я со всем справлюсь сама.

Меняю на ходу план. Достаю бекон, овощи, мою, и пока Кит ищет в учебнике нужный параграф, быстренько нарезаю их отточенными стремительными движениями. Я рисуюсь. И, кажется, все не зря. Кит следит за моими действиями с выражением неприкрытого удивления на лице. Выкладываю на сковороду бекон, жду, пока тот подрумянится, и добавляю овощи. Кит возвращается к конспекту по социологии, а я ставлю на плиту кастрюлю с водой, в которой планирую отварить найденные в буфете макароны. Мне удивительно… нереально хорошо.