Свободные отношения (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 57

Вижу, что хочет что-то сказать, но не решается, проглатывает слова, которые едва не срываются с языка.

Я не настаиваю, не лезу к нему с расспросами, давно научившись держать свое любопытство при себе. Он и так все расскажет, от и до. У нас нет друг от друга никаких секретов. Полное доверие. Мы долго к этому шли, выбрасывая из наших отношений все ненужное, зато результат действительно радует.

— Посидишь со мной? — спрашивает как-то устало, расстроенно, будто опасаясь, что откажу.

— С удовольствием. Заодно подскажешь мне несколько моментов, сама не могу разобраться.

Мы устраиваемся за большим столом. Илья киснет над тарелкой, рассеянно ковыряясь в ее содержимом. Слушает меня в пол уха, отвечая невпопад, а я без устали его тормошу — вопросов накопилось много, и мне нужна компетентная помощь. Мартынов знает компанию как свои пять пальцев, все подводные камни, все нюансы. Поэтому спрашиваю, спрашиваю, спрашиваю и конца этим вопросам не видно.

— Варь, — в какой-то момент перебивает меня, не впечатлившись моим бешеным энтузиазмом, — помолчи пожалуйста.

— Почему? — удивленно глазами хлопаю.

— Надоела ты со своей работой! — продолжает ковыряться в тарелке, не поднимая глаз.

— Нормально! — возмущаюсь от души, — я тут за семейное дело радею, готовлюсь, а он мне «надоела». Мне, между прочим, завтра уже уезжать!

— Вот именно! — в сердцах вилку откидывает, — давай лучше сходим куда-нибудь? Зачем тратить вечер вот на это? — выхватывает у меня бумаги, сердито отбрасывая в сторону.

— Мартынов, ты чего? Какая муха тебя укусила? — подрываюсь с места, собираю разлетевшиеся листы.

— Никакая! — он тоже поднимается на ноги, нависая надо мной хмурой тенью.

И тут до меня доходит в чем дело:

— Тебе жалко, что я уезжаю? — удивленно спрашиваю мужа.

— Я…Что… Нет! — открещивается сердито.

— Да ладно тебе отпираться. Я же вижу! — становится смешно.

— Чего ты видишь? — сопит недовольно, глаза голубые сверкают.

— Ты не хочешь меня отпускать!

— Да! Не хочу! — срывается на повышенные тона, — херню какую-то с папашей придумали.

— Илья, что такого? Месяц всего.

— Ты так спокойно об этом говоришь!

— Естественно спокойно. Считай, обычная командировка. Что такого?

— Ничего, Варя, ничего!

— Ну раз нечего, то и не выноси мне мозг! Пороюсь, повынюхиваю, разузнаю, что и как. Дядя Саша считает, что это хорошая затея.

— Вот пусть этот дядя Саша сам и едет!

— Я не понимаю, что на тебя нашло? — всплескиваю руками, — как маленький, честное слово. Сам же всегда повторял, что, если можешь что-то делать — делай. А теперь, когда дело нашлось, не хочешь отпускать. Ты в меня не веришь?

— Глупости не говори, конечно, верю.

— Тогда в чем проблема?

— Да ни в чем! Я дома хочу тебя видеть! Рядом с собой!

— Так я никуда и не денусь.

— Еще бы ты куда-нибудь делась, — ворчит себе под нос.

— Кстати, не ты ли, дорогой мой, всегда твердил, что не надо пытаться держать другого человека на привязи?

— Причем здесь это? — мрачно смотрит на меня.

— Притом. Ты сейчас как раз пытаешься так сделать, — строго погрозила пальцем, — все, давай с этой ерундой завязывай. Месяц полетит, ты и не заметишь. На выходные будем друг к другу в гости летать…если соскучимся.

— Если? — хмыкает с непонятной интонацией.

— Я думаю, ты без проблем найдешь себе развлечение на это время. У отца грандиозные планы на этот время. Вон, продолжишь незаконченное со свой Оливкой

— Да, бл**ь! — шипит он и, резко развернувшись, уходит с кухни, оставив меня одну.

И как это понимать?

В последнее время Мартынов просто ломает мой мозг, своими заскоками.

Возвращается, через минуту. Злой как черт. Рывком подхватывает меня под зад и усаживает на стол, попутно юбку кверху задирая.

— Ты чего делаешь? — удивленно спрашиваю, за руки его хватая, пытаясь остановить.

Он даже не замечает моего сопротивления, тянет трусики в сторону, нагло прикасаясь к промежности. Тело тут же откликается, как всегда готово его принять.

— Трахнуть тебя собираюсь, может полегчает.

— Мартынов, уймись!

Илья лишь подтягивает ближе к краю, расстегивает джинсы и спустив из вместе с бельем, входит одним движением на всю длину. Рычит, когда когтями впиваюсь ему в плечи и начинает быстро двигаться. Размашисто, зло, руками за зад к себе подтягивая, с каждым движением все глубже проникая. Чувствую, как пульсирует напрягается его член внутри меня.

Придавливает к столу, когда пытаюсь сдвинуться. Схватив за волосы, к себе притягивает, целуя, как голодный, языком в рот врываясь.

Вколачивается в мое тело, которое уже содрогается от сладких конвульсий.

Стону в голос, шепчу его имя, когда накрывает по полной, скручивает внутренности от удовольствия. Он наблюдает за выражением моего лица, скользит по нему бешенным взглядом, продолжая двигаться, потом прижимает к себе так, словно раздавить хочет, делает несколько особо сильных толчков и останавливается тяжело дыша.

— Полегчало? — голос не слушается, хрипит, срывается, неровно перекатывается.

— Ни черта, — прижимается своим лбом к моему и так стоит, пока дыхание у обоих не выравнивается.

— Если тебя это так волнует, то я тоже буду скучать, — высвобождаясь из крепких рук, поправляя одежду.

Смотрю на листы, которые снова рассыпались по полу и машу на них рукой. Действительно, в последний вечер тратить время на такое просто глупо.

— Кто-то собирался куда-то сходить? — приближаюсь к Мартынову, который уже стоит у окна и задумчиво смотрит на улицу. Обнимаю его, руками оплетая за талию и щекой к спине прижимаюсь, слушаю как гулко бьется сердце. Такой теплый, уютный звук.

— Если хочешь, то пойдем, — произносит глухо.

— Хочу.

— Тогда собирайся.

— Я мигом, — расплетаю объятия и бегу наверх в гардеробную.

Следующий день наполнен суматохой. С утра бегом на работу, всего на пару часов. Надо собрать некоторые документы, еще раз обсудить с Александром Николаевичем ряд моментов. Во время этого разговора Илья, мрачный словно туча, сидит в углу и молчит, задумчиво рассматривая свои ладони.

Мне нет дела до его недовольства. Делаю то, что от меня требуется. То, что сама хочу сделать.

Ближе к обеду убегаю домой. Проверить сумки, собрать оставшееся барахло. Последние часы проходят в бешеной суете, и когда за мной приезжает Илья, чтобы отвезти в аэропорт, я похожа на взлохмаченную ведьму — растрепанная, запыхавшаяся с бешеным взором

— Зачем тебе столько вещей? — недовольно смотрит на два объемных чемодана, в которые я с трудом запихала все самое необходимое.

— Как зачем??? Мне целый месяц там жить! Или предлагаешь по магазинам бегать, барахлом закупаться?

— Месяц? Выглядит так, будто навсегда переезжать собралась.

— Очень смешно, — фыркаю, причесываюсь, закалываю волосы в высоких хвост.

— Даже не думал шутить.

— Все, не бубни. Поехали, — подхватываю с тумбочки сумку, вешаю на сгиб локтя, и, еще раз бросив удовлетворенный взгляд в зеркало, направляюсь к выходу.

Он с чемоданами следом. Пока закидывает их в багажник, я проверяю все ли взяла — билет, документы, немного наличных, карты. Все на месте.

До аэропорта едем молча. Я настраиваюсь на предстоящий перелет, с муж витает где-то в своих мыслях.

Он помогает мне зайти внутрь, сдать багаж. Ждет пока я пройду регистрацию на рейс и провожает меня к нужному выходу.

— Давай, хорошо себя там веди, — ворчит, когда обнимаю его, прижимая к себе крепко-крепко.

— Конечно, — еле улыбаюсь и сердце колотится тяжело, надрывно. Мне тоже не хочется уезжать, но надо. Дело есть дело, — сам тут не пропадай.

— Дура.

Целую его в щеку, но он перехватывает инициативу, впиваясь в губы, так что голова кругом идет.

— Ладно. Мне пора. Скоро уже посадка начнется, — с сожалением высвобождаюсь из уютных объятий, — как прилечу позвоню.