Идеальный донор (СИ) - Бутырская Наталья - Страница 12

Это было вкусно! И хотя все ингредиенты полностью разварились и растеряли свой изначальный вкус, густая горячая масса мягко ложилась на язык и незаметно проскальзывала в желудок, обволакивая столь непривычной для меня сытостью.

А ведь если бы мы с мамой не держались так за домик в Сером районе, не пытались сохранить себя хотя бы на уровне местного отребья, то нас бы давно выкинули сюда. И маме не пришлось бы изо дня в день выжимать последние единицы Ки, чтобы ее не выкинули с работы. Она бы вместе с другими женщинами резала и чистила овощи, готовила еду для всех и чувствовала себя гораздо лучше. Ее вечно бледное изможденное лицо зарумянилось бы от жара костра, щеки округлились, а тонкая сухая фигурка окрепла и закалилась. Возможно, она начала бы перемигиваться с каким-нибудь поджарым охотником, он бы приносил ей цветы из дикого леса и рассказывал страшные байки, она охотно пугалась и смеялась вместе с ним.

А я бы ходил с ребятами на сбор хвороста и трав и каждый вечер хвалился достижениями, проходил бы новые тропы, хвастаясь очередным прорывом. Я не был бы бесполезным ребенком, способным жить только за счет своей мамы, я бы считался взрослым и вносил посильную лепту в жизнь района. И в четырнадцать лет я был бы не худющим недоразвитым мальчишкой, стесняющимся печати на плече, а крепким и загорелым подростком с упругими мышцами и уверенной улыбкой. Прямо как дети вокруг меня.

Я почувствовал легкое прикосновение к плечу. Это была Пинь:

— Шико, что случилось? Ты плачешь. Тебе больно? Невкусно? — девочка, взяв на себя обязанности учителя, посчитала, что должна теперь заботиться обо мне и в городе. Смешно — обо мне заботилась десятилетняя малышка.

— Нет, Пинь. Все очень вкусно. Я просто подумал, как жаль, что мама не может поесть вместе со мной, — и с последними словами внутри меня рухнула стена, барьер, который я возвел в тот день, когда мама умерла. Я не плакал тогда, больше переживал, как же мне выживать и откуда брать деньги на продукты. И лишь здесь, впервые за полгода ощутив сытость и безопасность, я смог разрыдаться и оплакать ее смерть по-настоящему.

А пухлощекая маленькая девочка успокаивающе хлопала меня по плечу и молчала.

— Шико! Шико-Шико-Шико! — послышался издалека радостный вопль. — Ну как тебе наш Лес? Штаны не намочил? Пинь, он хворост-то принес?

Чуть не опоздав на раздачу, на площадь выскочил улыбающийся Байсо в той же алой рубахе, что и вчера. За секунду он обежал всех: с кем-то поздоровался, с кем-то стукнулся кулаками, церемонно поклонился стряпухам, наполнил тарелку до самых краев и внезапно очутился рядом со мной, усевшись прямо на камни и прихлебывая суп.

— Да уж получше тебя справился, — едко сказала Пинь. Кажется, ей не очень нравился Байсо. — Кстати, Шико, ты спрашивал, до какой тропы дошел этот бездельник. Так вот он пока не сдал и первую тропу.

— Это по которой мы ходили? — удивился я.

— Нет, мы были на нулевой. На ней и младенец справляется, не то что Байсо. Этот балбес никак не научится отличать кровавых бабочек от лазурных, — продолжала издеваться Пинь.

Но Байсо, казалось, все ни по чем. Он спокойно уплетал свой обед и продолжал перемигиваться с другими ребятами.

— Пинь, ты не права, — раздался низкий мужской голос позади.

Моя учительница вскочила, от неожиданности уронив миску, и покраснела:

— Мастер. Я не слышала, как вы подошли.

— Ничего, садись. Байсо вовсе не балбес, как ты его назвала. Он очень одаренный ребенок, только его таланты лежат не в стороне Леса. Ему не нужно изучать бабочек и травки, это действительно будет пустой тратой времени и таланта. Байсо у нас тоже охотник, только городской, так ведь?

Белобрысый мальчишка так и расцвел под похвалой Мастера, и во мне вдруг проснулась зависть. Я захотел, чтобы Мастер похвалил и меня за что-нибудь.

Пинь с сомнением нахмурилась:

— И на кого же он охотится в городе? На крыс?

— Нет, — Мастер рассмеялся. — Бери выше. Он охотится на людей. Например, на последней охоте он выловил нам вот этого молодого человека, — и мужчина посмотрел на меня. — А это было непросто. Байсо как настоящий охотник улавливает даже тихие шепотки и слухи, выслеживает добычу в каменных улочках города, ловит ее в капкан из слов и намеков, а потом доносит до охотничьего лагеря в целости, невзирая на других хищников, привлеченных запахом крови.

Ребята, в том числе и Байсо, завороженно слушали витиеватую речь Мастера, а тот продолжал:

— Хочу отметить, что лесных охотников у нас уже достаточно. С тех пор как десять мужчин смогли сдать восьмую тропу, травм и смертей стало гораздо меньше. А вот городских охотников не хватает. И Байсо для Черного района — незаменимый и очень важный человек. Поэтому ему и не нужно проходить лесные тропы, ведь городские он прошел все полностью.

Что ж, Мастер был прав. Не каждый ребенок отыщет беглеца, которого разыскивает вся стража района, не каждый сумеет развеять его страх и сомнения, и уж точно мало кто сможет придумать и воплотить отличный план побега, заранее просчитав варианты развития событий. Я — пойманная и доставленная добыча — мог это подтвердить.

— Ну хорошо, — недовольно буркнула Пинь, — я больше не буду называть Байсо балбесом.

— Вот и умничка, — улыбнулся Мастер, отчего шрам сдвинулся и сложился в диковинный узор, украсивший его лицо. — Я бы хотел поговорить с тобой, — неожиданно обратился он ко мне. — Когда поешь, приходи в мой дом.

У меня от страха похолодели руки. Неужели он видел светящиеся печати? Но ведь с нами никого не было?

С тяжелым сердцем я побрел к дому Мастера. Малышка Пинь пыталась приободрить меня, говорила, что Мастер очень добрый человек, да и я не успел ничего натворить, так что он, наверное, просто проверит татуировку и все.

Я покивал ей, но подумал, что тогда бы он посмотрел на нее прямо там, на площади.

Неуверенно постучав в тяжелую деревянную дверь, я вошел. Мастер сидел за столом, как и в первый мой приход, а лицо его было спокойным, как вода. Внезапно я ощутил-вспомнил, как буквально вчера на этом самом месте меня пытали иголками, и с трудом заставил себя сделать шаг вперед.

— Я слышал, ты неплохо справлялся в Лесу. Возможно, у тебя есть дар чувствовать Лес. Ты уже выбрал себе имя?

— Эмм, Байсо меня назвал Шико, — промямлил я, не решаясь сесть на скамью.

— Шико? Ну что ж, тогда и я буду тебя так называть. А теперь скажи мне, Шико, что случилось при выходе с тропы?

Я робко посмотрел на Мастера, его лицо было очень серьезным, словно он уже знал ответ и лишь проверял меня. И я сдался. До этого я не видел от этого человека ничего плохого, не считая тех часов во время нанесения тату; благодаря ему я смог наесться впервые за полгода, я был все еще на свободе и даже нашел новых друзей. К тому же, вряд ли столь могущественному человеку будет нужен мой дар.

— Мастер, вы знаете, почему меня разыскивали в Сером районе?

Мужчина покачал головой:

— Я крайне редко хожу в другие районы, а Байсо не смог узнать причину.

— Дело в том, что вчера я впервые ходил сдавать Ки. И моей энергией за несколько секунд наполнили три кристалла, последний был размером в пол-ладони. После этого я и сбежал.

Глаза Мастера вспыхнули огнем, он даже приподнялся из-за стола, но опомнился, сел обратно и тихо проговорил как бы самому себе:

— Кристалл в пол-ладони… Пятьдесят единиц… И после этого ты не упал, не потерял сознание, а сбежал. Потом целый день прятался по углам, перебрался в Черный район, выдержал пять часов игл, а на следующий день уже отправился в Лес. Знаешь, сколько энергии ты вкачал в массив нулевой тропы? Сто пятьдесят единиц.

Когда я создавал его, изначально подбирал самые экономные по энергии печати, так как знал, что им будут пользоваться в основном дети. Для нормальной работы этому массиву достаточно десяти единиц энергии в двое суток. На каждом массиве я установил свои метки, чтобы контролировать запасы энергии и вовремя подпитывать. Ты ведь знаешь, что сложнее и затратнее всего запустить магию, а вот поддерживать ее существование довольно дешево? Вчера я ощутил резко увеличившееся давление на метку и сразу помчался к массиву…