Запечатанная (СИ) - Фейтли Карина - Страница 3

— Простите, но я не смогу составить вам компанию. — Я замедлила свой шаг ровно для того, чтобы произнести эту фразу, и практически бегом бросилась к остановке.

На меня смотрели удивленные вытянутые лица.

— Что-то случилось? — заволновалась Лизка. — За тобой словно дьявол гонится!

— Все в порядке, правда, — сказала я, хотя не чувствовала, что все хорошо. Голос срывался, а руки предательски дрожали. Но сейчас важнее было убраться отсюда подальше, и все равно, что подумают обо мне друзья.

Поздно вечером вернулась счастливая Лизка.

— Мишка очень расстроился, что ты убежала. Ты ему очень нравишься. А он тебе как?

Лизка тараторила без умолку, рассказывая, как они посидели, и как без меня было скучно. Но я сомневалась. Вряд ли от меня стало бы веселее даже в моем обычном состоянии, а во вчерашнем так и вообще. Я рассказала Лизке то, что произошло со мной. Мы ещё немного поговорили о сегодняшнем дне, и о том, что два человека подряд назвали меня Мариной, Лизка тоже удивлялась, но ей все было ясно. Конечно, они хотели со мной познакомиться. Я им понравилась, ведь я очень милая и симпатичная, и все мужчины от меня без ума, а я такая строгая и серьезная, ни с кем не хочу иметь дело. И ей очень жалко и моих новых знакомых, и Мишку, и вообще всех-всех мужчин, которые попадаются на моем пути, а я их не ценю и разбрасываюсь. Потому что я просто дура. Я улыбалась, все же могла меня Лизка вывести из мрачного состояния всего парой фраз. А вот объяснить я ей свою позицию не сумела. Так как объяснения у меня не было.

Может быть, она права? И нужно дать Мишке шанс? По правде говоря, Мишка был очень хорош, просто у меня к нему не было каких-то ярких чувств. Он был высокий парень, спортивного телосложения, с симпатичным лицом. Внимательный, порядочный, добрый. В целом, я не могла придумать какого-либо аргумента против, как, в общем-то, и у многие других мужчин, но не более того. Хотя, может быть, я придумываю, и так бывает у всех поначалу, и нужно действительно попробовать? Для чего-то яркого и сильного нужно время, и оно потом проснется, вспыхнет, разгорится? Почему-то я в это не верила. Я даже никогда не вспоминала его, хотя знакомы мы были несколько месяцев. Да, когда мы виделись, я считала его симпатичным, приятным, но, как только мы расставались, его образ вылетал у меня из головы, и я забывала до тех пор, пока Лизка не напоминала. Неужели у всех так? И только в книжках описаны какие-то яркие чувства, эмоции… Или это только я такая холодная?

Было уже поздно, а завтра рано нужно на работу вставать. Лизка уже вовсю сопела, а я ворочалась с боку на бок, боясь уснуть.

Вот я опять мечусь по подушке, по телу катится липкий пот, страх сковывает и дурманит, и я резко выставляю руки впереди себя, словно пытаясь за что-то схватиться, и слышу крик: «Марине-е-е-т!» — голосом моего недавнего незнакомца из торгового центра. Ощущение пустоты вокруг, это так страшно, я не чувствую вокруг себя ничего. Я в ужасе вскакиваю на постели, с облегчением опираясь на плотность матраса, и уже кричу сама…. Ужасно. Мелкая дрожь покрывает тело, руки трясутся. Вот зачем я их всех вчера встретила, ещё не хватало прогрессивного развития моей болезни. Теперь ещё кроме обычного страха я буду бояться реальных людей.

Хотя, с другой стороны, — я сегодня впервые за свою жизнь хоть что-то запомнила из моего страшного сна. Этот жуткий крик, это имя, этот низкий, пробирающий до дрожи, голос.

В конце недели мы тем же составом сидели в кафешке в центре города — я, Лизка, Вовка и Михаил. Конец недели, и впереди выходные. И Лизке вдруг пришла идея, отправиться куда-нибудь потанцевать. Вовка ее поддержал. Я отказалась. И Михаил решил тоже никуда не ходить.

— Ирка, ну все, мы убежали. Пока. — Лизка торопливо обняла меня, поцеловала в щеку, и они с Вовкой ушли. Давно пора уже им куда-то вдвоем выходить, а то таскают нас с собой в качестве нагрузки. Только мешаем.

Мы же с Мишкой решили прогуляться по парку. Погода стояла замечательная. Я медленно шла, сцепив руки за спиной, и любовалась свежей, весенней листвой деревьев. Говорили обо всем на свете. Мишка рассказывал об интересных случаях с работы, я даже смеялась. Постепенно начинало смеркаться. Мишка приобнял меня за талию и шагал уже вплотную ко мне, прижимая меня к своему крепкому телу. Я вроде бы не испытывала неприятных ощущений, тем более, становилось прохладно, а идти в обнимку гораздо теплее. И нужно было бы быть благодарной за его заботу, но на меня неотвратимо накатывало напряжение. Я честно пыталась расслабиться всеми силами, но это было сильнее меня. Ожидание неловкого момента, когда Мишка решится на большее, превратилось в пытку. Я вдруг точно осознала, что не хочу этого. Я думала о том, что надо дать нам шанс, мне надо попробовать с ним построить отношения, просто попытаться. Но это было в голове, а вот сейчас, в реальности, мы идем рядом, и я понимаю, что не хочу. Не хочу даже пробовать. А он вдруг повернулся ко мне, обнял и начал медленно склоняться к моему лицу. Да, я знала, что не пылаю к нему чувствами, но даже при этом не предполагала, как отреагирую на его поцелуй. Его губы уже прижимались к моим, как вдруг паника охватила меня, тело мелко затряслось, и я отчаянно начала вырываться. Мишка испуганно остановился, не выпуская меня из рук, и даже начал поглаживать по спине, пытаясь успокоить. Но это не помогало, скорее наоборот, сильно раздражало. Нестерпимо хотелось сбросить с себя чужие руки, чужие прикосновения. Я начала рваться от него изо всех сил. Мишка, не понимая, смотрел на меня, пытаясь угадать, что случилось. Если бы я сама знала, что случилось. Я сама ничего уже не понимала, желая лишь бежать без оглядки, пока не начала кричать, как в моих снах от ужаса. Некстати всплыл в голове крик незнакомца — «Марине-е-е-т!!!», который мучил меня во сне всю последнюю неделю.

— Прости, прости меня, пожалуйста. Я лучше пойду домой, — когда меня отпустили, стало легче дышать, но стало нестерпимо стыдно перед Михаилом. Вот ведь реакция. Сейчас меня точно нельзя обвинить в равнодушии и слабых чувствах. Чувства были очень сильными, только совершенно не теми, каких ожидали от влюбленной девушки, или хотя бы той, что испытывала симпатию.

— Я провожу тебя, — растерянно прошептал Мишка. Но я отчаянно трясла головой.

— Не надо, я сама. Так будет лучше. Прости. — И, не оглядываясь, быстрым шагом практически побежала прочь. Вот сейчас мне было все равно, что будет между нами потом. Даже так, скорее всего ничего уже не будет, потому что я не хочу, не могу и не собираюсь себя заставлять. А зачем?

Я не останавливалась пока не дошла до конца парка. Только удалившись от Мишки на достаточное расстояние, немного успокоилась, привалилась к ближайшему дереву спиной, и застонала от непонимания и бессилия:

— Что же это со мной такое твориться? Я схожу с ума….

Развернулась к дереву лицом, уперлась кулаками и начала постукивать головой. Неужели нельзя было как-то помягче дать отпор парню. Ну, зачем я так? Просто дикость какая-то… Только я собой словно не владела. Может быть, все-таки у меня есть проблемы с мужчинами? И зря я не исследовала этот момент? Нет, я покачала головой, словно откидывая эти мысли, не может быть. В моей жизни точно не было никаких эксцессов, связанных с ними. Не было, и все. А неприятное чувство отвращения к Мишке все равно никуда не уходило.

Сколько я так стояла — не знаю. Через некоторое время мне стало немного легче, да и стемнело. Одной в парке находиться было уже страшно. Я развернулась и зашагала уже более уверенно домой. Сейчас заварю себе крепкого чая, и полежу. Лизка вряд ли рано вернется, если вообще собирается возвращаться. Но это хорошо. Мне просто необходимо побыть одной. Но на этом день приключений не закончился. Около моего подъезда я обнаружила своего нового знакомого. Константин удобно устроился на лавочке и щелкал семечки. Я сначала оторопела, ну, вот за что мне все это. И как это понимать? Как он меня вообще нашел? И зачем? А потом решительно направилась к нему и, не давая опомниться, спросила: