Наследники по прямой. Книга первая - Давыдов Вадим - Страница 14

• Предыдущая
• 14/149
• Следующая

— Не тревожьтесь, миледи, — тихо сказал Осоргин. — Мы справимся. Всё будет сделано, как надо.

— Прекрасно. Немедленно отыщите доктора Вейцмана[14] и скажите, что мы должны встретиться безотлагательно. Пусть подготовит докладную записку, возможно, Его Величество сочтёт желательным заслушать его.

— Хорошо, миледи.

— Свяжитесь с господином Жаботинским[15], пусть его люди приступают к развёртыванию. Кажется, больше ждать не имеет смысла.

— Похоже, что так, — Осоргин дёрнул желваками. — Как бы уже не было поздно.

— Они… мы справимся, — твёрдо сказала Рэйчел и вскинула голову. — Ведь другого выхода нет, не так ли?

— Да, миледи. Конечно.

— Подготовьте шифровку Рутенбергу[16], я должна её посмотреть перед отправкой.

— Полчаса, миледи.

— Кто будет вас замещать на период подготовки?

— Майор Ушаков и майор Репнин. Отличные офицеры, можете на них смело полагаться.

— Не премину, — улыбнулась Рэйчел. И снова сделалась серьезной: — Скажите, Вадим Викентьевич. Я ведь в таких вещах не слишком хорошо разбираюсь. Если придётся держать коридор для эвакуации… Это возможно? С нашими силами?

— Некоторое время, — снова дёрнул желваками Осоргин. — Не очень долго, разумеется. Я не могу и не буду рисковать всем корпусом ради…

— Вадим Викентьевич, — Рэйчел укоризненно покачала головой.

— Нет, нет, — заторопился Осоргин и поморщился от неловкости. — Я же не в том смысле. Мои люди совсем для других задач обучены и предназначены. Это же как шпагой деревья рубить… я просто не имею такого права. Да и потом — насильно мил не будешь, как говорится. Если сам Владимир Евгеньевич не может своих соплеменников перед лицом такой опасности, — Осоргин замялся, подыскивая нужное слово, — уговорить, то где уж нам-то?!

Да, подумала Рэйчел, это правда. Она вспомнила свою встречу с раввинами из Польши, Чехословакии, Румынии и Венгрии — здесь, в Лондоне, в мае тридцать восьмого, за пять месяцев до «Хрустальной ночи». С каким недоверием, с какой враждебностью смотрели на неё эти люди, от которых зависело очень много. Невероятно много. Она улыбнулась чуть заметно, вспомнив, как недоверие сменилось недоумением, когда она объяснила, почему и зачем просила их всех приехать сюда. Когда сказала: есть только один способ жить в ладу с самим собой. Это значит — обращаться с другими так, как хочешь, чтобы обращались с тобой. И делать именно то, что должен, — для того, чтобы случилось, чему суждено. В этих словах — вся правда этого мира. Тому, что без долга и чести ничего не имеет смысла на этой земле, — под этим небом, под этим солнцем, — можно научиться только от мужчин, подумала она, закрывая глаза. Она улыбнулась ещё раз, припомнив, как недоумение на лицах этих людей сменилось совершеннейшим изумлением, когда она сказала: мне всё равно, хороши или плохи евреи. Меня интересует лишь одно: насколько плоха или хороша я — как человек, как женщина и как христианка. И что я должна сделать для того, чтобы случилось то, чему суждено — на самом деле, а не задуманное какими-то извергами, вообразившими себя богами. И что должны сделать для этого вы — точно так же, как и все остальные.

Рэйчел встрепенулась, снова услышав голос Осоргина:

— Плохо, что мы очень часто плетёмся в хвосте у событий. Взаимодействие с разведкой очень непросто складывается — не смотря на всё, что мы для них делаем, да и своих людей в Рейхе у меня практически нет, можно сказать… Извините, миледи. Я вас перебил.

— Ничего, ничего, Вадим Викентьевич. Мне очень важно знать ваше настроение, поэтому не стесняйтесь. Так как насчёт коридора? У вас ведь есть план, не правда ли?

— Есть, — кивнул Осоргин. — Мы ведь не первый день готовимся.

— Я помню, — кивнула Рэйчел, — кажется, вы были вполне удовлетворены результатами.

— Да. Как и генерал Матюшин. Конечно, «Бейтар» — не настоящая армия, но… Они ничего, — он вдруг улыбнулся. — Понятливые. Может, и выйдет из них со временем толк. Есть план, разумеется. Но всё же не от нас, на самом-то деле, зависит.

— Я понимаю. Увы, — Рэйчел посмотрела в окно. — Если бы всё зависело только от вас, мне не о чем было бы волноваться.

— Ситуация не внушает мне оптимизма, миледи.

— Я слушаю Вас, Вадим Викентьевич.

— Британия не располагает сколько-нибудь серьёзной сухопутной армией, готовой выступить на континенте. Это очевидно любому, кто хоть немного интересуется проблемой.

— Французы?

— Там нет ни одного серьёзного военного специалиста, понимающего стратегию глубокой операции, так блестяще разработанную в России и так превосходно применяемую гитлеровцами.

— Сколько, по-вашему, продержится Варшава?

— Если это продлится хотя бы до начала ноября, миледи, можно считать такой прогноз наилучшим. Но… сомневаюсь.

— Получается, что времени у нас нет вообще.

— Да, миледи. Получается, что так.

— Пессимистический прогноз?

— Две недели.

— О, Господи! Мы же не успеем!

— В условиях немецкой оккупации мы, разумеется, действовать не сможем. Это исключено.

— Я понимаю, — Рэйчел прикрыла ладонью глаза. — Господи, услышь наши молитвы… Да, ради всего святого, не забудьте сообщить всё Сигэру-сама[17]. Я так понимаю, что должна теперь докладывать вам свой маршрут?

— Маршрутом займутся офицеры, — Осоргин вздохнул. — Просто сообщите ваше расписание, миледи. Мне кажется, вы слишком много думаете о второстепенных задачах.

— Никто ничего не должен заподозрить. Это и есть самая что ни на есть первостепенная задача.

— Хорошо, миледи. Куда вы направляетесь сейчас?

— Сейчас — в Мероув Парк, — Рэйчел зябко повела плечами. — Пожалуйста, сообщите Тэдди, я должна срочно с ним переговорить. Потом, в зависимости от того, как сложится, придётся, вероятно, навестить Их Величеств. Не уверена, что они смогут меня сегодня принять, но попробовать необходимо… Если не сегодня, то, в крайнем случае, завтра. Доктор Вейцман?

— Его доставят к Вам, миледи. Это улажено.

— И не забудьте о профсоюзах. Они — один из ключевых элементов.

— Да, леди Рэйчел.

— Тогда послезавтра — первый лорд Адмиралтейства. Вероятно. Всё будет ясно после беседы с Его Величеством.

— Я распоряжусь подготовить материалы для встречи с Его Величеством, — наклонил голову Осоргин. — Это всё?

— Пока — да.

— Ещё какие-нибудь поручения или пожелания?

Рэйчел замялась. Помолчав несколько секунд, она встала и опять шагнула к окну. И так, сцепив на животе побелевшие пальцы и стоя спиной к Осоргину, что позволяла себе лишь в одной-единственной ситуации, спросила преувеличенно спокойно, даже бесцветно:

— Какие-нибудь новости от… него, Вадим Викентьевич?

— Никаких, миледи, — отрицательно качнул головой Осоргин. — Пока — никаких. С Москвой мы поддерживаем контакт в обычном режиме. Поступающие сведения касаются почти исключительно внутреннего положения в России, миледи. Мы внимательно изучаем данные, ничего особенно интересного непосредственно для вас и для работы банка там — пока — не происходит.

— Но что же? Неужели ничего не меняется в России? — без улыбки спросила Рэйчел, поворачиваясь лицом к Осоргину.

— Конечно, меняется. Меняется многое, многое, сразу и везде. Очень многое, но в то же время — не всегда и не совсем так, как мы ожидали, и как нам хотелось бы. Но ведь так всё и должно происходить, совершенно в соответствии с планами, — Осоргин хрустнул пальцами, и, увидев, как поморщилась Рэйчел, смешался. — Простите.

— Ничего, ничего, — поспешно сказала Рэйчел. — Я иногда думаю о том, что чувствовала бы я, оставшись без Родины, без всего, что мне дорого, без Вас, без Тэдди, потеряв всё на свете, вынужденная бежать куда-нибудь в Рейкьявик и сидеть там, не в силах ничего предпринять…

• Предыдущая
• 14/149
• Следующая