Снежная сказка (СИ) - Дашковская Ариша - Страница 1

=1=

Давно это было, так давно, что стало казаться выдумкой…

В одном селе жил дровосек Микола. Жена сгорела от лихорадки, и на руках у него осталась дочь Настенька, которой едва минуло два года. Рассудил он, что без женской помощи не воспитать ему дитя, и женился вскоре  на молодой вдовушке Марьяне.

Марьяна заботилась о ребенке как о своем, да только вскоре понесла и родила девочку. Назвали ее Дарьюшкой. Вот тогда и поняла Марьяна, что о родной кровиночке сердечко по-другому болит. Дочка росла, а вместе с ней росла и материнская любовь. Только не чаяла Марьяна, что любовь эта подобна червю в сердцевине наливного яблока.

Для Дарьюшки отбирала Марьяна самые лакомые кусочки. Для нее не скупилась на ярмарке на  дорогие яркие  ленты. Для нее ночи не спала, расшивала нитками шелковыми сарафаны при тусклом  свете камелька. Все селяне должны видеть, какая у Марьяны красавица растет. Через год-другой расцветет, и отбоя от женихов не будет. Берегла она Дарью от тяжелой работы, от палящего солнца, от непогоды.  Зато падчерицу не жалела, все домашние дела на нее скинула. Раздражала она Марьяну одним своим присутствием. Молчаливая, покорная, слова поперек не скажет. Вели удавиться – так удавится.

А с прошлой весны примелькался у двора Василь – сын кузнеца. Высокий, плечистый, самый видный парень на деревне. То забор поможет Миколе справить, то к телеге колеса приладит, то топор передаст якобы в подарок от отца, то лошадь подкует да плату не возьмет. Рад Микола, а Марьяна злится. Приметила, какие взгляды Василь на Настьку бросает. Было бы на что смотреть – загорелая от работы в поле, косы желтые что пшеница, глазищи голубые, огромные, влажные как у коровы. Вот Дарьюшка хороша на диво: кожа бледная как у барыни, волосы черные, тяжелые, брови густые, соболиные. И достойна Дарьюшка стать женой помещика, вот только вздыхает родненькая по Василю. Да он ее не замечает, все на Настасью окаянную заглядывается.

Решила Марьяна к знахарке обратиться, что на отшибе у самого леса жила. Старуха селян  от всех хворей спасала, но поговаривали про нее всякое. Может, согласится Василя от Настьки отвадить.   Боязно такой просьбой знахарку беспокоить, но ведь ради счастья доченьки чего не сделаешь. Не зря боялась Марьяна. Ведьма проклятая рассмеялась в лицо ей, закатила глаза и взвыла глухим нечеловеческим голосом: «Не нужен отворот, смерть Дарью ждет. Зло в твоем доме. Зимой все разрешится». Еле домой добрела Марьяна, спотыкаясь и падая, а в ушах раздавался хохот безумной старухи.

Три дня пролежала пластом на лавке Марьяна, все думу думала. Что за зло может быть в ее доме, что погубит Дашеньку? Да и стоит ли верить старой ведьме? А может, зло – это Настя? И чем больше думала Марьяна, тем больше укреплялась в мысли, что от падчерицы нужно избавиться, как бы ни случилось худа.

Пролетело лето, за ним осень, надвигалась зима. Василь так и увивался за Настей. Встречал ее с поля, дарил  нехитрые подарки, разговаривал с ней у околицы вечерами. Марьяна ругала Настасью, не хватало еще, чтоб в подоле принесла. Дарьюшка слезы глотала, утешала ее мать, мол, уладится все. Уже скоро.

Как только побелела земля, реку сковал лед да разгулялся хороший мороз, рассказала Марьяна мужу про слова знахарки, приукрасила все и упросила  Миколу отвезти старшую дочь в лес. Ведь иначе погубит она их семью. Не верил Микола сначала, но Марьяна за всю жизнь ни слова о Насте плохого не сказала,  трудолюбие ее нахваливала да нрав кроткий. Настенька никогда ему не жаловалась, и по своей простоте  думал Микола, что жена с ней так же ласкова и в его отсутствие. Дарьюшка всегда была болезненна, не зря жалела ее Марьяна, оберегала, как орлица орленка. А теперь младшенькая таяла на глазах как свечка восковая. И если уважаемая знахарка сказала, что виной тому Настя, значит, выход один.

Посадил Микола Настеньку на телегу, дал ей в руки узелок с пирожками, что Марьяна с утра в дорогу напекла, взял с собой топор и поехал в лес. Крепчал мороз, куталась Настенька  в тулупчик старенький да ладошки в рукавичках ко рту прижимала. Оставил Микола Настеньку у высокой пушистой ели, сказал, что вернется скоро, украдкой сморгнул слезу и уехал.

Долго ждала Настенька отца. Холод пробирался под овчину, пощипывал кожу, веки отяжелели, хотелось спать. Вдруг услышала Настенька похрустывание снега – точно батюшка за ней вернулся! Распахнула глаза и увидела перед собой длиннобородого старца  в богатой шубе из синей парчи.  Белые волосы выбивались из-под шапки с меховым отворотом. В руке он держал посох серебряный, украшенный каменьями драгоценными.

Поздоровалась Настенька.

- Что ж ты делаешь в лесу, глупая?  Замерзнешь ведь.

- Батюшку жду.

- Не вернется батюшка твой. Видел я телегу перевернутую по дороге в деревню. Лошадь убежала, а мужика придавило.

Вскрикнула девушка, глаза ладонями закрыла.

- Не кручинься, красавица. Могу я помочь беде твоей.  Цена только велика: за его жизнь, твою возьму.  Либо тебя верну домой невредимой, либо его. Знай, вез батюшка тебя  на погибель верную. Подумай  хорошо.

- Я согласна. Спаси батюшку, - прошептала Настенька чуть слышно.

- Делай все, как я велю, и твой отец останется жив. Поцелуй меня, девица.

Отшатнулась Настенька от старика. Подумала, что ослышалась.

- Стар я для тебя? Не по нраву? – усмехнулся в бороду.

Испугалась Настя, что передумает старец, замотала головой:

- По нраву, по нраву, - зачастила. – Только люб мне Василь.

- Это дело поправимое, - скинул он наземь рукавицы, развел ладони в стороны и в ту же секунду заплясали на них маленькие снежные вихри.

Настя сморгнула несколько раз. Перед ней стоял Василь в холщовой рубахе и простых штанах на завязке, улыбался и протягивал руки. Шагнула Настенька в его объятья, прижалась к груди широкой, будто и не в лесу она сейчас, а возле родного дома. Почувствовала легкие касания губ ко лбу, щекам, только не горячие, а ледяные. Чего обманываться, не Василь это, а старик-чародей. Собралась она с духом, оттолкнула его от себя:

- Не Василь ты! Не хочу лжи сладкой! Будь в облике своем истинном, - прокричала в слезах.

- В истинном, говоришь? - черные глаза Василя злобно сверкнули.

=2=

Воздел он руки к небу, и тут же снег поднялся с земли в воздух, заискрился на солнце, закружился, окутал его фигуру с ног до головы, а когда снежный вихрь растаял, увидела Настя молодого мужчину и залюбовалась невольно. Его короткий черный кафтан с серебристыми узорами был скроен по-иноземному. Черные узкие штаны в высокие сапоги заправлены. Но мужчине эта странная одежда шла невероятно. Длинные, как у девушки, волосы цвета расплавленного серебра доходили до пояса. Даже утонченные черты лица выдавали в нем чужака.

- Кто ты? – выдохнула Настенька.

- Здесь меня называют Морозкой.

- А не здесь? И где это «не здесь»?

Он улыбнулся и вместо ответа притянул девушку к себе. Мягко коснулся ее губ, провел пальцами по шее, ловко справившись с узлом платка и отбросив его на землю. Затем он распустил ее волосы, которые золотым водопадом рассыпались по  плечам. Настя не заметила, как тулуп упал на снег. И вот уже его пальцы справились с пуговичками на ее рубахе и ласкали нежную кожу, попутно избавляя от одежды. Не было холодно Насте. Хотя она явно чувствовала, что его губы и руки ледяные, но  прикосновения и поцелуи  вгоняли ее в жар. Отдаваясь новым ощущениям, не ведала  Настя того, что там, где пальцы мужчины рисовали узоры на коже, оставались следы из пушистого инея. Не знала она, что в ее ресницах запутались снежинки, а в волосах появились серебряные пряди. Как в тумане Настя помогала незнакомцу расстаться с кафтаном, под которым оказалась белая тонкая шелковая рубаха, а под ней крепкое мускулистое тело. Она пробежалась пальчиками по его плечам, по подтянутому животу, случайно задела странную твердую выпуклость на штанах. И тут же услышала его сдавленный вздох. Неужели ему больно? В любом случае стоять соляным столбом она не собиралась. Способ убийства, выбранный чародеем, был очень необычным, но пока Насте все нравилось.