Погребенный кинжал - Сваллоу Джеймс - Страница 12

— Мы отступаем? — спросил Варрен. Он взглянул на горстку гражданских на платформе. — Жалкое число спасённых нами людей.

— Мы перегруппируемся, — ответил ему Гарро, когда Галлор вывел гравитационную платформу на центральный бульвар Шагающего города.

— Посмотрите туда, — он снова указал силовым мечом в точку, и Мейсер сразу же заметил цель. Высокий столб мерцающей тьмы, двигающийся подобно дыму. Он видел, как рой сгущается и начинает каменеть:

— Он принимает форму…

— Миллиарды этих мух–падальщиков сливаются вместе, — сказал Изон. — Я догадываюсь о намерениях нашего врага, — он посмотрел на Гарро. — Тебе точно это не понравится.

Варрен ощутил, как холодок пробежал по его спине в момент понимания, — Оно будет заражать городскую технику таким же образом, как заражало «мухобойки».

— Пожиратель Миров прав, — кивнул псайкер.

Галлор нахмурился:

— А рой мух сможет это сделать?

— Мы видели, как он заражает живых людей, — тон Гарро был серьёзен. — Я не сомневаюсь, что эта штуковина имеет силу куда больше. Этот рой без труда осквернит неорганическое, — он развернулся к Галлору. — Хелиг! Найди место для посадки, затем передай управление одному из гражданских.

Варрен буравил взглядом Рой, что потихоньку принимал форму:

— Так как же нам тогда его убить? — он раздраженно встряхнул своим оружием. Оно казалось ему бестолковым, и поэтому он позволил ему упасть на пол, хватаясь при этом за меч.

— В его середине первая жертва этих мух–падальщиков. Первый зараженный человек, — ответил Изон. — Я чувствую эту злобу внутри, словно пульсирующее сердце, отравленное паразитами… Мы убьём его…

— И на этом все закончится? — Галлор не выглядел убеждённым, и Мейсер разделял его скептицизм.

— Это нам и предстоит выяснить, — ответил Гарро, и его губы расплылись в насмешливой ухмылке, — В конце концов, мы всё ещё пишем эту книгу о войне.

— Я не хочу умереть прежде, чем мы доберёмся до последней страницы, — сказал Изон.

— Ха! — крикнул Варрен. — Говори за себя!

Интервал II

На коне бледном

[Планета Иникс; сейчас]

Мортарион смерил Тифона тяжёлым взглядом, словно хотел одним усилием воли заглянуть под маску этого болезненно-желтого лица. Снять слой за слоем и найти своего старого друга. Этот человек всё ещё был там. Но время и перемены образовали между ними бездонную и туманную пропасть. Их связь казалась размытой, тяжёлой для понимания.

— Доверяю ли я ему? — этот вопрос звучал из тёмной глубины мыслей примарха. — Я убеждаю себя доверять ему или это отголосок того родства, которое когда–то у нас было?

На эти вопросы Мортарион пока не мог ответить. Но в одном он был уверен совершенно точно — Тифон изменился за время своего отсутствия. Что–то причиняло Каласу как душевные, так и физические муки. Это легко читалось по изнурённому лицу и тем редким моментам, когда ему не удавалось скрыть призрачные вспышки во взгляде. Но при этом не было другого такого воина, ни живого, ни мёртвого, кого Мортарион хотел бы видеть рядом с собой во время вторжения на Терру. Горькие воспоминания захлестнули примарха, когда в его голове промелькнула мысль о том, как он уже пытался напасть на дом того, кого называл «отцом», и как поклялся себе, что тот позор больше никогда не повторится. Теперь же, когда Гвардия Смерти была восстановлена, а за правым его плечом стоял талантливый Тифон, он доведёт дело до конца.

— Я сделаю это! — ему пришлось сдержать желание прорычать эти слова.

Удивившись силе собственных эмоций, Мортарион глубоко вздохнул. Подобные бурные реакции таились глубоко внутри него и очень редко вырывались на поверхность. Его рука крепко сжимала рукоять Безмолвия, и оружие словно напряглось в ответ, чтобы высвободиться из этой мёртвой хватки.

Тифон приблизился к примарху и отсалютовал старым жестом, приложив к груди бронированный кулак:

— Мой повелитель, Вы не могли бы исполнить мою просьбу? Я прошу Вас об этом как Ваш товарищ и Ваш боевой брат.

— Говори, — Мортарион приподнял бровь. Такое поведение Тифона было для него неожиданным.

— Ваша командная баржа «Бледное сердце». Когда мы покинем эту планету, Вы вернётесь на борт «Стойкости», чтобы состыковаться с флагманом и возглавить оттуда флот?

— Да, именно так.

— Я предлагаю Вам сделать иначе. Прошу Вас дать мне командование «Бледным сердцем» и привилегию нести Ваше знамя на Терру, — он склонил голову перед примархом, несмотря на то, что Мортарион вовсе не одобрял подобных жестов. — Данное действие помогло бы решить все конфликты между моим флотом и остальной армадой, стало бы свидетельством нашей общей цели.

Первым порывом примарха было отвергнуть предложение капитана. Данная просьба полностью нарушала протокол. Жнецу было не под стать командовать с другого офицерского корабля, даже если это был великолепный «Терминус Эст». Но слова его брата по оружию оказались достойными внимания. За то время, что отколовшийся флот был далеко, Мортарион видел недовольство среди своих воинов и слышал, как они сеют семена раздора. Он не хотел раскола легиона в такой критический момент. Новость о том, что Калас покинул легион, редко упоминалась, но была у всех на слуху. Ходили сплетни о мятежниках, стоявших по обе стороны баррикад, о воинах, нарушавших клятвы и вступавших в союз со своими врагами. Примарх все ещё испытывал глухую ярость и сожаление, вспоминая о капитане седьмой роты Гарро и о людях на борту «Эйзенштейна». Сейчас его легион нуждался в единстве, и нестандартный подход Тифона имел свои преимущества.

— Пошел к чёрту этот протокол, — сказал сам себе Мортарион. — Надо отправить сообщение.

— Я согласен, — ответил Жнец. — Мы с тобой будем стоять бок о бок, пока не разобьём баррикады Терры и не заставим защитников моего отца отступить. С наступлением сумерек страх захлестнёт их.

Когда Первый капитан поднял голову, примарх заметил в его глазах нездоровый блеск:

— Да будет так.

К концу дня операция по уничтожению всего живого на Иниксе была завершена. Теперь планета представляла собой бесплодную могилу. Магистр войны приказал уничтожить этот мир за непокорность и более того — за брошенный вызов. Задача выполнена. Но, возможно, на обратном пути к огромной флотилии боевых крейсеров и военных кораблей на орбите несколько последних разведчиков, посланных для вынесения окончательного вердикта, могли заметить какое–то движение, если бы присмотрелись достаточно внимательно.

Нет, то были не выжившие. Да сгинет эта мысль, как и всё остальное на этой планете.

Это было нечто иное. Что–то, зарождавшееся из гниющих трупов, вдыхавшее жизнь в разлагающиеся останки и пожиравшее их в тот же момент. Оно создавало собственную гротескную пародию на жизнь. Это был рой серебристо-чёрных ползающих и жужжащих мух.

Они остались незамеченными.

Над затянутой облаками тёмной стороной планеты, над дымкой, подсвеченной непрерывными огненными извержениями тысячи вулканов, корабли Гвардии Смерти двигались в строгом боевом порядке. Легион собрал своих «Грозовых птиц» и «Громовых ястребов», подтягивая оружие ближнего действия, которое использовалось для подрыва лунных защитных батарей Иникса. Корабли один за другим покидали планету, оставляя мёртвый мир позади.

Огромные плазменные двигатели зажглись, и корабли поднялись до ближайшей точки Мандевиля высоко над плоскостью планеты, где они бы спокойно могли выйти в варп-пространство.

«Бледное сердце» с развёрнутыми посадочными крыльями держался в строю своего флота, пробираясь сквозь ряды других кораблей. Корабль был под стать Мортариону: на нём не было безвкусных и демонстративных боевых знамён, лазерных глифов и других почетных знаков, украшавших командные баржи его братьев-примархов. Такие вещи были неуместными, глупыми и считались ниже достоинства и воинского характера Гвардии Смерти. Одного появления корабля и знания о том, кто им управляет, было достаточно для поднятия боевого духа легиона.