Горячий холод жизни (СИ) - Акилова Татьяна Александровна - Страница 48

И только когда кислород полностью закончился в легких, когда цветные круги начали кружить в тихом монотонном танце в темноте, перед глазами, Алина перевела дух. И толи тихонько простонала, толи прохрюкала и сквозь свои нелепые звуки, приятным теплым шепотом услышала такие простые, но очень-очень, просто безумно сложные слова:

— Я люблю тебя…

И в этот миг Илья понял, что вход во вселенную, в непознанный и загадочный для него мир теперь открыт. Мир, который представлялся ему надежно закрытым и непостижимо далеким, словно спрятанная от посторонних глаз страна маленьких сказочных человечков, вдруг распахнулся.

Или, может быть лучше так. Словно открылись перед ним крылья прекрасной, божественной красоты бабочки, которые поглотили весь солнечный свет и всю прелесть мира, сосредоточив в себе все прекрасное и жизненно необходимое.

Кажется, что-то подобное, он когда-то придумывал у себя в голове. Но когда, зачем?.. Это было уже совсем не важно. Все самое важное было в настоящем, прямо сейчас и прямо с ним.

— Илюшенька!.. Ты дурак что ли совсем! — с силой оттолкнула она Илью и свободно вдохнула свежий, промозглый воздух ночи.

Илья совершенно не понял, что сейчас произошло и где, где, пропади все пропадом, он опять ошибся! Что же могло пойти не так? Может, он действительно дурак, раз ничего не понимает.

— Алин, что случилось? — разведя в стороны руки и боясь приблизиться к ней хоть на сантиметр, воскликнул он словно всполошенный цыпленок.

— Нет! И ты меня еще спрашиваешь?

В душе она тихонечко, украдкой от самой себя улыбнулась. Ведь только что он сказал, что любит ее. А вслух, очень серьезно с проскальзывающей между слов агрессией Алина добавила:

— Тебе никакие мысли не пришли на ум?

— Да что я сделал не так? Мне, что совсем не нужно было приезжать или приехать и сразу же сделать тебе предложение? — больше никаких более или менее сносных аргументов Илья не нашел и прокричал на одном дыхании первое, что пришло на ум.

— Что? — опешила Алина, — Какое еще предложение?

— Обыкновенное. Только я хотел, сначала на работу устроиться, кольцо купить. А ты? — Илье просто невообразимо надоело стоять и оправдываться. В самом деле, она просто издевается над ним, а он как нельзя лучше подыгрывает ей и слушается ее. Он развернулся и, не успев сделать ни шагу, почувствовал на своем плече маленькую, но настойчивую ладошку.

— Постой, — спокойно заговорила Алина, одновременно пытаясь разобраться в себе и изучить получше Илью, — просто объясни мне, почему ты больше года молчал, а сегодня вдруг решил, не просто поговорить со мной, а даже приехал? Что случилось? Или я чего недопонимаю?

— Ну, какая же ты подозрительная! Наверное, это у тебя от отца, — и тут же понял, что говорить следует только правду и ничего кроме правды, не стоит оставлять все на потом, — я боялся, что ты не захочешь со мной разговаривать. Потому что просто не знал, как ты ко мне вообще относишься. Может ты просто хотела меня поскорее забыть. Меня и эту страшную историю. И я старался держать себя в руках и не искать с тобой никаких встреч. С Пашкой мы общаемся. И он замечал, мою внутреннюю маяту. В конце концов, я попросил, чтобы он потихонечку узнал у твоего отца, как ты. А он не только узнал, но и вот, организовал нам встречу. Я сомневался до последнего. Да я и сейчас… — и остановился. Вдруг он понял, что нужно вести себя увереннее и тверже и оказался полностью прав, — а сейчас я понял одну важную вещь. Даже если ты меня сейчас прогонишь, я не уйду. Понятно?

— Давай просто постоим немножко, — предложила Алина, наслаждаясь сырой свежестью.

Все, что нужно было она уже услышала и поняла. И, наверное, это было главным в данный тихий прекрасный момент. Главным, что пойдет далеко в ее будущее.

Иногда Алине нравилось, что тело покрывается мурашками, руки и нос становятся прохладными, холод постепенно проникает внутрь ее, волнами бежит по рукам и ногам. И это не было никаким-то там не мазохизмом, не издевательством над собой. Смысл заключался в том, что только промерзнув до определенной стадии, потом можно было по настоящему вживую ощутить тепло дома, теплой постели или горячего чая. Контрастность чувств, будто на ощупь пробуешь воду разной температуры или даже лучше, некое едва уловимое непонятной чувство, плюс уют, плюс понимание, что мир вокруг, вот прямо перед тобой, намного больше разнообразен, чем можно себе представить.

И именно сейчас ей захотелось замерзнуть, чтобы придя домой с удовольствием отогреться. Илья этого не мог знать и, поэтому расстегнул свою кожаную куртку, распахнув полы и, прижал Алину к себе, укутал ее. Она не стала возражать. Зачем все портить, ведь так хорошо и легко и даже благоговейно не часто бывает на душе.

Вскоре заморосил дождь мелкий и холодный. Но уходить, совсем не хотелось. Просто замечательно было бы простоять здесь, вот так вместе, до самого утра. Встретить рассвет, не пропустить ничего, созерцать медленное возвращение света в еще спящий, беззащитный мир. Увидеть первые проблески зори, которая, скорее всего, окрасит далекие прильнувшие к горизонту облака в яркие акварельные краски от кроваво-красного до золотистого цвета. Ощутить на себе прикосновение первых, робких, но удивительно ярких лучей солнца. Проследить за полетом проснувшейся так рано птицы, возможно воробья, ласточки или даже сороки, неважно.

— Мы же так совсем промокнем, — тихонько проговорил Илья, где-то над Алининым ухом. Дождь постепенно подбирал свои силы и капал все сильнее и настойчивее.

— Это не страшно, — ответила Алина.

Илье показалось, что она собирается его поцеловать. Но, покинув теплые, любимые, но еще непривычные объятия Алина нашла в темноте его руку и потянула Илью за собой. Илья молча последовал за ней, в лицо ему лезли какие-то ветки и пришлось свободной рукой прикрываться.

Остановившись, Алина на ощупь уже по сформировавшейся годами привычке взялась за знакомую даже по форме, по тому, как она лежала в руке, ручку и открыла предбанник. Щелк, щелк, туда-сюда выключателем, но безрезультатно.

— Лампочка что ли перегорела или свет выключили, — констатировала Алина.

Несмотря на то, что баню топили два дня назад в предбаннике оказалось тепло и душно. Наверное, дневное тепло скопилось здесь и разогрело скопившейся тесный воздух.

Почему-то Илья вдруг перестал соображать, и, почти наивно спросил:

— Зачем мы здесь?

Алина усмехнулась и вплотную, так, что всем телом прижалась к Илье, придвинулась к нему.

— Поцелуй меня, — осторожно прошептала она, встав на носочки.

Илья обхватил ее за талию, а она пристроила свои худые длинные руки ему на плечи. По железной крыше во всю барабанил дождь. Пошел ливень, самый настоящий, сильный, шумный. В его бешеном потоке невозможно было уловить отдельные звуки, все слилось в единый гулкий единообразный ритм. Время остановилось… Пространство исчезло…

Оба проснулись рано утром, воздух был очень свежим, если не сказать, что морозным.

— Что же как холодно, — еще сонно проворчала Алина и по ее щеке побежали мурашки. От еле заметного движения головой стало непомерно холодно и все тело чуть ли не свело судорогой. Она тут же съежилась и прижалось к Илье. Он был горячим, от него вкусно пахло. Его запах, запах его духов, запах предбанника, смешались, и упоительно действовали на полуспящее сознание. Алина лениво улыбнулась, словно озорная маленькая кошечка. Илья лег на бок, прислонившись спиной к спинке сложенного дивана и обхватив Алину рукой, еще сильнее притиснул ее к себе. Было очень холодно.

Илья начал вспоминать дела прошедших часов. И на данный момент выяснилось, что они с Алиной лежат в предбаннике на диване. Откуда здесь взялся диван? Илья реально озадачился этим странным для очень раннего утра вопросом. Интересным еще было и то, что укрыты они были покрывалом, которое, по-видимому, должно было лежать под ними, а не на них. Поверхность, которая прислонялась к телу была жесткой, шершавой, а наружная сторона гладкой и немного мягкой. Старое бабушкино покрывало ничуть не спасало от внезапно нагрянувшей осени, зато было ярко желтого цвета с крупными красными цветами и окантовано бахромой по краям.