Горячий холод жизни (СИ) - Акилова Татьяна Александровна - Страница 21

— Ты слышал? — чуть издавая звук, прошептал Илья, — мы здесь не одни. Кто-по прячется между деревьев.

— Я ничего не слышал. Может тебе… аааа!.. — завопил Паша, телефон вылетел из рук на землю, и вокруг стало совсем темно.

Илья тут же прильнул к земле и поднял телефон с прошлогодней листвы. Направив свет телефона на Павла он увидел, то, что меньше всего ожидал увидеть. Пашка схватился руками за ногу и сморщился от боли, сквозь его пальцы, собираясь в ручейки, стекала кровь.

— Ай!.. Блин!.. Ааа! — стараясь не кричать, вопил он.

Яркая полоса света резанула Илью по глазам и, нагнувшись, он увидел лежащий на сухой траве окровавленный нож. Тот сверкал своим стальным лезвием и отражал, падающий на него свет от телефона. Это был самый обычный небольшой кухонный нож.

— Доставай пистолет, — немного севшим голосом прохрипел Паша.

И только сейчас Илья вспомнил, что пистолет остался в рюкзаке, который забытый валялся возле гор с ледышками. Стащив карабин с Пашиной спины, Илья заметался с ним по сторонам, но тот, что только что ранил его друга, куда-то исчез. Его нигде не было видно. Ну да ладно! Все же в лесу была уже ночь. Но не единый шорох не выдавал местонахождения неизвестного врага. Скорее всего тот притаился, совсем близко, не известно чего выжидания. Возможно, готовя еще одну злую выходку.

— Паш, я нигде его не вижу, — сообщил Илья, — Паш, а ты как нож выдернул?

— Да, я не знаю, как это получилось, — простонал он, — я машинально схватился за него.

— На, держи! — снимая одной рукой ремень с джинс, а из другой не выпуская ружье, скомандовал Илья, — перетяни ногу выше раны. Быстрее!

Кое-как перемотав ногу и выбравшись из леса к кирпичному зданию, Паша с Ильей зашли в старые, местами разрушенные, осыпавшиеся стены и уселись на деревянный пол.

— Как же ты мог оставить рюкзак?! — ругался Паша, — там же патроны! Что теперь?!

— Я сбегаю за ним, — заявил Илья, и Паша понял, что ничего, точнее никого глупее в жизни еще не видел. Ну, так, по крайней мере, ему показалось, — а ты сиди здесь тебе нельзя много двигаться.

— Ты с ума сошел! А если тебя убьют по дороге?

— Почему же это не сделали пятнадцать минут назад? — заводился Илья, и в его словах прослеживалась некоторая логика.

— Ты не знаешь, что у них на уме. Да, стой же ты! — вскочив на ноги, Паша вцепился в руку Ильи, — может, они лишь и ждут, чтобы мы разделились. Смотри, — посветил он фонариком на пол, — следы.

На пыльном грязном полу были кем-то оставлены большие отпечатки подошв, рядом валялись засохшие куски грязи с травой. Совсем близко к безобразным следам, просматривались еще чьи-то отпечатки ног, но маленькие, кажется, женские.

Паше было страшно, и он прекрасно это осознал. Ему никогда не приходились быть настолько близко к неизвестной опасности, которая грозилась обернуться для него концом всего, всей его жизни. Все автогонки, прыжки с моста на тарзанки и кое-что прочее вдруг показалось ему смешной забавой, детским развлечением. Ведь прыгать с моста он шел осознанно и зная заранее, что страховка надежная и, что только ему сейчас нужно так это очередная порция адреналина, острых ощущений. А что сейчас? Никаких гарантий и страховок. Зато от навалившегося шквала ощущений хотел бежать прочь, настолько реалистичны и пугающе они были, настолько их было много.

— А ведь это свежие следы, — сказал Илья, — кто-то совсем недавно здесь был.

— Да. Но только почему следы оставлены грязной обувью? — опускаясь обратно на пол, подметил Паша. Нога продолжала болезненно токать, — на улице ведь сухо, дождя не было.

— Да что ж за… такое-то!.. — разозлился Илья, — уезжать вам с Алиной надо было! Меня оставить и уезжать!

— Не подымай кипиш!

Еще только не хватало сейчас слезливым сцен раскаяния, Паша их точно не переживет. Да и нельзя, категорически нельзя поддаваться панике!

— Мы найдем Алину. Я тебе обещаю, — с опаской, не веря своим словам, сказал Паша.

Да и как вообще можно было быть в чем-то уверенным, когда в любую минуту из темноты мог появиться некто и метнуть в тебя ножом или вдруг еще чем-нибудь похуже. Но нужно было верить в хорошее и стараться навязать это самое хорошее другу. Так старался думал Паша.

А Илья, собрав всю волю и веру в светлое будущее воедино, отбросил эмоции на второй план и стал интенсивно думать о том, что делать дальше.

— Побудем пока здесь. Осмотримся, — отойдя от окон, стекла в которых уже давно были выбиты, сообщил он, — надо постараться понять, что было нужно тем людям здесь.

— Что они искали? — задумчиво протянул Паша.

— Или прятали, — додумал Илья, просматривая с фонариком один за другим углы здания, — как нога?

— Болит, — недовольно ответил Паша. Его совершенно не устраивало то положение, в котором он оказался. Ну, просто нарочно не придумаешь!

— Ослабь ремень, — посоветовал Илья, — только не полностью.

И Паша его послушался, так как хорошо помнил, что мать Ильи по профессии была врачом терапевтом и кое-чему научила своего сына.

— Посвети мне. Я ничего не вижу, — попросил Паша.

Илья подошел с телефоном. На Пашкиным джинсах пятнами выделялась засохшая кровь. Илья развязал ремень и посмотрел на рану, а потом — внимательно на Павла. Рана подсохла и выглядела так, как-будто с момента травмы прошли уже как минимум сутки.

— Подержи, — протянул Илья телефон, и, разорвав штанину, пришел в еще большее недоумение.

— Уже заживает? — недоверчиво спросил Паша.

— Даа… но я не пойму, почему так быстро, — растерянно рассуждал Илья.

И тут где-то за стеной, совсем близко, раздался звук очень похожий на чих или на кашель. И стало совсем уж некомфортно. У обоих возникло чувство, что кто-то за ними следит и видит каждый их шаг, каждое их движение, слышит все сказанные ими слова и, кажется, пытается пробраться к ним в мысли. Илья на всякий случай снял предохранитель с карабина и напряг все свое внимание. Но вокруг воцарилась тишина, в воздухе остались только звуки природы: стрекотание кузнечиков, легкий шелест листьев и тоскливый крик неизвестной птицы где-то совсем далеко.

— Ты слышал? Вдруг это Алина? — не теряя бдительно прошептал Илья.

— Нет. Это точно не она. Она бы узнала наши голоса и не стала бы прятаться, — сказал Паша и попробовал встать.

Ноге стало значительно лучше. Это хотя и обрадовало Пашу, но и одновременно удивило его. Он же прекрасно видел рану и чувствовал очень сильную пульсирующую боль. А теперь боль почти не ощущалась, да и на месте пореза была уже заживающая затянувшая рана.

До самого рассвета Илья с Пашей просидели в старом кирпичном здании. Совсем немного по очереди им удалось подремать. Илья время от времени порывался идти и искать Алину, а Паша, понимая, что лучше дождаться пока на улице начнет светать отговаривал его.

И хорошо, что на улице было лето. День наступал рано. С первыми проблесками зори Илья вышел из здания, которое, они так и не поняли, чем могло раньше служить, и стал обходить его по кругу.

Вдруг его внимание привлек предмет, который лежал у стены и был немного зашвырян листвой. И глупо было бы не проверить, что это. А когда Илья узнал вещь, то тут же, молниеносно поспешил за Пашей, который в это время мирно дремал, устроившись кое-как на грязном полу.

— Пашка, вставай! Потом выспишься. Вставай! — тормошил Илья его за плечо, а тот лениво поежившись, промычал что-то невнятное и, неожиданно вспомнив, где он находиться моментально открыл глаза и вопросительно уставился на друга.

Быстрым движением Паша поднялся с места. В эту же минуту он направился следом за взбудораженным Ильей. И только пройдя немного Паша вдруг вспомнил про свою раненную ногу. Она уже не болела, а на месте глубокого пореза остался лишь небольшой шрам. Как такое могло произойти было совсем не понятно. Но то, что нога уже не болела вселяло в Павла некую уверенность.

— Это кроссовок Алины. Она была здесь, — сказал Илья, — блин! Я нифига не понимаю.