Затянувшееся путешествие (СИ) - "Niole" - Страница 73

Делвин и Синрик немедля приняли жутко занятой вид и покинули квартиру Бриньольфа, а сам вербовщик отбросил остатки статуэтки в угол. Пушок тут же вскочил и с грохотом опрокинув стул, где ещё недавно восседал лысый вор, помчался за игрушкой.

Рыжеволосый норд некоторое время хранил молчание, массируя пальцами виски. Глаза его были прикрыты, а ресницы мелко подрагивали, будто именно сейчас мужчине снился кошмар. Валентина, привыкшая к такой манере общения вербовщика, спокойно ожидала.

- Нируин ещё не вернулся, – в конце-концов сказал Бриньольф, открыв глаза, – и вернётся, видимо, не скоро.

Валя ответила норду прохладным взглядом:

- Я не успеваю следить за ходом твоих мыслей, то – статуэтки, то – Нируин...

- В бездну статуэтки, – поморщился Бриньольф, – я не хотел, чтобы Синрик слушал то, что я тебе сейчас скажу, только и всего. С Делвином мы уже всё обсудили. Тебе нужно где-то жить, не думаю, что ты горишь желанием поселиться в “Крысиной норе”.

Женщина покачала головой, о своём жилье она до сих пор как-то не задумывалась.

- Я тебе дам ключ от “Медовика”, – продолжил мужчина, не дожидаясь ответа, – формально- дом продаётся, но фактически доступ туда имеют только ярл и гильдейские.

- Это конечно здорово, но если случится так, что кто-то купит домик и вышвырнет меня на улицу? – с сомнением взглянула на собеседника Валя. – Может я как-то у Нируина...

Бриньольф не дал ей закончить:

- Детка, начнём с того, что босмера сейчас нет в городе, а ключи от своего обиталища он не оставляет никому и никогда. Было бы нехорошо, если бы ты вот так вломилась в дом в отсутствие хозяина, верно?

Валентина сдержанно кивнула, но неприятное ощущение внутри подсказывало, что эйфория, вызванная близостью с эльфом-вором начала развеиваться.

- И потом, чем ютиться на стене, лучше уж спать в нормально доме, где крыша без щелей и защищает от дождя лучше, чем решето, не правда ли?

- С чего такая честь?

- Считай это маленькой компенсацией за отсутствие платы.

Валентина и Бриньольф ещё какое-то время сверлили друг-друга взглядом.

Пушок встал из своего угла и подошёл к хозяйке, выражая готовность идти за ней. К слову, с кочерыжкой пёс так и не расстался.

- Ну и прекрасно, – Валя постаралась придать лицу равнодушное выражение, но не знала насколько хорошо это у неё получилось, – где этот ” Медовик”?

- Я провожу, – женщина уловила, что уголок рта норда едва заметно дёрнулся.

По пути к дому Валентина, оставив Бриньольфа и Пуша на улице, забежала в таверну и поинтересовалась у Киравы о наличии писем.

- От С-с-серого волка? – аргонианка не скрывала неприязни к женщине. – Возьми и убирайс-с-ся.

Валя бросила на прилавок несколько монет, но горделивая ящерица даже не прикоснулась к деньгам. Во всяком случае пока ненавистная посетительница могла это увидеть. Сама Валентина быстро сунула два конверта за пазуху и выскочила на сырую Рифтенскую улицу.

В конце квартала что-то громыхнуло и воздух тут же наполнился невыносимой рыбной вонью.

- Что за гадость? – спросила женщина у ожидавшего её норда, резкий запах пробил нос лучше всяких модных в её мире капель.

- Отходы в канал сбросили,- судя по выражению лица, вонь волновала Бриньольфа меньше всего.

Зато Пушок рванул к источнику аромата с такой скоростью, что только белый хвост вильнул вдалеке.

- Ну, и как я его искать буду? – всплеснула руками Валя.

- Он сам найдёт, не волнуйся, – мягко ответил вербовщик Гильдии, а затем осторожно, памятуя прошлый неудачный опыт, взял свою спутницу под локоть и повлёк за собой по улице.

Первым желанием Валентины было вырвать руку из широкой ладони мужчины, но решив, что этот жест будет выглядеть как-то уж слишком по-детски, она дала себя проводить к тому самому домику, через террасу которого она так часто моталась за пределы городских стен.

- Это и есть “Медовик”, – Валя улыбнулась дому, словно старому знакомому.

- Он, – кивнул Бриньольф, возясь с замком.

Домик оказался не очень большим, но куда как просторнее квартирки самого Бриньольфа. Мутные окошки явно никто давно не мыл, паутина белым сетями свисала с потолка, на полу красовался толстенный слой пыли. Пыль также покрывала всю небогатую обстановку “Медовика” – стол, четыре рассохшихся стула, шкаф с покосившейся дверцей, перила лестницы, ведущей в подвал. В последний Валя решила не спускаться из-за царившей там кромешной темноты.

- Не так, чтобы очень, – начала женщина, бросив задумчивый взгляд на рыжего мужчину, покорно ожидавшего вердикта, – но мне нравится.

- Я не сомневался, – ухмыльнулся норд. – Отправлю к тебе пару молодцов, чтобы помогли навести порядок. А ты зайди к Тонилле, попроси бельё, скатерть, занавески кружевные...

- Кружевные? – округлила глаза Валентина.

- Ну вы, женщины, падки на всякую ерунду, – пожал плечами Бриньольф с таким лицом, что Валя едва сдержалась от того, чтобы запустить чем-то в эту рыжую физиономию.

- Да пошёл ты! – женщина принялась демонстративно стряхивать пыль со стола.

- Пошёл, – согласился вербовщик и быстро оставил Валю в одиночестве, которое, впрочем, продлилось недолго.

Скрип собачьих когтей о дверь сообщил о возвращении Пушка. Воняло от пса, как от помойной ямы, а в его пасти, помимо костяной кочерыжки, поместилась большая тухлая рыбина.

- Ну уж нет! Жри на террасе!

Взглянув на хозяйку, как на врага народа, Пуш страдальчески устроился на досках неподалёку от двери и начал пировать.

Валентина тем временем засела за свои письма. Каково же было её удивление, когда первое оказалось не от кого-нибудь, а от её друга-барда. Левелин писал о том, что уговорил “Серого Волка” отправить Вале несколько строк от него. Остальной же текст содержал заверения в том, что парень не верит ни слову из той клеветы, что распространяют о женщине, и она по-прежнему желанный гость для парня. Дочитывая письмо, Валентина поймала себя на мысли, что улыбается во весь рот, а на душе растекается приятное тепло.

Второе послание было уже от Атиса, куда более содержательное и гораздо тревожнее.Вчитываясь в множество иносказаний, завуалированных определений, Валя поняла, что успокоившийся было Вилкас вышел на новый виток мстительности. Большую роль в этом сыграло внезапное появление женщины в Виндхельме, ещё и в недвусмысленной ситуации. По словам данмера-соратника, Ульфрик Буревестник буквально забросал Молодого Волка письмами, призывая его бросить все силы на поиски опасной преступницы, угрожающей едва ли не всему Скайриму. Сам ярл Виндхельма тоже не терял времени даром, и теперь, облавы на воров распространились далеко за пределы Истмарка. Только регионы, сохранившие верность Империи упорно не поддавались волнению, лишь отряды талморских юстициаров будоражили крестьян. Несмотря на все попытки Атиса и Фаркаса утихомирить Вилкаса, тот запланировал поездку в Рифтен с целью разворошить воровское гнездо и выудить оттуда беглянку. Сам же данмер, вместе с Элриндиром и Анориатом, вовсю отстаивает невозможность связи Валентины с ворами, ввиду её личных счётов с представителями сего племени. В конце письма Атис передавал горячий привет от братьев-охотников, вскользь упоминал о приезде в Вайтран некоего имперского солдата, всё выспрашивающего о Вале и её судьбе, а также советовал затаиться на некоторое время.

Валентина с силой припечатала лист бумаги к неровному дереву, от души чихнула, вытерла слёзы, набежавшие на глаза, и спрятала лицо в ладонях. Надеяться на то, что ей дадут спокойно отсидеться в “Медовике” до того момента, как Вилкас и Ульфрик наконец перебесятся, было, по меньшей мере, наивно. Так же наивно было верить в то, что слухи об охоте на незваную гостью не дойдут до ушей Мерсера Фрея.

- За что мне это всё? А? – грустно спросила женщина у своего отражения в мутном окошке.

В дом настойчиво поскреблись. Валя заставила себя встать и впустить отобедавшего Пушка. Внезапно нахлынувшая слабость буквально подкосила её. Кое как добравшись до кровати, Валентина повалилась на заплесневевший соломенный тюфяк и закрыла глаза.