Бешеный (СИ) - Шерр Анастасия - Страница 23

Я начала привыкать к новому дому. Да, именно к дому. Потому что у бабы Дуси я чувствовала себя, как в родном доме. Всё здесь мне нравилось. И серая кошка с забавной кличкой Марфуша, и маленькая кухонька, где мы со старушкой и Марфушей завтракали, обедали и ужинали. И даже старенький телевизор, каналы которого приходилось переключать с помощью плоскогубцев.

А через неделю пришёл он. Басмач. Сел напротив, когда я завтракала и, глядя мне в глаза, справился у бабульки о моём поведении. Так и подмывало спросить: «Не мешаю я тебе, любезный?». Но, разумеется, молчала, как рыба. Не до этого мне. Не время сейчас показывать свои иголки. Моя задача - оставаться здесь как можно дольше. Выучиться, хоть как-то на ноги встать… А там уже видно будет.

- Катя очень хорошая девочка. Трудолюбивая, послушная. Борща хочешь, Мишенька?

- Спрашиваешь! Я ни за что не откажусь от твоего борща.

Он улыбнулся старушке и я даже растерялась, впервые увидев такого Басмача. Словно не он вовсе. Улыбка такая искренняя, добрая, не искусственная. На такого посмотришь и не скажешь, что он главарь бандитов.

- Спасибо, бабуль, - чмокнул бабу Дусю в щеку и, взяв ложку, принялся есть с таким аппетитом, словно его дома не кормят.

- Как Верочка с маленьким? Имя уже выбрали?

Басмач пожал плечами.

- Вера хорошо. Пацана Ильёй назову.

- Хорошее имя, русское. А то сейчас мода пошла на заграничные имена, не поймешь, то ли девочка, то ли мальчик.

Михаил кивнул и продолжил уплетать борщ, а я подумала, что надо будет потом поспрашивать у старушки о своем благодетеле. Не то, чтобы это было жизненно необходимо, просто интересно. Отчего-то хотелось знать об этом странном человеке всё. Ну или хотя бы побольше, чем сейчас.

- Ты ешь, давай, Катюш. Чего застыла? - баба Дуся легонько толкнула меня в плечо. - У Миши времени нет тебя ждать.

Меня ждать? В груди шевельнулось неприятное чувство.

- А куда мы…

- Поменьше разговаривай и ешь, давай, в темпе, - буркнул на меня Басмач недовольным тоном, отчего спрашивать что-либо пропало всякое желание.

ГЛАВА 8

1994 год

- Ты такая красивая девочка… С ума сойти. Можно я тебя потрогаю? Вот здесь, - жирный урод протянул свою пухлую руку в золотых перстнях и попытался облапить меня за задницу.

Сволочь мерзопакостная.

- Ну, подожди, милый, - промурлыкала заученным текстом и легким движением вывернулась из его лап. - Ты обещал подарочек, - пропела ему на ухо и упорхнула к столику с едой. - Так жарко… Фуууух… Хочешь шампанского? Ммм?

Старый кобелина смотрел на меня с таким вожделением, что казалось, сейчас закапает дорогой ковер своими слюнями. Педофил вонючий.

- Шампанского… Оохх… Деточка моя сладенькая, да я хоть яд из твоих рук… - и снова за мной ломанулся, ублюдок.

Я снова улизнула от урода и схватив бутылку наполнила бокал, жалея, что нет у меня яда. Мне бы не было жаль эту жирную свинью с его сальными глазенками и похотливыми ручищами.

По спине пробежалось стадо мурашек от отвращения. Наверное, никогда не привыкну к этим ублюдочным коммерсам и им подобным. Уж лучше всю жизнь с братками шашни водить, чем с этими мразями общаться. Нет, случались среди них нормальные, которых даже жаль было, когда парни Басмача начинали их «прессовать». Но в основном, вот такие вот, как этот… Привел малолетку в гостиничный номер и собирается трахнуть её, полностью уверен в том, что за это ничего не будет. Мне, конечно, уже двадцать, но он-то этого не знает. Сволочь уверен, что мне шестнадцать, как я сказала ему при знакомстве. Моё детское лицо, маленький рост с миниатюрной фигурой и белые гольфы с плиссированной юбкой дополняют образ девочки-припевочки.

- Ты такая смелая, - шепчет мне в лицо своими толстыми губами, а я задыхаюсь от его вони. - Пойдем со мной в кроватку. Я тебе приятно сделаю, - ага. Себе приятно ты сделал бы. Вот только сегодня ничего не выгорит.

Я снова уворачиваюсь, что удается с каждым разом все труднее и протягиваю ему бокал, мысленно костеря Черепа на чем свет стоит. Где шляется этот мудак? Неужели, сука, ждет, пока меня тут трахнут?! Но тут же успокаиваю себя, потому что знаю - Басмач любого за меня на части растерзает. Если же Череп припозднится, то на этот случай у меня под кофточкой спрятан складной ножик, но использовать его, пусть даже в целях самозащиты, не хочется.

Лучше, конечно, чтобы Миша не узнал. В прошлый раз он своим кожаным ремнём мне за такие приключения чуть кожу с задницы не спустил. Неделю сидеть не могла.

- Давай выпьем… А то у меня это впервые будет… Страшно немножко, - улыбаюсь самой скромной улыбкой из своего арсенала и отмечаю, как дергается от экстаза это вонючее быдло.

- Совсем-совсем никого не было? - почти стонет извращенец и гадко ухмыляется, чуть не кончая от собственных слов. - Ты совсем девочка, да?

И я говорю то, что мерзкой твари сейчас необходимо слышать, чтобы распалиться еще больше.

- Да.

- Ох-ох, - хватается за пах и прямо у меня на глазах начинает натирать свой обрубок, который даже не видно под одеждой.

И хорошо, что не видно, а то меня точно вывернуло бы наизнанку.

С надеждой поглядываю на дверь и уже начинаю нервничать. Хоть и не впервые мы с Черепом такой финт проворачиваем, но всё равно как-то стрёмно.

И тут, как по мановению волшебной палочки распахивается дверь и на пороге возникает Череп собственной персоной, а с ним два помощника в «адидасах» и с битами.

Интересно, а куда охрану коммерса подевали? Но тут же цепляю взглядом ноги одного из них - сидит под стеночкой, устал бедняжка.

- Вы что себе позволяете?! Кто такие?! - визжит бабьим голосом педофил и нервно застёгивает ширинку, которую уже успел расстегнуть, тварь.

- Это кто тут мою малолетнюю сестрёнку обижает, а? - Череп начинает концерт и эту сценку мы уже разыгрывали раз десять.

- Юрка! - бросаюсь к Черепу, размазывая слёзы по лицу и прячусь за его спиной. - Он меня изнасиловать хотел! - тычу пальцем в коммерса, а его глаза лезут от удивления на лоб.

Так-то, скотина мерзкая!

Мой «братец» нарочито медленно засучивает рукава и, постукивая битой по стене, приближается к коммерсу.

- Будем, значит, сейчас убивать насильника.

- Вввы… Вы что, ребят?! - жирная туша обходит Черепа по кругу и пытается сбежать, но у двери стоят два бравых молодца с кастетами и битами - прорваться не выйдет. - Да вы хоть соображаете, на кого катите бочку?! Я Федорин, мать вашу!

Фыркаем с Черепом в унисон. Ты ещё в грудь себя ударь, козлина. Перевидала я таких Федориных…

- Ты сестру мою малолетнюю сюда привёл? - Череп наступает, загоняя жирного в угол.

- Но я же…

- Привёл, спрашиваю?! - уже орёт на него Юрка.

Мой любимый момент. Первое правило рэкета - давление. От страха эти ублюдки соглашаются на всё уже с первых минут.

- Привёл, - сокрушённо кивает. - Но я же не знал, что она малолетка!

- Знал, - подаю голос и жирдяй уже почти плачет.

- Выебать хотел мою сестру? - Череп подходит к коммерсу вплотную.

- Хотел, - вздыхает. - Но…

- Ну вот и пиздец тебе, - озвучивает и так всем известный факт Юрка и, зло ухмыляясь, замахивается битой.

Коммерс визжит не своим голосом, чем вызывает омерзительную жалость.

- Стой! Стой! - выставляет руки вперёд в защитном жесте. - Мне очень жаль, что я обидел твою сестру. Может я смогу как-то компенсировать?.. - заискивающе улыбается, поглядывая то на Черепа, то на меня. - А, ребят?

Разумеется, этого мы и ждали. Юрка опускает биту, чешет затылок, словно о чём-то размышляет, а меня накрывает разочарование. Слишком уж быстро этот сдался. Обычно они хоть немного ломаются, пытаются показать, что в штанах имеются яйца, а в руках сила. Этот же совсем ссыкло. Правда, от вида крови меня тошнит, так что, так даже лучше.

- И что ты можешь мне предложить? - наступает момент истины.

Всегда интересно, сколько тот или иной коммерс готов выложить за свою никчёмную жизнь. Иногда они даже готовы отдать всё, что имеют, пока не пришло осознание, что их развели. А иногда жмутся так, словно всё, что останется смогут забрать с собой на тот свет. Последние вызывают у меня тошноту. Никогда не понимала, как можно думать о бабле, когда у виска дуло.