Однажды, 31 декабря, или Кажется, мы уже встречались? (СИ) - Чайка София - Страница 4

Ника не планировала оставаться. Собиралась вызвать такси, но позже — около часа ночи, чтобы не мозолить глаза ранним уходом. А сейчас…

Пятнадцать минут тишины. Она по-настоящему нуждалась в кратковременном отдыхе от назойливого шума.

— В городе не так красиво, согласитесь.

Ника вздрогнула и обернулась. Нельзя сказать, что приятный мужской голос ее напугал. Просто прозвучал он слегка неожиданно. Ведь она думала, что в номере никого нет.

Тень в кресле в дальнем углу комнаты пошевелилась, но не поднялась. Рассмотреть сидящего девушке не удалось. Доминика повернулась спиной к окну и оперлась о подоконник, чтобы уравнять их шансы. Мужчина ее видел, благодаря рассеянному свету из окна, а она его — нет.

— Возможно.

— Всего лишь? Хотя, у каждого собственный вкус. Лично мне нравятся нетронутый снег, настоящие ели и яркие звезды, какие бывают только за городом. Но некоторым достаточно любоваться всем этим по телевизору.

— Мы знакомы?

— Не думаю.

Что-то ее волновало, но Ника пока не сообразила, что именно. Обстановка? Разговор? Чарующий мужской голос? Таинственность? Все, вместе взятое, или пока неуловимое?

Возможно, поэтому она ответила резче, чем обычно делала это в разговоре с незнакомыми людьми.

— Тогда, откуда вы можете знать, что я предпочитаю?

— Я и не знаю.

— Вот именно.

— Но…

— Что?

— Очень хочу узнать.

Почувствовав, что в кармане брюк Лосева завибрировал сотовый, Ника отстранилась.

Она не собиралась вспоминать то, что больше всего хотела забыть. Однако присутствие Кима и общая атмосфера навевали непрошеные, для нее запретные, мысли.

Костик снова прижался к ней бедрами, и Доминика вновь почувствовала вибрацию — и раздражение.

— Лосев, телефон.

— Да, ну его. Я праздную.

— Даже если это — твоя мама?

Лосев вытащил телефон, взглянул на дисплей и бросил на Нику извиняющийся взгляд.

— Я отойду на минутку. Здесь шумно.

— Конечно. Не торопись.

Временная свобода радовала девушку недолго. Она почувствовала себя одиноко среди практически незнакомых людей. Нонна и Ким — не в счет. А пожилой мужчина, показавшийся ей знакомым, куда-то исчез.

«Это к лучшему» — решила Ника. Если этот человек знал не только ее, но и родителей, то мог поделиться информацией с другими. Доминика же избегала излишнего внимания к своей персоне со стороны служащих отцовского банка. Слишком много усилий она приложила к тому, чтобы ее не воспринимали лишь как дочь обеспеченных родителей. Если бы знала, что Нонна пригласит сослуживцев, а не только друзей, точно не согласилась бы приехать.

Маленькую Доминику отец никогда не брал с собой в банк, а домой служащих не приглашал, решая все дела на рабочем месте. В более сознательном возрасте Ника не посещала финансовое учреждение уже по собственной инициативе. Ее раздражало, когда окружающие лебезили, словно она член королевской семьи. По этой же причине Ника отказалась поступать в экономический вуз. Хотела собственным умом и способностями сделать карьеру редактора, а не банкира.

Площадь отчего дома позволяла поселить в нем многодетную семью, но желая чувствовать себя самостоятельной, Ника сняла однокомнатную квартиру. Девушка скучала по знакомой с детства обстановке, однако упорно не возвращалась к родителям. Да и Костик приезжал довольно часто — по ее мнению, даже слишком. Малогабаритная квартира ему не нравилась, и он вкрадчиво, но настойчиво уговаривал Нику уступить желанию предков — или уболтать их купить ей что-то, более приличное. Доминика давно перестала спорить с Лосевым, но намерение заработать на жилье самостоятельно не изменила.

Но все же самой значительной ее фобией до сегодняшнего дня оставалась возможность оказаться в центре матримониальных планов охотников за деньгами. Несмотря на опеку родных, печальный опыт в этом плане не обошел ее стороной. Выводы были сделаны.

Долгое время ей удавалось избегать знакомств с молодыми людьми, которые имели хоть какое-то отношение к ее отцу. Костик — единственный, кто сумел найти к ней подход, но удержать интерес Ники ему не удалось.

То, что Лосев оказался папиным подчиненным, до сегодняшнего дня Доминика считала лишь случайным стечением обстоятельств. Теперь же сомнения не давали ей покоя. Особенно настораживала его злобная реакция на Веремея и странный вопрос: «Ты его действительно не помнишь?»

Ника признавала: в том, что Лосев надолго задержался в ее жизни, есть и ее вина. Она неосознанно искала мужчину, который кардинально отличался от…

Украдкой покосившись в ту сторону, где еще совсем недавно сидела воркующая парочка, Ника расстроилась. Столик пустовал. Неприятная мысль «Чем они занимаются?» заставила искать их взглядом по всему залу. Не найдя пропажу среди веселящихся, Ника повернулась, чтобы вернуться за столик, когда знакомый голос над ухом тихо поинтересовался:

— Потанцуем?

От неожиданности и непрошенной радости Доминика вздрогнула, но быстро приняла невозмутимый вид и обернулась к собеседнику. Опасаясь собственной реакции на этого мужчину, она честно собиралась отказаться, но мерцающие огоньки в серых глазах и лукавая улыбка, да еще словно написанное на лице «Слабо?» не оставили ей выбора.

— Давай. Почему нет?

— Прогресс.

Ким улыбнулся, а Ника неожиданно смутилась. Едва заметное движение губ делало этого мужчину совершенно неотразимым.

— Что?

О каком прогрессе речь? Согласие потанцевать — не такая уж большая уступка.

Доминика слегка изменила мнение, когда Ким положил ее руки себе на плечи и обнял за талию. По телу промчалась очередная волна дрожи. Ким не мог этого не заметить. Его глаза потемнели.

— Наконец ты перестала делать вид, что мы незнакомы.

Они почти не двигались. Казалось, просто кружится голова, а тело непроизвольно притягивается к более сильному. Невыносимо хотелось закрыть глаза и прижаться щекой к знакомой груди.

Почему никогда ничего подобного не происходило с ней в руках Лосева? Да и всех остальных мужчин, с которыми ей приходилось танцевать. Как несправедливо!

— А разве знакомы? Мне кажется, я совсем тебя не знаю.

— Возможно, просто забыла?

Что тут скажешь? «Да» станет признанием в том, что что-то между ними все же случилось. «Нет» — в этом она не признается ни за какие коврижки. Что же оставалось?

— Думаешь?

Серые глаза завораживали, притягивали и не отпускали. Мир вокруг перестал существовать. Он словно перебрался в другое измерение — далекое и несущественное. Здесь и сейчас были только они — два сгустка плавящейся материи, готовые вот-вот соединиться. Только что получится в результате?

Однако именно это почему-то не волновало вовсе. Ника об этом не думала. Внезапно потеряла такую способность.

Голова наконец-то оказалась там, где хотела — на широкой груди. Глаза закрылись. Она вдохнула приятный мужской запах и улыбнулась. Мысли же…

— Вы слишком самоуверенны.

— Ким.

— Ника.

— Вероника? Наташа? Нина?

— Доминика.

— Красиво.

— Банально. Это я о комплименте.

— Правда всегда банальна. Цветаста — ложь.

Фигура поднялась из кресла и оказалась весьма внушительной. Внутри что-то заныло, и Ника прижала к животу ладонь. Она наблюдала, как тень медленно движется в ее сторону, постепенно обретая форму и проявляясь, как старая черно-белая фотография. Нике понравилось то, что она увидела, и это странно будоражило воображение. Ей бы испугаться — одна, наедине с незнакомцем, в отдаленной комнате. Крик о помощи никто не услышит. Но страх отсутствовал.

Внимательный взгляд уже вблизи изучал ее лицо, когда Ника сумела вымолвить: