Оазис (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 16

Джок вскинул руку со сжатым кулаком, словно салютуя словам Канадца. Меня он облил презрительным взглядом. По мне, так я бы его Губастым называл. Вон, какие вареники отрастил, шлепают друг о друга.

— Наш мексиканский друг — Бурито, — представил последнего жильца камеры мужик. — Хитрожопый малый. Ты с ним в карты не играй. И никогда не спорь попасть из револьвера в «десяточку» пять раз подряд. Он однажды песчаного волка завалил двумя выстрелами в гребанные бельма. Спас ребят от смерти. Ну… Тебя мы посмотрим, оценим.

Канадец хрустнул пальцами, забавно пошевелил бровями. Бурито заерзал на своей шконке, словно ожидал продолжения. И оно последовало.

— Как я понял, тебя не просто так посадили к нам? — спросил сосед. — Ты в курсе, что мы иногда выходим из Каньона в «заповедники»? Решил по программе лояльности скостить себе срок? Сразу предупрежу: если хочешь схитрить и на чужом горбу в рай въехать — не прокатит. Мы гниль за пять миль чуем. Дашь слабину — выпнем из нашей группы. Готов марать дерьмом свои штаны на каждом выходе?

— Если это поможет мне освободиться — готов, — без тени улыбки сказал я. — Не ищи во мне лоха, Канадец. Я в этих «заповедниках» побывал побольше вашего, и причем один, а не толпой. И зверья всякого повидал, не приведи Господь. Что ты мне тут лепишь? Испугать захотел? Пуганный на сто рядов.

Мой монолог привлек внимание баклажанного Джока. В его белоснежных бельмах появился интерес. Он даже перекинул руки из-за головы на грудь, скрестил их и стал ждать продолжения.

— Так ты из тех самых? — оживился Бурито. — Ну…которые артефакты воруют из-под носа правительства?

— Мы не воруем, а распределяем согласно желаниям остальных граждан, — напомнил я. — И — да. Я из этих самых.

— Зашибись, — Джок неуловимо изменил положение и уже сидел, оглядывая сокамерников. — Канадец, чуешь, чем пахнет?

— Я-то чую, а что сказал Галантини?

— Что сказал? — я поморщился, но все же решил лечь на матрас, подложив тяжелую, набитую перьями подушку под голову. Все тело болело, хотелось принять горизонтальное положение, чтобы отойти от поездки. И спать. Сон минут этак на шестьсот. — Сразу предложил вступить в программу лояльности, на что я согласился. Потом поставили блок в мозгу.

— Ничего не предлагал? — Канадец насторожился.

— Не-а, — спокойно соврал я. — Директор похож на дурака, чтобы сходу предлагать уголовнику свои схемы поживиться на артефактах? Не, удочку закидывал, но, думаю, очканул передо мной светиться. Вы лучше расскажите, как выезжаете в «заповедники». Оружие вам дают, я так понял? Кто занимается поисками? Кто стоит в охранении?

Оказывается, схема поездок уже отработана до мельчайших деталей. В день выезда Галантини вызывает с армейской базы один БТР для поддержки колонны. Подгоняется грузовик и автобус, обшитый листовым металлом. Этот транспорт находится на балансе каторги Гранд-Каньона. Заключенным из секции «А», входящим в мобильную группу передвижения по аномальной зоне, выдается оружие. В основном, дробовики и револьверы. Но только по прибытии на место, не раньше. Садятся в автобус — и колонна начинает движение. Обычно едут в Черную Заводь — так называется один из заповедников, расположенный в тридцати пяти милях от Приграничья. Местность знаменита тем, что там в окружении холмов находится бездонное озеро с топкими илистыми берегами. А неподалеку ведутся раскопки найденного пять лет назад древнего города. Не мегаполиса, но тоже богатого на находки. Для спуска под гранитные глыбы, перекрывшие дорогу к остаткам цивилизации, пробиты три вертикальных штольни. Частично развалины есть и на поверхности, но там уже все обшмонали и вытащили самое ценное. Одни камни и арматура.

БТР сопровождения встает на охрану и контролирует самые высокие точки местности. Ему-то легче отстреливать подобравшихся зверюг-мутантов из крупнокалиберного пулемета. Группа диггеров, как называют себя поисковики, делится на два отряда. Одни из них, имея на руках револьверы и дробовики, спускаются вниз. Подземные работы тяжелые, поэтому и людей туда уходит больше. Пятеро остаются наверху и внимательно бдят за происходящим, помогая воякам в контролировании местности. По сигналу тревоги они обязаны сразу же вытаскивать товарищей наверх. Банды, которые прячутся в зоне, первое время пытались «отжать» доходный бизнес, но им намекнули, что «поляна» занята, и здесь ловить нечего. Самые непонятливые были уничтожены после пары налетов на каторжан БТРом. И все прекратилось. Хотя подозрения о хищениях из подземных развалин оставались. Ведь не каждый же день приезжали диггеры.

— На поиски дается день? — уточнил я, выслушав рассказ Канадца.

— Не всегда, — покачал головой старший группы, он же и «пахан» по совместительству. — Обычно ночуем, и возвращаемся уже вечером. Связь с Каньоном держим постоянно. В тяжелых случаях, если требуется помощь, вояки на своей технике отстреливают морфов, давая возможность выползти на поверхность и добежать до автобуса.

— Копатели работают под наблюдением? — уточнил я, поглаживая свой шрам.

— Постоянно, — словно выплюнул Джок. — Целый штат конвоиров с автоматическими карабинами. Лишнего не стыришь. Проверено. За утаивание артефакта — неделя карцера на одной воде. Конечно, с нами вниз они не спускаются, а вот на выходе поголовный шмон. Догола раздевают, все вещи перетряхивают.

В это время со стуком упала задвижка в оконце двери.

Глава шестая

— Волкофф! Принимай белье! — зычно крикнули из коридора.

Пришлось идти за стопкой постельного белья. Пока заправлял постель, Канадец посматривал на мою возню, о чем-то сосредоточенно думая.

— Ты русский, Археолог? — спросил он.

— Да. Это меняет дело? — я выпрямился и посмотрел в глаза пахана.

— Нисколько, — ухмыльнулся Канадец. — Здесь сидит твой земляк. В секции «С». Прозвище забавное… Как же? А, Sinyak! Не подскажешь, что это значит?

— А ты уверен, что он русский? — я едва сдержался, чтобы не расхохотаться, когда сообразил, что сказал Канадец. Синяк! Ну надо же! Слышал об этом шустрике. Его в русском конгломерате заколебались ловить что бандюки, что копы. Даже дружинников припахивали для важной миссии. Парень занимался угоном автомобилей по заказу людей, далеко не идеальных с точки зрения правоохранителей. В основном, покупатели были из арабского и африканского секторов. Это такая бездонная яма, что попавшая туда машина навсегда исчезала с поля зрения международной полиции. Да, всем известно, что машины в нашем мире довольно редкий товар, и потеря четырехколесной любимицы приводило в бешеную ярость состоятельных господ. Не мудрено, что Синяка искали по всем доступным полиции конгломератам. Догадывались о его участии в угонах, но никак не могли понять, каким образом авто покидает европейский и американский сектора и появляется где-то за тридевять земель, умудряясь пересечь морские просторы, чтобы занять место в гараже шейха или вождя племени поедателей пигмеев. Такие вот коллизии. Значит, Синяка повязали. Лопухнулся малый. Не стоит так пить после удачной сделки. Ведь за это и получил свое погоняло.

— Конечно, русский! — Бурито даже возмутился. — Он постоянно ругается на вашем диком языке! Я даже выучил пару-тройку слов!

И он выпалил несколько матерных выражений, отчего я окончательно слег от хохота. Отсмеявшись, я сказал:

— Да, это русский! А почему он не с вами?

— Отказался лезть в зону, — махнул рукой Канадец. — Лучше, говорит, я буду глину добывать в карьере, чем рисковать своей задницей в этой аномалии. В Гранд-Каньоне есть глиняный карьер, туда и гоняют тех, кто не хочет копаться в «заповеднике». А я не хочу кайлом махать и вечно как чушка ходить! Лучше с оружием в руках сдохнуть, чем так!

— Ты знаешь Синяка? — Канадец почему-то был насторожен.

— Нет. Но я много о нем слышал, — мне ни к чему скрывать такую информацию от людей, с которыми придется заходить в «заповедник». — Расслабься, Канадец. Я всегда работал в одиночку. Друзей у меня нет, а клиенты еще не знают, что я попал на каторгу. Может, кто-то и подсуетится. Получится — сразу же спрыгну.